Когда его требование не было выполнено так, как он хотел, А Бин, казалось, разволновался, вскочил и попросил, чтобы его пустили за аппарат продемонстрировать, как надо. Он покрутил ручку несколько раз, задав нужную скорость вращения, чтобы начальник Чэнь крутил ее именно так. В этот момент я и Чэнь были ошеломлены, потому что заданная им скорость в пять раз превышала обычную! При такой скорости наши уши уже не могли уловить никаких звуков радиосигналов, они все сливались в мгновенно меняющиеся «так» или «тук». Другими словами, они превращались в одинаковый шум. Если привести некорректный пример, то можно сказать, что поиск радиостанций среди радиосигналов – это словно поиск чего бы то ни было в магнитофонной записи, потому что то, что ты ищешь, перемешано с другим таким же, и даже если поставить запись на нормальной скорости, не факт, что ты легко найдешь то, что нужно. А сейчас нашелся человек, который требует нажать на кнопку «быстрая перемотка» для ускорения процесса. Естественно, таким образом, потерянное время было сэкономлено, все образы в мгновение ока обратились в тени, где же искать то, что надо?

Это безобразие!

Начальник Чэнь в растерянности посмотрел на меня.

Я подумал, что уж лучше пусть он творит безобразие, чем гневается. У безобразий бывает конец, к тому же мы это считаем таковым, а он, возможно, нет. Тогда Чэнь начал крутить ручку с заданной А Бином скоростью. В одно мгновение все звуки, которые я слышал, слились в странный шум, при этих звуках душа приходила в смятение, и я был весь как на иголках. Но А Бин все так же спокойно сидел на диване, по-прежнему курил и с неизменным выражением лица прислушивался к звукам, постукивая пальцами правой руки по подлокотнику.

Десять минут.

Двадцать минут.

Полчаса прошло.

Внезапно А Бин крикнул:

– Стоп! – потом велел Чэню: – Чуть-чуть назад, вот этот звук, дайте еще послушаю… Помедленнее… Да, это он, сохраните его, отрегулируйте звук…

Начальник Чэнь отрегулировал его до максимально возможного.

А Бин послушал, затем с пониманием кивнул головой:

– Ошибки нет, это он! – Он посмеялся и произнес: – А это посложнее того, как я определял радиостанции в радиоприемнике!

На этой радиочастоте как раз передавали сообщение. Нам трудно было сразу определить, вражеская ли это радиостанция, которую мы искали, поэтому мы сначала записали сообщение, чтобы отнести в отдел дешифровки. Начальник Чэнь записал первую страницу и отдал ее мне, а сам продолжил делать записи. С этой бумагой я помчался в отдел дешифровки, чтобы они как можно скорее определили, пропавшая ли это вражеская станция. Они позвонили, когда я вернулся. Положив трубку, я бросился к А Бину и, не в состоянии сдержать радость, обнял его и громко сказал:

– А Бин! Ты – потрясающий!

После этого я обнаружил, что по щекам текут слезы.

14

Люди постарше с моей родины помнят, как «японские черти»¹³, встретив в Нанкине сопротивление и потеряв немало людей, предприняли ряд ответных мер, таких, как знаменитая Нанкинская резня¹⁴ и т. п. Когда они пришли в наш уезд, то продолжали свою месть: жгли, грабили, убивали, насиловали – все, что можно было сделать плохого, они сделали. Моей семье повезло, потому что отец был прекрасно осведомлен и успел отправить меня с мамой и двумя сестрами в деревню под городом Уси, где мы и прожили больше года. Наша деревня находилась на берегу озера Тайху, народ здесь занимался в основном рыболовством. С наступлением зимы рыба пряталась на дно озера, поэтому рыболовы часто возвращались с пустыми руками. И только мой дядя никогда не приходил с пустыми руками, в его корзине всегда лежали немыслимо огромные рыбины и другие свежие продукты. Причиной этого был особый трюк дяди при зимней ловле рыбы: он по хаотичным пузырькам на поверхности воды мог понять, какие исходят от рыб, впавших в зимнюю спячку, а какие нет. Затем он бросал сеть туда, где были «пузырьки рыб», и те оказывались в ловушке.

То, как А Бин искал вражеские радиостанции, напомнило мне этот прием. Он не только мог из множества пузырьков выделить те, которые были «рыбьими», но и умел по пузырькам определить, какая именно это рыба. Другими словами, он не только знал, что под пузырьками есть рыба, но и то, карп ли это, карась или какой другой вид.

Без сомнения, А Бин был на голову выше моего дяди.

Как я уже говорил, единой мечтой всех сотрудников подразделения 701 было стремление к победе. До прихода А Бина в аппаратную никто не знал, как ее одержать, однако с момента его появления там все словно прозрели. В тот день А Бин провел в аппаратной восемнадцать часов, выкурил четыре пачки сигарет, нашел три вражеские радиостанции на пятидесяти одной частоте. Он находил примерно по три частоты в час, и это было равноценно общему результату усилий всех сотрудников отдела радиоперехвата за десять с лишним дней.

Какой восхитительный душевный подъем, как трудно поверить в происходящее!

То, что происходило потом, нетрудно представить. Каждый день А Бин приходил в аппаратную, освежал в памяти свои записи, и в самый плодотворный день – это был восемнадцатый день его работы – он обнаружил пять радиостанций и восемьдесят две частоты. Самое странное заключалось в том, что с того момента количество найденных радиостанций стало сокращаться с каждым днем и на двадцать пятый день результат оказался нулевым. На следующий день ничего не изменилось, А Бин трудился все утро, но ничего не нашел. После обеда он отказался идти в аппаратную, так как считал, что все каналы уже обнаружены.

Неужели это так?

На стене висела таблица статистики прогресса, в глаза сразу бросался тот факт, что на тот момент мы уже обнаружили и взяли под контроль восемьдесят шесть вражеских радиостанций с общим количеством одна тысяча пятьсот шестнадцать каналов. Из них А Бин нашел семьдесят три станции с тысячей тремястами девятью частотами, найденное им число радиостанций составляло восемьдесят шесть процентов и каналов – восемьдесят семь процентов от общего количества. Но, согласно имеющимся у нас данным, существовало еще как минимум двенадцать не раскрытых нами станций, которые к тому же относились к системе высшего руководства вражеской армии.

С одной стороны, имелись документы, в которых не было ни малейшего сомнения и которые утверждали, что есть еще вражеские радиостанции, а с другой стороны, был уверенный в себе и заслуживающий абсолютного доверия А Бин, утверждавший, что все станции найдены. Как могла сложиться такая ситуация? Начальник отдела собрал всех специалистов на совещание, они долго обсуждали и анализировали, после чего пришли к единому мнению, что имеется только одна вероятность: не обнаруженные радиостанции, несомненно, в корне отличаются от уже найденных, иначе А Бин не опустил бы руки.

Но в чем же это отличие?

Никто не мог ответить.

Совещание завершилось безрезультатно.

15

На следующий день я не повел А Бина в аппаратную, а попросил автомобиль, чтобы вывезти его развеяться. Конечно, лучше было бы попасть в тутовник, о чем я думал изначально, но после долгих поисков я повез его во фруктовый сад. Я не буду писать вам, где он находится, потому что после выхода книги кто-нибудь сможет понять, где находится наше подразделение 701 – на юге или на севере? На юго-востоке или северо-западе? Там, во фруктовом саду, мы дышали свежим воздухом и болтали. А Бин радовался, словно ребенок, я же напоминал обеспокоенного отца. Перед тем как уехать оттуда, я рассказал А Бину историю о том, как мой дядя ловил рыбу. Последнюю часть истории я выдумал, она была сказочной, но А Бин слушал как зачарованный, принимая ее за правду.

Я сказал:

– Однажды зимой мой дядя, как обычно, отправился на озеро ловить рыбу, но несколько дней подряд ему не удавалось увидеть «пузырьки рыб». Из этого мой дядя сделал вывод, что вся крупная рыба уже была поймана им, поэтому он вернулся домой, и его семья стала питаться сушеной рыбой. Но однажды его внук пошел играть на озеро и увидел целую стаю рыб, резвившихся на мелководье у берега. Значит, в озере еще было много рыбы, просто они стали более хитрыми, они понимали, что если продолжать жить на дне, то рано или поздно дядя их выловит, поэтому рыбы уплыли со дна озера, выплыли из глубоких вод и обосновались на прибрежном мелководье. И хотя там было прохладно, но пространства хватало, не нужно было дышать изо всех сил, чтобы выжить. А если не дышать изо всех сил, то и пузырьки не будут образовываться и дядя их не найдет.

Так я дал А Бину понять, что причиной, по которой мы еще не нашли двенадцать радиостанций, является то, что они, «как и хитрые рыбы», спрятались, и спрятались в таком месте, о котором мы и не думаем. Где же? Сейчас есть только один способ обнаружить их, но это будет не просто. Я спросил А Бина, хочет ли он попробовать. Он ответил:

– Поехали!

То есть он хотел попробовать.

На обратном пути я специально нашел почту и отправил маме А Бина сто юаней. Я сказал ему, что это не мои личные деньги, а деньги многих сотрудников подразделения 701, они, как и я, все надеются, что он поскорее отыщет эти радиостанции. Я верил, что эти мои слова и действия имели смысл, потому что А Бин был примерным сыном, ценившим дружеское отношение, и он всегда старался отблагодарить за добро.

Когда мы вернулись в горы, я из принес архива восемь огромных ящиков записей – это были материалы по тем двенадцати радиостанциям, которые мы до сих пор не смогли обнаружить. Я поставил их перед А Бином:

– Сейчас твоя задача – слушать эти записи. Снова и снова тщательно прослушивать. Но что надо слушать? Не особенности звуков, а то, как телеграфист передает сигналы. Я уверен, что ты сможешь распознать, сколько этих телеграфистов и какими характерными особенностями обладает каждый из них.

Я размышлял так: раз мы решили, что двенадцать радиостанций противника высшего уровня коренным образом отличаются от остальных, это означает, что мы не можем для их поиска использовать старый, привычный способ, который мы вывели на основании качества звука аппаратуры противника. Следует найти проложенный ими совершенно новый путь. И если А Бин распознает характерные особенности стиля телеграфистов, то это можно будет считать лучшим решением.

Так-то оно так, но всем понятно, что сделать это труднее, чем подняться в небо.

Естественно, теоретически, когда телеграфисты рукой набивают сообщения, это похоже на то, как мы говорим с помощью рта: у разных людей разное произношение и все немного отличаются друг от друга. Но на самом деле эта разница микроскопическая, очень трудно отличить одного от другого. Можно сказать так: в мире нет более простого кода, чем морзянка, этот язык образован лишь двумя звуками – «тук» и «так». Из-за ее чрезмерной простоты, хотя азбука Морзе и является профессиональным языком и нужно пройти особое обучение, ею может овладеть и обычный человек. Все находятся на одном уровне, трудно сформировать отличие, и даже если отличие будет, то оно будет такое незначительное, что на примитивном уровне ощущаться не будет. За почти пять лет работы в отделе радиоперехвата я могу расслышать лишь, что телеграфист набивает сообщения как по маслу и использует малоупотребимые движения, например: часто пять «тук» подряд набивают как шесть – «тук-тук-тук-тук-тук-тук». В коде Морзе нет знаков из шести «тук», это отдельный знак, к счастью, он не вызывает никакой двусмысленности, обычно сразу ясно, что это «пять». Именно так я «познакомился» с таким телеграфистом: каждый раз, услышав шесть «туков», я понимал, что это он заступил на смену.

Однако необычных телеграфистов было мало, особенно на радиостанциях высокого уровня таких «хитрецов» давно уже выгнали. Поэтому хотя я так и говорил, но в душе понимал, что отделить по стилю набивания кода телеграфистов одного от другого сложнее, чем подняться в небо. И даже зная все самые высокие и низкие тайны мира, все равно не сможешь это сделать.

Но А Бин твердо решил продолжать творить чудеса. На следующий день, когда я еще спал, мне позвонил директор гостиницы и сказал, что меня зовет к себе начальник Чэнь. Когда я прибыл, Чэнь протянул мне несколько листов бумаги со словами:

– А Бин уже прослушал восемь ящиков записей (естественно, поверхностно, но разве ему надо тщательно вслушиваться?), результат – на этих листах, взгляните!

Пока я читал, он все охал:

– Прямо невозможно поверить! Да он просто волшебник, этот А Бин! Осмелюсь сказать, что не пройдет и нескольких дней, как мы найдем все радиостанции противника!

Говоря по правде, то, что я увидел, вдохновило меня. А Бин не только услышал на записях из восьми ящиков, что телеграфистов было семьдесят девять человек, но еще и сделал «комментарии» по поводу стиля каждого из них. Например:

№ 1. Когда 3/7 идут подряд, любит передавать их вместе.

№ 2. Когда идут друг за другом 5/4, часто ошибается, приходится исправлять.

№ 3. Когда передает цифру 1, сигнал особенно короткий.

№ 4. Самый умелый и быстрый.

№ 15. В момент прощания часто использует малоупотребимые знаки, любит вместо GB¹⁵ передавать GP.

И т. д. и т. п.

В общем, с первого по семьдесят девятый номер ни один не был забыт, у каждого А Бин выделил уникальные особенности. Мы не могли подтвердить, правильными ли они были, но одно можно утверждать точно: на двенадцати радиостанциях работали семьдесят девять радистов, этим цифрам можно было верить. Потому что обычно радиостанции работают сутки напролет, и как минимум требуется шесть радистов. Шесть умножить на двенадцать (радиостанций) равно семьдесят два. К ним еще надо прибавить тех, кто временно подменяет сотрудников во время отпуска. Поэтому если в определенный период времени работали семьдесят девять радистов, то это вполне рациональная цифра, отвечающая действительности. А Бин ничего этого не знал, что отметало вероятность угадывания с его стороны.

Закончив чтение, я сказал А Бину:

– Сейчас пойдем завтракать, а после завтрака, А Бин, мы вернемся в аппаратную и отыщем всех этих радистов!

Когда я сказал «отыщем всех этих радистов», я хотел, чтобы он понял, что сейчас наш поиск будет кардинально отличаться от предыдущего: тогда мы «различали качество звучания», сейчас будем выискивать «особый почерк». Но, что бы мы ни делали, мы просто шли к одной цели разными путями, мы искали вражеские радиостанции.

16

Все знали, что в прошлый раз А Бин использовал «метод скоростной перемотки» для успешного обнаружения вражеских радиостанций. Этим он потряс всех, но сейчас этот метод был неприемлем. Потому что «почерк радиста» и «качество звука» – это две совершенно разные вещи. Второе не зависит от скорости перемотки, а в первом случае, если увеличить скорость, то целый код будет не ухватить, не говоря уже о «почерке радиста», поэтому сейчас надо было медленно вращать ручку переключения каналов. Но от медленной скорости А Бин не получал никакого удовольствия, он попросил поставить еще один аппарат, чтобы слушать одновременно.

И двух ему было мало.

И трех недостаточно.

Таким образом, все добавляли новые аппараты и радистов, пока их не стало шесть, только тогда А Бин был почти доволен. В этот момент А Бин был тесно окружен аппаратурой и радистами, со всех сторон доносился треск аппаратов и радиоволн, звуки вразнобой то замолкали, то становились все громче, со всех сторон они охватывали его. А Бин по-прежнему неподвижно сидел на диване, тихо курил и слушал. Он оставался абсолютно спокоен. В девять пятнадцать он внезапно вскочил, обернулся и сказал радисту, который сидел у него за спиной:

– Ты нашел! Послушайте: этот человек постоянно делает акцент на цифру «ноль», это радист номер тридцать три. Ошибки нет. Это он!

Противник как раз передавал сообщение.

Радиограмма была записана, и, хотя это была ее завершающая часть, для дешифровщиков и этого было достаточно, чтобы расшифровать и сделать вывод, что это действительно вражеская радиостанция высшего уровня.

Однако, если бы не было этого свидетельства, никто не смог бы поверить, что это и есть радиостанция, которую мы искали, потому что ее сигнал был таким некачественным и несовременным, что любой услышавший его мог без малейшего колебания сказать, что он исходит из оборудования десятилетней давности, а то и вообще прошлого века. От такой аппаратуры уже все давно отказались, можно сказать, что ни одна страна, даже самая бедная, уже давно не использует такую древность. Кто же им пользуется? Любители радио или соответствующие ассоциации, частные организации бедных стран, например отряды спасения на море, морские компании, рыболовецкие компании, охрана леса, зоопарки открытого типа, турфирмы и др. Именно поэтому сотрудники отдела радиоперехвата обычно, услышав такой сигнал, не придают ему значения и быстро прокручивают. А сейчас вдруг оказалось, что эта аппаратура используется для связи высшего уровня. Какой по-настоящему коварный план, целью которого было парализовать отдел радиоперехвата, чтобы тот всегда ходил рядом, но проходил мимо! Это походило на то, как люди специально кладут рядом с тобой то, что ты хотел бы украсть, ты ищешь везде – справа, слева, сверху, снизу, только не догадываешься посмотреть рядом с собой. Суть одна: все строят дьявольские планы, славящиеся своим безумием, смелостью и абсурдностью.

Но А Бин был на голову выше этих дьяволов. Когда их планы были раскрыты, словно распахнулись двери организации, остальное было вопросом ближайшего будущего.

Через три дня стали известны пятнадцать радиостанций (к изначальным прибавилось еще три).

Через десять дней сто семь тайных военных радиостанций на тысяче восьмиста шестидесяти одной частоте были нами выявлены и взяты под контроль.

17

Без малейшего труда А Бин разрешил опаснейшую для подразделения 701 и безопасности всей страны ситуацию. То, что он сделал всего за месяц, было намного, намного больше всего того, что сделали все сотрудники отдела радиоперехвата в совокупности. Поэтому ему причитались уважение и почитание всех сотрудников подразделения 701, а также должны были достаться вся слава и медали. Можно сказать, что если бы работа нашего подразделения не была засекречена, то А Бин стал бы героем, которого знает каждый человек, его загадочная и яркая история рассказывалась бы без устали с восхищением и воодушевлением. Но из-за особого характера нашей работы о нем знали кроме нескольких человек из моего отдела разве что жители деревни Луцзяянь. Однако какое это имело значение? Для А Бина по-настоящему всегда имели значение лишь две вещи: первое – «вопрос доставки хвороста» матери, он об этом постоянно говорил, второе – «вопрос авторитета» его ушей. Никто и ни при каких обстоятельствах не имел права сомневаться в его способностях.

Не стоит и говорить, что эти два вопроса давно уже перестали быть проблемой.