Все права на издание защищены, включая право воспроизведения полностью или частично в любой форме. Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. A.

Иллюстрация на обложке используется с разрешения Harlequin Enterprises limited. Все права защищены.

Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.

Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

A Marriage Fit for a Sinner © 2015 by Maya Blake

«Уроки любви для повесы» © ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2016

Глава 1

– Платиновые часы-хронограф. Запонки с алмазами. Золотой перстень. Шестьсот двадцать пять фунтов наличными и золотая банковская карта. По-моему, это все, сэр. Поставьте подпись здесь и подтвердите возврат вашего имущества.

Заккео Джордано не реагировал на насмешки надзирателя, ставя под списком вещей подпись. Он также проигнорировал завистливый взгляд мужчины, который тот бросил на элегантный серебристый лимузин, стоящий за пределами трех боксов, огороженных колючей проволокой.

Ромео Брунетти – помощник Заккео и единственный человек, которого он мог назвать другом, стоял у машины, задумчивый и неулыбчивый, не обращая внимания на вооруженную охрану у ворот и унылые окрестности юго-восточной Англии.

Если бы у Заккео было хорошее настроение, он бы улыбнулся.

Но ему было плохо. Причем давно. Если быть точным, то уже четырнадцать месяцев две недели четыре дня и девять часов.

Он отсидел положенный ему срок, который сократили на три с половиной месяца за хорошее поведение.

От ярости в жилах Заккео бурлила кровь. Но он ничем не показал своего состояния, складывая вещи в сумку. Дорогой деловой костюм, в котором он попал в тюрьму, был в ужасном состоянии, но Заккео было на это наплевать.

Он никогда не был рабом материального комфорта. Его всегда интересовала только карьера и возможность выбиться в люди. Так было с тех пор, как он повзрослел и понял, какова окружающая его жизнь. Жизнь как нескончаемый водоворот унижения, насилия и жадности. Жизнь, которая началась у него после того, как его тридцатипятилетнего отца унизили, и он умер.

Воспоминания нахлынули на Заккео, пока он шел по ярко освещенному коридору на свободу. Он сдерживал желание отомстить за несправедливость, которое вынашивал долгие и мучительные месяцы.

Двери с лязгом захлопнулись у него за спиной.

Заккео замер, а затем набрал полные легкие воздуха свободы, сжав кулаки и закрыв глаза. Он слушал щебетание птиц, наслаждался утренними лучами зимнего солнца, прислушался к отдаленному рокоту автострады, как делал по ночам в тюремной камере.

Открыв глаза, он направился к воротам. Через минуту он был на улице.

– Заккео, как я рад снова тебя видеть, – серьезно произнес Ромео и прищурился, оглядывая его.

Заккео знал, что выглядит ужасно. Он не удосуживался бриться и стричься последние три месяца и с трудом ел с тех пор, как раскопал правду о своем заключении. Он провел много времени в тренажерном зале тюрьмы. Иначе он сошел бы с ума от желания мстить.

Заккео проигнорировал озабоченность своего друга и подошел к открытой дверце автомобиля.

– Ты принес то, что я просил? – спросил он. Ромео кивнул:

– Да. Все три файла на ноутбуке.

Заккео уселся на кожаное сиденье. Ромео расположился рядом с ним и налил два бокала итальянского коньяка.

– Будем здоровы, – пробормотал Ромео.

Заккео молча взял напиток и залпом выпил янтарную жидкость.

Роскошный лимузин увозил Заккео все дальше от места, ставшего его домом на целый год. Он потянулся за ноутбуком.

Его охватила ледяная ярость, когда он увидел логотип компании «Джордано Уолдвайд». Работа всей его жизни, почти уничтоженная из-за чужой жадности и жажды власти. Только благодаря Ромео компания сохранилась после того, как Заккео отправился в тюрьму за преступление, которого не совершал. Ромео постарался, чтобы компания не просто выжила, а процветала.

Но репутация Заккео пострадала.

И вот он на свободе и готов привлечь виновных к ответственности. Он не успокоится, пока последний человек, пытавшийся разрушить его жизнь, не расплатится с ним сполна.

Пытаясь унять дрожь в руках, Заккео открыл файл.

Там была вся необходимая ему информация, но он уже и так почти все знал. Три месяца он проверял и перепроверял свои источники, чтобы убедиться, что все верно.

Заккео выдохнул, увидев первое фото во весь экран.

Оскар Пеннингтон третий. Дальний родственник королевской семьи. Воспитанник Итонского колледжа. Богат. Влиятелен. Жаден. Беспорядочен в связях. В списке его приобретений, сделанных четырнадцать месяцев и две недели назад, знаменитый дом «Шпиль», которым он владеет единолично.

Заккео сдержал рычание. Он спокойно пролистал страницы о том, как Пеннингтон праздновал свой успех на вечеринках, роскошных обедах и соревнованиях по поло. На одном из фото он был запечатлен вместе с дочерью, ему было весело.

Софи Пеннингтон. Училась в частном университете. Специалист по финансам. Очень красивая. Настоящая светская львица. Она доказала, что, вне всякого сомнения, жаждет стать копией своего отца.

Заккео с мрачным видом закрыл файл о Софи и открыл последний документ.

Ева Пеннингтон.

На этот раз он не сдержал рычания. У него снова задрожала рука.

Волосы цвета карамели падали на ее плечи густыми волнами. Темные брови и ресницы, обрамляющие зеленые глаза, ярко подведенные черным карандашом. Ее глаза очаровали его, как только он увидел их впервые. Ее полные губы изгибались в чувственной улыбке. На фото были видны только ее голова и плечи, но Заккео отлично помнил тело Евы, ее аппетитные, пышные формы. Она была вынуждена носить туфли на высоких каблуках, которые ненавидела, чтобы казаться выше.

Заккео не забыл ее жестокость. Лежа на тюремной кровати, он ругал себя за то, что позволил ей и ее отцу предать себя. Он всегда гордился умением читать между строк и вычислять охотниц за миллионами, но на этот раз его провели.

Поджав губы, Заккео просмотрел информацию о ее жизни и вдруг замер, читая последнюю страницу.

– Это свежие данные? – спросил Заккео.

– Я добавил их вчера. Я думал, тебе будет интересно, – ответил Ромео.

Заккео смотрел на газетную статью и не мог отойти от шока.

– Да, спасибо.

– Ты хочешь вернуться в поместье Эшер или в пентхаус? – спросил Ромео.

Заккео снова прочитал сообщение в газетной статье. Особняк Пеннингтон, восемь часов вечера, триста гостей. Затем семейный ужин в воскресенье в «Шпиле».

«Шпиль» – здание, которое было самым большим достижением Заккео.

– В поместье, – ответил он и закрыл файл, пока Ромео отдавал поручение водителю.

Положив голову на подголовник сиденья, Заккео постарался успокоиться, слушая гул автомобильного двигателя. Но успокоиться ему не удалось.

Он должен изменить свой план.

«Прочность цепи определяется ее самым слабым звеном». Раз все три члена семьи Пеннингтон были в сговоре против него, необходимо сменить тактику. В любом случае Заккео не остановится, пока все трое не лишатся своего богатства и достатка.

Первый удар он нанесет сегодня вечером.

Заккео начнет с младшего члена семьи – Евы Пеннингтон, своей бывшей невесты.

Ева Пеннингтон смотрела на платье в руках своей сестры.

– Ты серьезно? Я ни за что это не надену. Почему ты не сказала мне, что одежды, которую я оставила в особняке, больше нет?

– Потому что ты не хотела ее носить. К тому же те платья были старыми и вышедшими из моды. Это платье прислали с курьером из Нью-Йорка сегодня утром. Оно из последней коллекции, – ответила Софи.

Ева поджала губы:

– Меня не волнует, даже если бы его соткали десять тысяч шелкопрядов, я бы не обратила на него внимания. Я не ношу платья, в которых выгляжу как проститутка и охотница за миллионами. А учитывая состояние наших финансов, я бы не бросала деньги на ветер. – Она не понимала, почему Софи и отец так беспечно игнорируют их проблемы с деньгами.

Софи разбушевалась:

– Это платье сшито в единственном экземпляре! Твой будущий муж любит такие смелые наряды. В любом случае ты будешь носить его всего четыре часа, пока тебя фотографируют и пока не закончится вечеринка.

Ева стиснула зубы:

– Перестань мной манипулировать, Софи. Ты забываешь, кто выручил тебя и отца из беды. Если бы я не договорилась с Гарри, мы остались бы на мели уже через неделю. Что касается его предпочтений в женской одежде, то, если бы ты удосужилась поговорить со мной, не тратила бы деньги зря. Я сама выбираю себе одежду и никто другой.

– Поговорить с тобой? Между прочим, вы с папочкой втайне от меня вынашивали этот план, – проворчала Софи.

Сердце Евы заныло: она услышала нескрываемую ревность в голосе сестры.

В течение двух недель Ева должна была принять важное решение, но она не находила в себе сил. И не важно, что мужчина, за которого она согласилась выйти замуж, был ее другом и она помогала ему так же, как он помогал ей.

Однако ее сестра относилась к этой ситуации совершенно иначе. Софи ревновала отца к сестре, и именно поэтому Ева переехала из особняка Пеннингтонов. Хотя у их отца был непростой характер и с ним было нелегко уживаться.

Сколько Ева себя помнила, Софи ревностно требовала внимания отца. При жизни матери было проще признавать, что Софи – любимица отца, а Ева – мамина дочка, хотя ей всегда хотелось быть одинаково любимой обоими родителями.

После смерти матери каждая попытка Евы пообщаться с отцом сталкивалась с сопротивлением Софи и безразличием отца.

– Мы ничего не хотели от тебя скрывать, – сказала Ева. – Ты была в командировке.

– И я работала по специальности, но, кажется, мой диплом уже не понадобится. Ведь теперь появилась ты, после трех лет выступлений в захудалых пабах, – резко прервала ее Софи.

Ева сохраняла спокойствие, хотя слова сестры ее обидели.

– Ты знаешь, почему я уволилась из компании Пеннингтонов. Отец нанял меня на работу только для того, чтобы я нашла себе подходящего мужа. И только потому, что мои мечты не совпадают с твоими.

– Вот именно. Тебе двадцать четыре года, и ты до сих пор мечтаешь. У остальных нет такой роскоши. Не все надеятся, что вдруг явится некий миллионер и решит все проблемы.

– Гарри спасает всех нас. По-твоему, мне приятно играть помолвку уже второй раз за прошедшие два года? – спросила Ева.

Софи положила платье на кровать Евы:

– Все наши близкие считают, что ты будешь помолвлена в первый раз. Твоя прежняя помолвка не продлилась и пяти минут. Вряд ли кто-нибудь знает, что она вообще состоялась.

Ева пришла в ярость.

– Я знаю, что она состоялась, – сказала она.

– Если мое мнение все еще имеет значение, я бы посоветовала тебе забыть о ней. Эту тему лучше оставить в прошлом.

Ева не скрывала обиды.

– Я не могу притворяться, будто помолвки не было только потому, что после произошли неприятные события.

– Скандал нам сейчас нужен меньше всего. И я не знаю, почему ты обвиняешь отца в том, что произошло. Ты обязана благодарить его за то, что он освободил тебя от того человека, хотя и слишком поздно, – ответила Софи с азартом.

Софи говорила о Заккео Джордано.

Ева не понимала, отчего у нее заныло сердце: то ли от мысли о Заккео, то ли от напоминания о том, какой доверчивой она была, думая, будто он не похож на других мужчин.

Она разжала пальцы, потом снова сжала их в кулаки.

Именно поэтому она предпочла жить вдали от своей семьи в Суррее. Именно поэтому ее коллеги-официантки знали ее как Еву Пенна – официантку и певицу из лондонского ночного клуба «Сирена», а не леди Еву Пеннингтон – дочь лорда Пеннингтона.

Отношения с отцом всегда были непростыми, но Ева не предполагала, что их взаимопониманию с сестрой тоже придет конец.

Она откашлялась:

– Софи, моя помолвка с Гарри никак не повлияет на то, что вы делали с отцом ради спасения состояния Пеннингтонов. Тебе не нужно расстраиваться или ревновать. Я вовсе не пытаюсь занять твое место.

– Ревность? Не будь дурой, – глумилась Софи, хотя в ее голосе слышались нотки паники, отчего у Евы защемило сердце. – Ты никогда не займешь моего места. Я правая рука отца, а ты всего лишь… – Она вздернула нос, помолчала несколько секунд, потом прибавила: – Скоро приедут гости. Пожалуйста, не опаздывай на собственную помолвку.

Печальная, Ева сглотнула:

– Я не собираюсь опаздывать. Но я не надену это вызывающе открытое платье.

Она подошла к гигантскому гардеробу эпохи Георга III напротив кровати, хотя уже просматривала его содержимое и не нашла подходящего наряда.

В эти дни Ева довольствовалась униформой официантки, когда работала, а на отдыхе носила джинсы и свитера, сочиняя музыку в выходные дни. Высокая мода и спа-салоны остались для нее в прошлом.

К сожалению, на этот раз Еве не удастся избежать вечеринки. Однако ей предстоит спасти собственную семью.

Она тщетно пыталась остановить воспоминания, которые нахлынули на нее после возвращения в особняк Пеннингтонов.

Заккео был для нее ошибкой прошлого. Напоминанием о том, что игнорирование прежних уроков приведет только к страданиям.

Ева облегченно вздохнула, когда ее рука коснулась шелковой шали. Красное платье было слишком откровенным для спектакля, на который ее отец пригласил триста гостей. Но по крайней мере, Ева сможет отгородиться от излишнего внимания шалью.

Снова взглянув на платье, она вздрогнула.

Ей очень не хотелось участвовать в этом мероприятии, насквозь пропитанном ложью. Но ведь вся ее жизнь – сплошное притворство. Начиная с родителей, которые считались завидной парой, а за закрытыми дверями жутко ссорились, пока мать Евы не заболела раком. И заканчивая роскошными вечеринками и дорогими праздниками, на которые ее отец тайком занимал деньги.

С появлением Заккео отец Евы стал тратить еще больше денег.

Нет, она не хотела думать о Заккео. Сегодня она с Гарри Фэрфилдом – спасителем ее семьи и будущим мужем. Кроме того, у отца плохо со здоровьем.

Только по этой причине Ева снова попыталась наладить отношения с Софи.

– Я хочу, чтобы сегодняшний вечер прошел без проблем. Хотя бы ради отца, – сказала Ева. – Мы с тобой можем не ссориться?

Софи застыла:

– Если ты намекаешь на его госпитализацию две недели назад, то я о ней не забыла.