Michael Bond

PADDINGTON AT WORK

Text copyright © Michael Bond 1966

Illustrations copyright © Peggy Fortnum and William Collins Sons and Co. Ltd. 1966

All rights reserved

© А. Глебовская, перевод, 2015

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2015

Издательство АЗБУКА®

* * *

Глава первая
Привидения на палубе

Паддингтон вздрогнул, проснулся и несколько раз моргнул, чтобы глаза попривыкли к вечернему свету, а потом с озадаченным видом осмотрел палубу теплохода «Карения».

Не знай он, что это совершенно невозможно, он готов был поклясться, что его только что окликнули по имени, причём довольно громко, и окликал не только голос мистера Брауна, но и голоса всех остальных – миссис Браун, Джонатана и Джуди, не говоря уж о миссис Бёрд. Но судно по-прежнему находилось в двух днях пути от Англии, а от дома тридцать два по улице Виндзорский Сад в Лондоне и того дальше.

Вообще-то, Паддингтон любил смотреть сны. Иногда во сне показывали ужасно интересные вещи, особенно после плотного ужина, приготовленного миссис Бёрд. Но сейчас, оглядывая пустынную палубу огромного теплохода, медвежонок пришёл к выводу, что этот сон как-то уж слишком подозрительно похож на реальность.

Был тот предвечерний час, когда лучи заходящего солнца придают теням разные причудливые формы. Почти все остальные пассажиры ещё сидели за ужином, и поблизости не было ни одного дружелюбного стюарда в форменной белой куртке. Паддингтон пожалел, что съел целых две порции сдобного пудинга, который шеф-повар приготовил специально для него в этот вечер.

Быстренько обмакнув переднюю лапу в стоявшую рядом банку с мармеладом, Паддингтон поплотнее натянул на голову капюшон своего пальтишка, поудобнее устроился на раскладном стуле и пододвинул поближе большую жестянку с надписью: «Печенье с маком. Собственность П. Брауна, эсквайра. Ручная кладь».

Паддингтон любил печенье с маком, особенно то, где сверху толстый слой мармеладных корочек. Тихий ночной воздух огласило негромкое размеренное чавканье.

Путешествие в Дремучее Перу, в дом для престарелых медведей в Лиме, для участия в торжествах по поводу дня рождения тёти Люси было долгим и интересным, но теперь, когда оно уже совсем подходило к концу, Паддингтон всё с большим нетерпением ждал, когда же снова увидит своих старых друзей. Немного подумав, он решил, что именно этим и навеян его удивительно яркий сон.

Постепенно сочетание обильного и очень вкусного ужина, морского воздуха и мерного гудения машин далеко внизу оказало на него успокаивающее действие. Через некоторое время он уже сладко спал и не проснулся даже тогда, когда одно печенье выпало у него из лапы и покатилось по палубе к борту.

Паддингтон так и не понял, когда это случилось и как долго продолжалось, но ни с того ни с сего он обнаружил, что ему снова снится сон, и самое удивительное, это ещё один сон про Браунов.

Между прочим, этот сон был похож на правду даже сильнее, чем предыдущий.

Начинался сон с того, что он уронил ещё одно печенье, причём на самой вершине крутого холма неподалёку от улицы Виндзорский Сад. Вместо того чтобы надломиться или просто упасть, печенье встало на ребро и покатилось за ним вдогонку. Хуже того, с каждой секундой оно становилось всё больше и больше, и чем больше оно становилось, тем быстрее катилось, и вот уже Паддингтон улепётывал от него по улице Портобелло со всех лап, лавируя между киосками и лотками торговцев.

И всё это время он отчётливо слышал, как Брауны окликают его по имени, а вот видеть их не видел.

А потом случилось самое худшее. Только что медвежонок бежал по улице, пыхтя и тревожно оглядываясь через плечо на преследовавшее его печенье, а тут на пути ему будто бы встретилась широченная лужа варенья. Чем отчаяннее он дрыгал и дёргал лапами, тем безнадёжнее они застревали, и вот наконец, вздрогнув, он проснулся и обнаружил, что сидит на палубе, окутанный и опутанный своим пальтишком.

Паддингтон не без труда высвободился, и оказалось, что, во-первых, одна лапа у него застряла в банке с мармеладом, а во-вторых, что он, брыкаясь во сне, опрокинул жестянку и почти всё печенье рассыпалось по палубе.

Жестянка была большая – прощальный подарок тёти Люси перед самым его отъездом обратно в Англию. Несмотря на то что ему не раз и не два случалось запускать в неё лапу, в жестянке ещё оставалось несколько слоев, и Паддингтон очень хотел, чтобы хватило до конца путешествия, так что следующие несколько минут он провёл, подбирая печенье с палубы.

А подобрав последнее, он вдруг замер на месте и вылупил глаза, потому что в тени на самой корме замаячили пять очень знакомых силуэтов.

Он и глазом моргнуть не успел, как все пятеро отчаянно замахали руками и принялись выкрикивать его имя, подходя при этом всё ближе и ближе.

Ущипнув себя несколько раз, чтобы убедиться, что это не сон, Паддингтон отчаянно заозирался в поисках какого-нибудь укрытия, а потом, одной лапой поспешно запихав остатки печенья назад в жестянку, другой нахлобучил на неё крышку и, открыв ближайшую дверь, со всех лап припустил прочь.

Через несколько секунд он выскочил на палубу с противоположной стороны, снова огляделся на случай, если его по-прежнему преследуют, а потом остановился перед ещё одной дверью, на которой был нарисован красный крест и крупными красными буквами написано: «Судовой врач».

Паддингтон был медведь не робкого десятка, и, когда случалось что-нибудь необычное, он, как правило, пытался разобраться без посторонней помощи. Однако события последних нескольких минут выглядели слишком уж странными и загадочными, и он решил, что одна голова хорошо, а две лучше.

Судовой врач страшно удивился, когда дверь его кабинета отворилась, впустив Паддингтона.

– Вы по предварительной записи, медведь? – осведомился он неприветливо.

Паддингтон поставил на пол свои вещички и, прижав лапу к губам, нагнулся, чтобы запереть дверь. Нельзя сказать, чтобы он выглядел смертельно бледным – под мехом этого всё равно не видно, – однако что-то было такое в его позе и в кончике носа, что заставило врача вскочить со стула.

– Господи помилуй! – воскликнул он. – У вас, любезный, такой вид, будто за вами черти гнались!

Паддингтон подошёл к докторскому столу и рухнул в стоявшее возле него кресло.

– Гнались, – подтвердил он зловещим голосом, боязливо оглядываясь через плечо. – Только не черти.

Врач снова сел и бросил на Паддингтона нерешительный взгляд.

– Можно подумать, – начал он, переходя на профессиональный тон, – что вам что-то привиделось.

– Мне привиделись привидения! – сообщил Паддингтон, которому теперь, в безопасности хорошо освещённой каюты, стало не так страшно. – Целых пять!

– Пять? – повторил врач. – Надо же. Ну-ка расскажите мне поподробнее.

– Ну, – начал Паддингтон, набрав в грудь побольше воздуха, – началось всё с того, что меня чуть не задавило печенье с маком.

– Вас чуть не задавило – что? – удивлённо переспросил врач.

– Печенье с маком, – терпеливо объяснил Паддингтон.

Доктор не то нервно хихикнул, не то взвизгнул.

– А вы уверены, что оно было не с изюмом и не с орешками? – уточнил он.

Паддингтон пронзил его суровым взглядом.

– Оно было с маком, – сказал он твёрдо и поднял повыше жестянку. – Вот, на этикетке написано. Мне его тётя Люси подарила. Печенье выпало из коробки и катилось за мной по всей улице Портобелло.

Врач посмотрел сначала на Паддингтона, а потом на входную дверь, словно прикидывая расстояние до неё. Хотя за время путешествия они несколько раз встречались в коридорах, разговаривать им привелось впервые, и под пристальным Паддингтоновым взглядом врачу стало очень и очень не по себе.

– Так, значит, за вами по всей улице Портобелло катилось печенье с маком? – уточнил он с деланой небрежностью.

– Вот именно, – подтвердил Паддингтон, довольный, что хотя бы в это удалось внести ясность. – Оно было совсем маленькое, но потом вдруг стало расти. А под конец у меня лапы перестали двигаться.

– Перестали двигаться лапы, – повторил врач, строча в блокноте.

– Было такое чувство, что на них свинцовые гири, – продолжал Паддингтон.

– Свинцовые… гири… – откликнулся врач, продолжая писать. – Отлично. Придётся провести сеанс терапии.

– Да нет, спасибо, с лапами всё в порядке, – бодро сказал Паддингтон. – Уже прошло. Они не двигались, потому что я случайно вступил в банку с мармеладом. И лапа в ней застряла.

Корабельный врач снял очки, подышал на них и уставился сначала на Паддингтоновы вытянутые лапы, а потом на свой натёртый до блеска пол, к которому там, где прошёл медвежонок, прилипло несколько мармеладных корочек.

– А после этого с вами ещё что-то случилось? – спросил он недовольным тоном.

Паддингтон кивнул.

– Потом оказалось, что на палубе все как один Брауны! – возвестил он торжественно.

– Все как один вруны? – с трудом выговорил врач, уверенный, что ослышался. – Так, может, и вы тоже… один из них?

Паддингтон бросил на него ещё более суровый взгляд.

– Я же настоящий, а они нет, – сказал от твёрдо. – И миссис Бёрд тоже была с ними. Я ещё подумал сначала: а вдруг она принесла мне чайку́…

– Принесла вам ча́йку? – вконец запутался врач. – Так, может, это и была чайка, а не миссис Бёрд? Ну, осталась на борту после последней стоянки, а вам невесть что привиделось…

– Это была миссис Бёрд! – возмущённо воскликнул медвежонок. – Я бы её с чайкой ни за что в жизни не перепутал. Понимаете, я сидел на палубе…

– А! – Физиономия врача просветлела как по волшебству. – Вы сидели на палубе, я правильно понял?

– Да, – подтвердил Паддингтон. – Я немножко задремал после ужина.

А потом увидел сон, только это был не совсем сон.

– Весь день сидели? – уточнил врач. – На солнце?

– Ну, я действительно утром часик позагорал, после того как сходил за булочками в пекарню, – признался медвежонок. – И потом днём ещё немножко.

– У вас, медведь, солнечный удар и от него галлюцинации, – решительно заявил врач, очень довольный, что наконец-то во всём разобрался. – В моей практике такое случалось. Стоит перегреться, и начинаешь воображать себе невесть что. Правда, должен заметить, что ни за одним моим пациентом никогда ещё не гонялось печенье с маком.

Он открыл ящик стола и вытащил оттуда пузырёк.

– Вам, друг мой косолапый, необходимо отдохнуть и как следует выспаться. Я вам дам таблетки, которые помогают заснуть.

Пока доктор говорил, мордочка у Паддингтона всё больше вытягивалась и на слове «заснуть» вытянулась окончательно. Он и так уже выспался от души, несмотря ни на какие галлюцинации.

– Но я действительно видел Браунов! – протянул он с расстроенным видом. – И никакой это был не сон, потому что я себя ущипнул. А их тут никак не может быть, потому что они в Лондоне. Выходит, это были привидения.

– Вздор! – отрезал врач. – Привидений не быва…

Тут он осёкся, на лице у него появилось очень странное выражение, а взглядом он упёрся во что-то у Паддингтона за правым плечом.

Потом он громко ахнул, ещё раз протёр очки и судорожно схватился за край стола.

– А… сколько, говорите, вы видели привидений?

– Пять, – ответил Паддингтон, проглядывая свой список.

Пока Паддингтон зачитывал одно имя за другим, физиономия врача становилась всё бледнее и бледнее, и когда медвежонок дошёл до миссис Бёрд, на ней вообще не осталось никаких красок.

– Вы ведь заперли дверь, когда вошли сюда? – спросил он, стараясь казаться спокойным.

– Кажется, да, – отозвался медвежонок, которого в свою очередь встревожило выражение лица его собеседника. – Лапами запирать не очень просто, но…

Паддингтон обернулся и чуть не свалился со стула от удивления. Прямо перед собой, в огромном иллюминаторе рядом с дверью, он увидел пять знакомых физиономий. Не только мистера Брауна, лицо которого плотно прижалось к стеклу и стало похожим на блин, но и миссис Браун, Джонатана, Джуди и, конечно же, миссис Бёрд.

Доктор дотянулся до телефона и снял трубку.

– Соедините меня с начальником охраны, – рявкнул он. – И пусть поторопится. У меня тут в иллюминаторе какая-то потусторонщина. Спокойно, медведь, – добавил он бодро. – Бояться нечего.

Он со стуком опустил трубку на место, снова повернулся к Паддингтону – и лишился дара речи.

Он собирался объяснить медвежонку, что помощь уже близко, однако обнаружил, что тот лежит в кресле с отсутствующим выражением на мордочке, задрав лапы в воздух, и, судя по всему, уж ему-то точно всё равно, что происходит снаружи.

* * *

Миссис Браун протёрла Паддингтону лоб одеколоном – он наконец сел в кровати и обвёл взглядом каюту.

– Слава богу! – воскликнула она. – А мы уж думали, ты никогда не придёшь в себя!

– Стоило тебе нас увидеть, как ты снова падал в обморок, – пояснила Джуди. – Мы страшно разволновались.

Паддингтон по-прежнему не верил своим глазам и на всякий случай протёр их лапой.

– Я думал, что вижу вас только потому, что меня солнце ударило по голове, – объяснил он.

Миссис Браун повернулась к мужу.

– Это ты во всём виноват, Генри, – сказала она. – Надо было нам пойти к директору круиза, как я и предлагала, и ничего бы этого не было.

– Я думал, получится сюрприз, – начал оправдываться мистер Браун. – Откуда мне было знать, что Паддингтон примет нас за привидения?

Судя по всему, мистеру Брауну уже крепко досталось. Это ведь была его идея – вернуться домой с летнего отдыха на Паддингтоновом теплоходе, присоединившись к круизу за два дня до того, как он завершится.

Поначалу идея казалась просто отличной, и, взойдя на борт в последнем порту перед Лондоном, Брауны предвкушали не только удовольствие от плавания, но и то, как удивится медвежонок, когда их увидит. Они и предположить не могли, что он отреагирует таким вот образом, а попало, разумеется, мистеру Брауну.

– Ну, – сказала миссис Бёрд, – если бы я думала, что кто-то находится за много сотен миль от меня, а потом столкнулась бы с ним нос к носу посреди океана, я бы тоже, наверное, переполошилась.

– Да мы ещё и появились поздно вечером, – добавила Джуди. – Тут любой напугается.

– Кстати, Паддингтон не единственный, кого мы вывели из равновесия, – вклинился Джонатан. – Корабельному врачу всё это тоже не очень понравилось.

– Я не раз слышала, что моряки – народ суеверный, – сказала миссис Браун, наблюдая, как её муж уплетает булку с мармеладом – рядом с кроватью медвежонка стояла полная тарелка, – но уж ты совсем не похож на привидение, Генри.

– Доктор тоже перестал так думать, когда немножко собрался с мыслями, – сказала Джуди. – И очень рассердился.