Глава 1

Хорошая невестка делает вид, что обожает свою свекровь, плохая – с ней не знакома, а умная – живет от свекрови на расстоянии три тысячи километров. Моя подруга Танька Чижова была невесткой обыкновенной: всеми фибрами души она ненавидела «вторую маму», однако жила с ней в одной квартире.

Когда Танька приходит ко мне в гости, разговор неизменно сводится к тому, какой монстр Ева Ивановна. Вот и сегодня подруга оседлала любимого конька.

– Развела в своей комнате жуткий срач, – шипела Танька. – Я туда даже не захожу, чтобы не стошнило из-за запаха. Зато на кухне обожает убираться. Ну, это она так называет – «убираться», а на самом деле просто перекладывает всё с места на место. Возьмет, к примеру, и переставит чашки из одного шкафа в другой. Я приезжаю с работы, лезу за чашкой – а там приправы лежат, представляешь? Такое ощущение, будто в дурдом попала. Верну всё на место, а она на следующий день опять переставляет. Специально меня изводит! И чего только добивается?

Я усмехнулась: по-моему, всё предельно ясно. Ева Ивановна хочет остаться одна в своей квартире. Сын с невесткой, два здоровенных лба тридцати лет, могли бы уже съехать от пенсионерки и дать ей возможность насладиться комфортной жизнью в одиночестве. В этом духе я и высказалась подруге.

Танька возмущенно передернула плечами.

– Да в том-то и дело, что она против, чтобы мы съезжали! Был такой разговор после нашей с Сережкой свадьбы, мы хотели снимать квартиру, даже нашли подходящий вариант, но она нас отговорила. Зачем, мол, отдавать деньги чужому человеку, когда можно откладывать на свое жилье? Свекруха быстро сообразила, что ей от нас одна выгода: мы и коммунальные услуги оплачиваем, и холодильник под завязку набиваем, и квартиру убираем. Поди, плохо? Живет на всем готовеньком, как королева! И пенсию на сберкнижке копит!

Я подозревала, что выгода от совместного проживания у молодых все-таки есть, однако предпочла дипломатично промолчать.

Мы сидели на кухне и пили чай. Уже довольно давно я живу в огромной квартире с шикарной гостиной, однако на кухне в роли хозяйки чувствую себя более уютно. Ничего не поделаешь, сказываются годы, проведенные в тесных съемных халупах. Большие пространства наводят на меня тоску, как в музее. Впрочем, мои гости отнюдь не в обиде, что их угощают пирожными в пищеблоке, который обставлен в современном стиле хайтек и больше смахивает на космический корабль.

Танька бросила в чашку два куска рафинада и нервно размешала сахар ложечкой.

– А тут еще новая напасть – из дома стала пропадать еда.

Я удивленно воззрилась на подругу:

– В смысле? Крупы и консервы?

– Нет, не консервы, а уже готовая еда. Вот представь: мы с мужем приезжаем после работы едва живые, одно желание – поужинать и завалиться спать. Я накануне приготовила целую кастрюлю фаршированных перцев, ты знаешь, это мое коронное блюдо. Открываю холодильник – кастрюля пустая, только на дне один перчик болтается. Представляешь? А в квартире днем никого не было, только свекровь.

– Очевидно, Ева Ивановна проголодалась.

– И умяла целую кастрюлю? Перцев было двенадцать штук! Не могла она столько за один день схомячить, в нее просто физически не влезет.

Я в сомнении покачала головой. В меня лично – влезет! Впрочем, на аппетит я никогда не жаловалась, поэтому и отъелась до размеров маленького бегемотика. Мой вес колеблется в пределах ста килограммов, сегодня утром, например, стрелка весов остановилась на цифре девяносто восемь. Эх, надо бы худеть! Вот с понедельника – честное слово! – сяду на диету.

– Слушай, я же видела твою свекровь, она довольно полная женщина, наверняка любит покушать.

– Полнота не от еды, а от болезни. У нее сахарный диабет, она ест часто, но понемногу. И мясом нельзя злоупотреблять, ей реально плохо становится, до вызова «скорой».

Я выдвинула другую версию:

– Может, к Еве Ивановне приходили гости, и она их угостила?

– Возможно, – кивнула Танька. – Однако потом ситуация повторилась с котлетами, борщом, бефстроганов… Всё, что я приготовлю, исчезает из холодильника. Свекровь оставляет только самую малость на донышке, чтобы не мыть кастрюли и сковородки. Это меня, кстати, бесит больше всего! Мало того, что я у нее бесплатная кухарка, так еще и посудомойка!

Я откусила эклер, с наслаждением ощущая, как нежнейший крем тает во рту… Вообще-то Танькино недовольство понять можно. Если бы у меня из холодильника кто-то таскал пирожные, я бы тоже пришла в ярость.

– И куда, по-твоему, девается еда?

Чижова развела руками:

– Ума не приложу. Однажды у меня на работе поднялась температура, я приехала домой в три часа. Холодильник был уже пустой! Получается, что она выносит еду в первой половине дня.

– Может, Ева Ивановна подкармливает бездомных кошек и собак? Многие люди к старости становятся жалостливыми, особенно за чужой счет.

Подруга отмахнулась от этого предположения.

– Да она ненавидит животных! Не позволила мне завести щенка, заявила, что у нее аллергия на собачью шерсть. У нас в подъезде жила бездомная кошка, которая гадила около почтовых ящиков, так свекровь самолично вышвырнула бедную зверюшку на улицу, не посмотрела, что на дворе зима, а кошка беременная.

– И давно это длится? Давно пропадает еда?

– Уже три месяца.

Мое изумление не поддавалось описанию:

– Три месяца?! И за это время вы с мужем не нашли минуты, чтобы поговорить с Евой Ивановной?! Почему сразу не потребовали объяснений: «Дорогая мама, мы хотим знать, куда делись котлеты!»?

– Да потому что с ней невозможно нормально разговаривать! – взорвалась подруга. – Когда задаешь ей вопрос, причем самым невинным и спокойным тоном, она начинает истерично вопить: «Ждете, когда я умру! Куска хлеба для меня пожалели! Когда же я наконец-то умру!», – а потом рыдает полдня в своей комнате и еще неделю демонстративно с нами не общается… Нет, спрашивать у нее – дохлый номер. Мы уже думали, может, камеру видеонаблюдения на кухне поставить, чтобы точно знать, что она с едой делает. Не знаешь, где такие камеры продаются? Меня просто тошнит от всего этого!

Ситуация и впрямь дурно попахивала. Заметьте, пенсионерка выносит из дома не золото, не бриллианты и не акции Газпрома, а всего лишь еду. А сын с невесткой собираются установить камеру, чтобы точно подсчитать, сколько тарелок супа старушка умыкнула.

– Тебе жалко еды для Евы Ивановны? – прямо спросила я.

– Да не жалко мне, не жалко! Пусть ест на здоровье! Ну, как ты не понимаешь, что дело тут совсем в другом! Я корячусь у плиты, как рабыня, трачу время, которого и так в обрез, а она просто нагло берет всё, что я приготовила, и уносит. Мне жалко свое время и свой труд, понимаешь? Откуда я знаю, что она делает с едой? Может, просто выбрасывает на помойку?

Эта версия показалась мне неубедительной. Да, многие свекрови ненавидят невесток до печеночных колик и пойдут на любую подлость, лишь бы испортить молодухе жизнь. Но вот выкидывать еду – на это они не способны. Только не советские женщины, прошедшие все круги ада продуктового дефицита! Тот, кто когда-то выстаивал по два часа в очереди за куском докторской колбасы, сделанной из туалетной бумаги, не выкинет еду ни при каких обстоятельствах. Даже если она куплена и приготовлена ненавистной невесткой.

– Твоя проблема выеденного яйца не стоит, – заявила я. – Сделай так, чтобы Еве Ивановне нечего было выносить. Не готовь дома, ужинайте с мужем в ресторане.

– Отличная идея, – хмуро отозвалась Татьяна, – но только мы не можем деньги на рестораны тратить, копим на первый взнос по ипотеке, у нас каждый рубль на счету.

– Тогда готовьте еду маленькими порциями и сразу же ее съедайте.

– Нет у меня времени постоянно готовить, я приползаю с работы без задних ног, хватает сил только что-нибудь разогреть. А ты предлагаешь до утра курицу жарить?

– Смените меню. Откажитесь от блюд, которые долго готовить, перейдите на полуфабрикаты, на салатик из огурцов-помидоров, его вообще можно за пять минут настрогать.

– Не будет молодой здоровый мужик один салат из огурцов трескать, Сережке мясо подавай!

Мне надоела игра в «Да, но…». Танька весьма изобретательно отвергает любое мое предложение, как будто её все устраивает и она ничего не хочет менять. Может, так оно на самом деле и есть?

– Ну, тогда пусть твой муж сам и готовит, – раздраженно бросила я. – А еще лучше – пусть сам разбирается со своей мамочкой. Кстати, а Сергей-то что предлагает делать в этой ситуации?

Подруга кисло сморщилась:

– Ничего. Он самоустранился. У них с матерью вообще странные отношения. Они ничего не обсуждают, не делятся переживаниями, живут, словно соседи. С одной стороны, это хорошо: свекровь не лезет в нашу жизнь, но, с другой стороны, с ней невозможно разговаривать, она смертельно оскорбляется на любое замечание.

– Да забей ты на эти котлеты, – искренне посоветовала я. – Худой мир лучше доброй ссоры. И еще есть чудесная пословица: в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Если живешь в квартире свекрови, то смирись с ее маленьким бзиком.

На мой взгляд, Татьяна отреагировала слишком бурно:

– Это не ее квартира! Недвижимость принадлежит бабушке Сергея, мы имеем такое же право там жить, как и свекровь!

– А бабушка где? Впервые про нее слышу. Она здорова?

– Еще как здорова, – улыбнулась Чижова. – У Сережки классная бабка. Ей почти семьдесят, но она молодым сто очков вперед даст. У нее была куча мужей, и чуть ли не от каждого осталась квартира. Кое-какую недвижимость пришлось продать в голодные девяностые годы, но сейчас у нее в собственности наша скромная «двушка», еще «однушка» на Беговой и шикарная сталинская «трешка» на «Соколе», где она сама обитает.

Я возмутилась:

– Ну, вы даете! Отбираете у бабульки доход! Она могла бы сдавать лишнюю квартиру и как сыр в масле кататься!

– Да она и так катается! В прямом и переносном смысле. Разъезжает по Москве на внедорожнике – в ее-то возрасте, можешь представить? Регулярно по заграницам мотается, и не в какую-нибудь банальную Турцию, а в экзотические страны: Аргентина, Новая Зеландия, Марокко…

– На какие же средства бабулька шикует?

– Она поэтесса.

Я вскинула брови:

– Впервые слышу, что вирши приносят доход.

– Только неудачники пишут стихи для пыльных журналов, – надменно отозвалась Татьяна. – Успешные поэты работают на эстраду. Знаешь попсовую группу «Карамель»? Ну, там еще три девчонки поют, сами тощие, а силиконовые груди четвертого размера?

Я неуверенно кивнула. Эти девичьи группы расплодились, словно грибы после дождя, и все скроены по одной мерке: блондинка, брюнетка и рыженькая.

– Так вот, – продолжала Чижова, – последняя их песня «Сволочная любовь» занимает верхние строчки в хит-парадах, клип постоянно крутят по телику. Знал бы кто, что стихи для этой песни написала семидесятилетняя старушка! Она вообще все стихи для «Карамели» пишет, вот откуда денежки!

– А Еве Ивановне, случайно, дар не передался по наследству от матери? Может, ей тоже стихи сочинять? Глядишь, купит свою квартиру и съедет от вас?

Танька опять насупилась.

– У нее только один дар – еду из холодильника тырить. Целыми днями околачивается дома, смотрит сериалы да пасьянс раскладывает. Уж не знаю, что она надеется там увидеть: то ли дальнюю дорогу, то ли любовь до гробовой доски…

– Надежда умирает последней, – улыбнулась я. – Вот только с цифрами у тебя что-то не сходится. Если бабушке семьдесят, то каким образом твоя свекровь может быть пенсионеркой? Неужели ваша поэтесса родила Еву Ивановну, будучи школьницей?

– Раньше вообще рожали рано, противозачаточных средств не было. Но ты права: свекровь выглядит как старуха, хотя ей всего пятьдесят три года. Она получает пенсию по инвалидности, я же тебе говорю, у нее сахарный диабет в тяжелой форме. Впрочем, чувствует она себя прекрасно и спокойно могла бы найти какую-нибудь подработку, но – не хочет. А и правда, зачем таскаться на службу, когда в холодильнике полно еды? – Чижова уставилась на электрический чайник с таким выражением лица, словно он был ее злейшим врагом. Вдруг она встрепенулась: – Люська, ты мне подруга?

Я насторожилась, потому что обычно за таким вопросом не следует ничего хорошего.

– Ты должна мне помочь! Понимаешь, я работаю полный рабочий день, ни на минуту не могу выйти из офиса, директор – просто волк, следит за каждым шагом, если обнаружит, что меня нет на месте, уволит без вопросов. А ты журналистка, у тебя свободный график, сколько у тебя присутственных дней в неделю – один или два?..

– Чего ты хочешь? – прямо спросила я.

– Хочу чтобы ты проследила за Евой Ивановной. Надо узнать наверняка, куда она выносит еду. Мне нужны доказательства, чтобы прижать ее к ногтю, понимаешь?

Идея мне категорически не понравилась.

– Какие доказательства, когда факты налицо? Утром котлеты были, а вечером их нет. Что тут еще доказывать?

Но Танька, казалось, меня не слышала, она твердила, словно помешанная:

– Нельзя допустить, чтобы она отвертелась. Лучше сделать фотографии, чтобы она не могла ничего отрицать. Ты ведь поможешь мне, правда? Ты проследишь за ней? У тебя в мобильнике хороший фотоаппарат?