Майя Габриэль Леонард, Сэм Сэджман
Похищение в «Калифорнийской комете»

Посвящается моим друзьям в Америке – Лойди (он же доктор Саймон Джонс) и Майку Вайоле. Я уже скучаю по вас!

Майя Г. Леонард

Моему племяннику Монти. Пусть распахивает мир перед тобой все двери!

Сэм Сэджман

Чем хороша поездка на поезде? Неплохая еда, хорошая компания, игра в карты, лёгкая интрижка, крепкий сон и внезапные откровения незнакомых людей, похожие на рассказы Чехова.

Пол Теру

M. G. Leonard & Sam Sedgman

ADVENTURES ON TRAINS

KIDNAP ON THE CALIFORNIA COMET

First published 2020 by Macmillan Children’s Books, an imprint of Pan Macmillan

Text copyright © M. G. Leonard and Sam Sedgman 2020

Illustrations copyright © Elisa Paganelli 2020

All rights reserved.

© Кормашов А.В., перевод на русский язык, 2021

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2021 Machaon^®

* * *

Глава 1
Чикаго

Главный вокзал Чикаго «Юнион Стейшн» с виду даже не походил на вокзал, а больше на кафедральный собор. Так, во всяком случае, думал Харрисон Бек, когда вместе со своим дядей Натаниэлем Брэдшоу впервые оказался внутри огромного зала, отделанного благородным мрамором.

– И храм, и дворец, и библиотека, всё вместе, – зачарованно произнёс Харрисон, более известный для своих друзей и знакомых как Хол.

– Но всё же это вокзал, – сказал его дядя Натаниэль, имя которого тоже нередко сокращалось до простого Нэт, и такого рода сокращения этих двух путешественников, казалось, ещё более роднили. – Кстати, здесь снималось множество гангстерских фильмов. И часто главных героев расстреливали вот прямо на этих плитах.

Хол долго смотрел на плиты, как будто на них ещё могли оставаться пятна крови.

– А где сами поезда? – наконец спросил он, всё ещё под впечатлением от услышанного.

– Прямо под нами. Пути и платформы здесь находятся под землёй. И поезда тоже идут под землёй, через весь центр города.

– Как метро?

Хол не зря спросил про метро, потому что весь предыдущий день он провёл в городе и на метро ездил тоже. Чикаго был странный город, в нём всё наоборот. Электрички метро носятся по эстакадам над улицами, петляя меж небоскрёбов, а вот междугородние поезда, оказывается, ходят под землёй!..

– Ну пошли, – сказал дядя. – Нам нужен зал ожидания под названием «Метрополитен».

Последние несколько недель Хол только и ждал, когда они отправятся наконец в это путешествие. После той знаменитой, полной приключений поездки на «Шотландском соколе» в жизни у него постоянно чего-то не хватало. Конечно, теперь была младшая сестра Элли, и этого вообще-то хватало, даже слишком, особенно что касалось грязных подгузников, бутылочек для кормления и ночного рёва сестрицы. Родителей не хватало. Они были слишком заняты прибавлением в семействе.

Всё переменилось, когда к ним приехал дядя Нэт и привёз шпица. Ту самую белую собаку, финскую лайку по имени Бэйли, которая сыграла такую важную роль в раскрытии тайны исчезновения королевского бриллианта. Причём буквально, потому что бриллиант находился… Ну да ладно, не за обедом будет сказано. Потому что за обедом дядя Нэт произнёс:

– Хол, ты помнишь, я как-то говорил, что меня приглашают в Америку, чтобы совершить небольшое путешествие по их железным дорогам? Так вот, эта поезда согласована, и к тому же она выпадает на твои осенние каникулы. Не хочешь ещё раз со мной прокатиться?

Хол так и подпрыгнул за столом, а Бэйли, находившийся под столом, громко залаял. Родители Хола тревожно переглянулись. Они беспокоились, как бы лай не разбудил маленькую.

Далее дядя Нэт пояснил, что как журналист и писатель-путешественник он получил приглашение осветить одну пресс-конференцию, которую даёт некто Огест Реза, глава крупной международной компании. Конференция состоится в его личном вагоне, который будет прицеплен к обычному пассажирскому составу. Билет на этот поезд дяде Нэту оплачивает его газета, а вот билет Хола…

– Кажется, у тебя скоро день рождения, так? Считай, что это будет тебе мой подарок.

Хол сразу начал готовиться. Пока оформляли его загранпаспорт, он купил несколько небольших блокнотов для рисования, коробку простых карандашей и красивую точилку для них. За всё остальное отвечала мама.

Поезд должен был отправляться из Чикаго, и туда они отправились самолётом. Хол едва помнил сам полёт. Кажется, вот только они пронзили низкие серые тучи над Лондоном, как уже заходят на посадку в Чикаго. Солнце, которое поприветствовало их за облаками, решило не бросать их и на земле. В Чикаго было очень солнечно и тепло. Сердце Хола сразу учащённо забилось: новая страна, незнакомый город, необычные люди… Он вдруг почувствовал, что просто рождён путешественником! И это чувство было для него новым и тоже возбуждало.

Чикагский вокзал вполне походил на точку старта для новых приключений.

В зале ожидания дядя Нэт предложил пойти выпить кофе, но Холу не терпелось зарисовать всё то необычное, что он успел увидеть.

– Ладно, рисуй, – сказал дядя Нэт, – только давай мне свой чемодан. Я буду вон в той кофейне. Когда закончишь, приходи.

Достав свой блокнот, Хол прислонился к одной из колонн и начал рисовать. В этом зале было много колонн, и он начал с них, прочертив на странице ровные вертикальные линии, постепенно сужающиеся вдали, что обозначало перспективу. Потом он перешёл к потолку. Тот был выполнен в виде свода, а под ним на стене висел огромный американский флаг. Хол лишний раз убедился, что в Америке флаги висят абсолютно везде. Затем он начал набрасывать мраморную лестницу, которая шла вниз. Возле лестницы одиноко стоял пожилой, усталого вида мужчина с заметной плешью на голове. Он был в мятом костюме и с потёртым кожаным дипломатом в правой руке. Левую руку мужчина держал на уровне груди и внимательно смотрел на свои наручные часы. Фигура для любого вокзала символичная. Хол быстро её набросал и начал рассматривать других людей. Возле билетных касс он заметил семью амишей^[1]. Мужчины – в круглых чёрных шляпах и старинного покроя сюртуках, женщины – в белых чепчиках и длинных синих платьях с передниками. Чисто девятнадцатый век.

Ещё один необычный персонаж обнаружился рядом на скамейке. Это была тоже женщина, тоже в длинном одеянии, только в голубом, которое оказалось вполне современным пуховиком. А верхом современности в этой женщине была игуана, которая лежала у неё на плечах. Волосы у женщины рыжие, мелко завитые, губы пурпурно-розовые, а ящерица изумрудно-зелёная. Будь у Хола цветные карандаши и время, ему бы пришлось изрядно потрудиться, чтобы полностью передать все эти краски. Игуану ещё называют бородатым драконом, потом вспомнил он и пририсовал ящерице кожистую бородку.

И ещё один человек стоил бы цветных карандашей. Это был странного вида тип в бледно-голубых брюках и броском зелёном пиджаке. Мужчина тащил за руку русого мальчика-подростка, в джинсах и оранжевой футболке. Мальчик как мальчик, только на лице у подростка был закреплён аппарат для исправления прикуса. Вместе с гнутой сталью каркаса и накладками на подбородок и лоб всё это выглядело несколько жутковато. Современный подросток в железной маске.

Заглядевшись на эту пару, Хол чуть было не пропустил другую. Это был высокий крепкий мужчина в чёрных очках и чёрном костюме, на вид типичный телохранитель из гангстерского боевика, а рядом с ним весьма симпатичная светловолосая девочка, тоже подросток, в коротком джинсовом сарафанчике и вязаной кофте. Она улыбнулась и подмигнула мальчику в лицевой маске, когда тот проходил мимо. Мальчик был примерно такого же роста и возраста. Он не улыбнулся. Может, и не мог. Челюсть не позволяла.

Закончив с людьми, Хол переключил внимание на американский флаг на стене, когда сзади услышал:

– Эй, друг, можно не толкаться?

Повернувшись, Хол нос к носу столкнулся с крепеньким смуглым пареньком, нельзя сказать чтобы толстеньким. Впрочем, можно. У мальчика были большие синие глаза и очень чёрные волосы, что делало его несколько необычным. Но это Хола уже почти не удивило. Он просто извинился.

– Простите, увлёкся. Я тут рисовал и вас не заметил.

Мальчик склонил набок голову и повторил с каким-то странным акцентом:

– Я тут рисовал и вас не заметил.

Хол нахмурился. Он не любил, когда его передразнивают.

– Ты что, англичанин? – далее спросил мальчик. – Скажи чего-нибудь по-английски.

Хол не понял. Сказать по-английски? Зачем? Он как-то привык считать, что в Америке все тоже говорят по-английски.

– Я… э…

– Я… э… – снова повторил мальчик, но, увидев, как сильно изменился в лице Хол, весело рассмеялся. – Ладно, не парься, брат. Я просто учусь говорить, как разные люди. У вас, англичан, есть британский акцент, вот я его и ловлю. Куда едешь-то?

– В Сан-Франциско.

– В Сан-Франциско? Вот здорово! Значит, едем вместе. На «Калифорнийской комете»?

– Кажется, – проговорил Хол.

– Отлично, брат! – Мальчик уверенно обнял Хола за плечо и куда-то потащил. – Пошли познакомлю с моей сестрой.

Хол посмотрел вокруг:

– Послушайте, но мне хотелось бы дорисовать…

– Скажи честно, ты есть хочешь? Пошли вон в тот зал, там дают бесплатные чипсы. Вперёд! – И Хол получил чувствительный толчок в спину по направлению к стеклянным дверям. – Хэдли жутко обрадуется, когда услышит, как ты говоришь. Мою сестру зовут Хэдли. А меня Мэйсон. Мэйсон Моретти. Мы все Моретти. Семья Моретти.

– Очень приятно. А я Харрисон Бек. Но все зовут меня Хол.

Перед дверями Хол остановился, чтобы убрать блокнот в рюкзак.

– Нам туда, – сказал Мэйсон и снова подтолкнул Хола в спину.

Вскоре они оказались перед столиком, за которым сидела девочка и раскладывала игральные карты.

– Хэдли, смотри, кого я привёл. Его зовут Хол.

Одним движением Хэдли собрала все карты в колоду, а когда откинулась на спинку стула, Хол прочитал на её красной толстовке вышитую белыми нитками надпись: «Мы верим только в то, что мы видим и слышим. Гарри Гудини». У Хола была почти такая же кофта, тоже с капюшоном, но жёлтая. Он также знал, что в Америке такие толстовки называют «худи». Ему нравилось это слово, и сейчас он невольно использовал его про себя, чтобы не путать мужскую и женскую вещь.

– Привет, Хол, – сказала ему девочка в красном худи и, улыбнувшись, показала свои белые идеально ровные зубы. Светлые длинные волосы подчёркивали её средиземноморский загар. Или скорее врождённый оттенок кожи.

– Хол приехал из Англии, – сказал Мэйсон. – Прислушайся, Хэдли, как смешно он говорит. Друг, скажи чего-нибудь. – Он толкнул Хола в бок.

– А что сказать? Приятно познакомиться, – сказал Хол, обращаясь к девочке.

– Приятно познакомиться, – тут же передразнил его Мэйсон.

– Знаешь, – повернулся к нему Хол, – мне это не нравится.

– Не обижайся, – заступилась за брата Хэдли. – Он не со зла. Он просто любит копировать людей. Многих это бесит, но иногда он подделывает голоса так, что родная мама не узнает.

Мэйсон смотрел на Хола как удав на кролика.

– Мне никогда ещё не приходилось говорить на английском английском. Не на американском английском, как мы все, а чисто по-вашему. А ну-ка прочитай весь алфавит. Не хочешь? Жаль. Правда, со мной сейчас нет диктофона. Но я всё равно должен поместить тебя в свой банк голосов.

– Меня в банк?

– Не бойся, я просто собираю различные интонации и акценты. Чтобы потом точнее передавать сложные для произношения звуки. Ну, типа твоего «э».

И Мэйсон широко растянул рот, демонстрируя внутри положение языка. Рот у него был большой и словно резиновый. Хол даже подивился.

– Я живу на севере Англии, в городе Кру, – сказал Хол. – У нас свой акцент. У нас никто не говорит так, как говорит наша королева и другие аристократы.

– А сколько тебе лет? – спросила его Хэдли.

– Двенадцать, – твёрдо ответил Хол, хотя до его дня рождения оставалось ещё три дня.

– Мне тоже, – сказала Хэдли.

– А мне тринадцать! – поспешил сообщить Мэйсон.

– Что, правда? – не поверил Хол.

Хэдли хихикнула:

– Никто не верит, что он мой старший брат. Все думают, что он младше.

– Это ничего, что я меньше ростом, – буркнул Мэйсон. – Все великие актёры имеют небольшой рост. А я ещё и продолжаю расти…

Хол почувствовал, что эта тема для Мэйсона неприятна, и попробовал перевести разговор на другую:

– Ты говорил, что тут бесплатные чипсы.

– Да, вон там. – Мэйсон кивнул на стойку, на которой лежали пакетики.

– Но это не чипсы, – пригляделся Хол.

– А что тогда?

– Чипсы делают из сырого картофеля. Его режут полосками и обжаривают в масле, а потом макают в кетчуп и едят. А эти, которые в пакетиках, – это криспы.

– Ты, наверное, путаешь с картошкой фри, – сказала Хэдли. Она сходила за одним пакетиком. – У нас это называется «чипсы», а у вас «криспы», так?

Хол кивнул:

– Да. У вас, в Америке, всё как-то по-другому. Вчера я заказывал пиццу, а мне принесли пирог.

– Это закрытая пицца, – сказала Хэдли. – Я её очень люблю. Её делают только в Чикаго.

Похрустывая чипсами-криспами, они все втроём вернулись в зал ожидания. Дядя Нэт с двумя чемоданами стоял посреди зала и напряжённо высматривал своего племянника в толпе пассажиров. Сам он был виден издалека, высокий, в очках, в тёмном пиджаке и полосатом пуловере под ним, светлых брюках и мягких белых спортивных туфлях.

– Ну наконец-то, – облегчённо выдохнул дядя, увидев Хола. – Уже с кем-то познакомился?

– Да, это Мэйсон, а это Хэдли.

– Приятно познакомиться, – сказал дядя Нэт. – А меня зовут Натаниэль Брэдшоу.

Хол заметил, как Мэйсон беззвучно, одними губами, старательно повторил про себя «приятно познакомиться». Ещё один голос в копилку.

– Вы тоже едете на «Калифорнийской комете»? – спросил дядя, пристально глядя на Мэйсона.

– Да, – быстро проговорила Хэдли, стараясь отвлечь внимание от брата. – Но мы едем только до города Рино. У нас там папа. Он работает в казино.

– Он крупье?

– Нет, он выступает. Развлекает публику.

– Очень интересно.

– Очень интересно, – тихо повторил Мэйсон.

– Хол, нам ещё надо сдать багаж, – сказал дядя. Потом повернулся к Мэйсону и Хэдли: – Увидимся в поезде. Пока.

– Пока.

Закинув на спину рюкзак, Хол взял свой чемодан, и они направились к стойкам регистрации багажа. По дороге их внимание привлёк музыкант, афроамериканец, одиноко игравший на саксофоне. Футляр от инструмента, раскрытый, стоял на полу возле его ног. Дядя Нэт остановился и немного послушал. Он любил уличную музыку. Хол достал свой блокнот и быстро зарисовал музыканта. Когда мелодия закончилась, дядя бросил в футляр два доллара, и они пошли дальше. Холу нравилось, как вёл себя дядя. Он бы хотел вести себя так же.

Сдав свои чемоданы, они задержались у стены, на которой висела большая карта железных дорог Америки. Дядя достал билеты.

– Нам нужен южный выход, платформа F, путь номер пять. «Калифорнийская комета» стоит там.

– А что такое «Амтрак»? Тут вверху написано «Система Амтрак», – спросил Хол, тем временем изучая карту. Железные дороги на ней были обозначены красным, и, как кровеносные сосуды, они пронизывали всю страну.

– «Система Амтрак» – это сеть железных дорог компании «Амтрак», которая управляет всеми пассажирскими перевозками в Америке. Она тут монополист, – сказал дядя. – Мы вот здесь. – И он показал на кружочек на берегу озера. – Это Чикаго. Отсюда мы сначала поедем через равнины Айовы и Небраски, затем пересечём Скалистые горы и попадём в Колорадо. Далее нам предстоит пересечь пустыню штата Юта и леса Сьерры Невады, а оттуда уже строго на северо-запад, в Калифорнию. В Сан-Франциско, точнее, на станцию Эмеривилл мы прибудем ровно через двое суток.

Дядя и племянник переглянулись. В глазах у обоих светилось то, что Хол назвал бы сейчас азартом прирождённых путешественников. Дядя, кажется, его понял.

– Ну что же, пойдём садиться на поезд, – усмехнулся он.