Отзывы на книгу «Казус Кукоцкого»

Настоящая Литература должна болеть и рвать душу на части, а иначе нет смысла в чтении. Понятно, что невозможно загружать свой мозг только высокоинтеллектуальными книгами. Я бы даже сказала, что лучше повседневно читать что-нибудь полегче, но хотя бы раз в месяц взяться за серьезную книгу, и тогда получается настоящая встряска, меняется восприятие мира. Через пару дней с очередной проходящей литературой эмоции улягутся. Но никогда уже читатель не будет прежним. Какая-то часть той Книги навсегда останется с ним. К писателям, способным творить именно такую Литературу, я и отношу Улицкую. А разброс мнений от откровенного отвращения к прозе писательницы до неприкрытых восторгов только укрепляют мое собственное мнение о ее творчестве.

У Улицкой нет счастливых книг. Всегда все плохо и тяжело, мучительно и больно, как для героев, так и для читателей. Я бы даже сказала депрессивно. Но то ли мое видение советской истории совпадает с ее описаниями у Улицой, то ли так все и было, только люблю я прозу этой писательницы преданно и нежно. Памятуя о налете безнадеги на всех творениях Улицкой, читаю ее крайне редко. Но когда уж доходит до дела, с самого первого слова, как литературный наркоман, ловлю кайф. И с каждой дозой все сильнее и сильнее моя зависимость от писательницы. Меня завораживает описание жутких сталинских времен в российской истории, впечатление от которого смягчается немного таким мелодичным и таким русским языком Улицкой. И темы, выбранные писательницей, такие близкие, такие знакомые. Наверное, в этом и есть секрет очарования ее прозы.

«Казус Кукоцкого» - семейная сага с советскими реалиями. Наглядный пример того, что в мире нет справедливости. Какие-то дикие средневековые законы бытия, по которым живет Василиса, как будто и правда имеют силу. Все несут «заслуженное» наказание. Больше всего меня расстроила судьба Тани – очевидный показатель того, что нет действенной формулы воспитания. Сколько бы ни вкладывал любви и моральных ценностей наряду с материальными благами – все впустую. Наверное, сама Таня была вполне счастлива, и эта единственная мысль, которая успокаивает. Но как мать, я бы не хотела такую судьбу для своей дочери. Поэтому даже хорошо, что Елена не осознавала действительность. Что касается остальных героев романа, то они, по-моему, тоже были вполне счастливы. Может, со стороны грустно наблюдать такой «распад», но на деле все так живут. Более того, уверена, если бы им предложили что-то изменить в своей жизни, вероятнее всего изменения коснулись бы времен их молодости, а не старость. В общем, если и книга и производит какое-то давящее впечатление, то тут скорее тяжесть мысли о всемирной бренности: все заканчивается, все умирают. Но ведь так и есть на самом деле.

Откровенно говоря, русская литература откровенное «не мое». Потому что хорошо писать о России можно только в достоевских красках: мрачно и безнадежно. Но очень опасно «перечитать» Литературу Настоящую и впасть в депрессию. Или же боль и страдание начнут притуплять душевное восприятие, и будет как у Тани Кукоцкой с наукой: размоется граница. Но все-таки очень нужно хотя бы изредка погружаться в атмосферу безнадеги и вселенской скорби, которая и есть РЕАЛЬНОСТЬ.
В общем, советую в качестве встряски и открытия для себя новых истин. А я пойду и разгружу свой мозг чем-нибудь полегче.

Я в растерянности. Чуть ли не впервые начинаю писать рецензию до того, как поставила книге какую-то оценку. Надеюсь, что к концу этого текста все-таки определюсь, что я думаю по ее поводу.

Вообще-то у меня к «Казусу Кукоцкого» целый ворох претензий.

Начну с того, что мне не понравился слог Улицкой, категорически. Он какой-то, простите, старушечий. Конечно, Улицкая писала роман уже в зрелом возрасте, но это ни о чем само по себе не говорит: я читала романы, написанные женщинами и постарше, но тексты этого не выдают. А тут прямо перед глазами сморщенное грустное, почему-то деревенское лицо в шерстяном платке.

С первых страниц роман показался жутко скучным. Я втянулась только под конец первой части, а это четверть романа, не меньше.

И только я, значит, втянулась как бац! вторая часть на голову свалилась. К чему она, зачем, за что, доколе? Сама-то по себе эта вставка интересная, я бы, может, почитала какое-то отдельное произведение в таком духе с большим удовольствием. Но из этого романа она выпирает, как малиновый шрам от ожога на теле нежной белокожей барышни. Ощущение такое же, как при просмотре фильма, который вдруг прервали рекламой на полуслове. Даже если это интересная реклама, даже если это реклама другого фильма, тоже весьма многообещающего – это жутко бесит. И даже если скрепя сердце предположить, что такой шок-эффект был задуман автором, все равно вторая часть, на мой взгляд, недоработанная. И стоит не на своем месте – часть персонажей невозможно узнать, поскольку они еще не появились в романе, а когда появятся, уже забудутся их «тени» в «потустороннем мире», или что там за метафизическое пространство имелось в виду. И слишком уж вычурно местами. И «Бритоголовый» - самое идиотское погонялово для ПА, какое можно вообразить.

Кстати, о Бритоголовом и о его блаженной супруге. Эта их семейная «фишка» с ясновидением, которая раскрывается в первой части, хороша – но она ведь ни к чему не ведет. Такое впечатление, что про нее попросту забыли ближе к концу текста – и поэтому непонятно, к чему же она, собственно, была. Как и многое другое в романе. Не чувствуется за нагромождением смыслов какой-то общей идейной канвы.

Некоторые поступки персонажей показались совсем уж неправдоподобными. Ну не бывает, чтобы люди менялись вот так, по щелчку пальцев. (Сейчас будут спойлеры).

Дальше...

Как так вышло, что правильная Таня враз забыла свою тягу к науке и запросто превратилась в гулящую безнравственную девицу? Как так вышло, что практически идеальный брак, идеальная любовь и единение Елены и ПА сошло на нет из-за пары неосторожных фраз? Отношения от такого, конечно, портятся, становятся менее доверительными, но не заканчиваются же сразу. В том числе и потому, что и мужчине, и женщине, привыкшим к чувственной любви, сложно вот так взять и отключить навсегда свои телесные потребности. Как так вышло, что вроде бы обласканная судьбой Тома так и не изменилась, сохранила все заложенные в детстве плохие черты характера, и благополучный подростковый возраст ничего не исправил? И как она со своим чувством справедливости могла так обойтись с Еленой, заменившей ей родню мать? (Заканчиваем спойлеры).

Ах, да, чуть не забыла. Секс на следующий день после родов? В удовольствие женщине? Что? Нет, правда, ЧТО?!

Что еще огорчило: текст от третьего лица, но время от времени автор отдаляется от основных персонажей и «встает за спину» кому-то второстепенному, и тогда в тексте появляются отдельные словечки, вроде бы присущие данному персонажу. Я замечала в основном низкую лексику, включая мат. При этом в целом слог совсем не меняется, это не персонажи говорят, это говорит сама Улицкая, зачем-то добавляя в свою обычную речь эти посторонние элементы. Я обычно отношусь к мату в литературе абсолютно спокойно, но тут хотелось процитировать: или крестик снимите, или трусы наденьте.

Ну и самое главное – это какой-то насквозь минорный роман. Дело не в сюжете, нет – даже в счастливые моменты в голове у читателя звучит какое-то тихое, как будто подушкой приглушенное монотонное нытье. «Ууууу, ыыыы…» - без причины, просто так. Даже когда все, решительно все хорошо – на самом деле, в глубине души, все плохо. И пожалуй, это самый большой недостаток романа, потому что это – неправда, опасная неправда, в которую в момент душевной слабости очень легко поверить.

Я не могу не признать, что в конце концов эта история меня зацепила, и под конец роман действительно захватил, и сердце болело за всех этих странных людей. При всех этих диковатых поступках героев есть в романе правда жизни, от которой по-настоящему душа болит. Пожалуй, год, два года назад я бы за одно только это «простила» роману большую часть вышеизложенного. Но я прочитала его только сейчас, после «Письмовника» Шишкина. И понимаю, что «Письмовник» делает с читателем то же самое, только гораздо, гораздо сильнее. И горе там куда достовернее, и счастье там настоящее, безо всякого «уууу, ыыы».

В общем, видела я мнение, что этот роман – не более чем графомания. С ним я согласиться не могу, на мой взгляд, литературный талант Улицкой сложно не заметить. Может быть, те, кто так говорит, настоящей графомании не видели. Но воплощается этот талант во что-то категорически неполезное. И поэтому ставить больше трех звезд значит быть нечестной с самой собой. Меньше, пожалуй, тоже – все-таки под конец мне было действительно интересно. Ну, вот и разобрались.

Возвышенные чувства, возвышенные люди...
Самая показательная сцена в романе - выросшая воспитанница Таня ведет в баню ослепшую служанку Василису. У старухи между ног свисает какой-то мерзкий мешочек. Это выпавшая матка, которую она приноровилась ловко вставлять на место. И так и работала годами, десятилетиями в доме гениального гинеколога-Кукоцкого и его милых, интеллигентных родственниц. Тягала тяжести, мыла, убирала, готовила. И вправляла матку руками. И все у них так.
Сам доктор спивается.
Светлая, умница и красавица Таня, практически бомжует, живет и спит с кем попало, рожает в отвратительных условиях, отчего и погибает.
Усидчивая, трудолюбивая Тоня сживает со свету впавшую в беспамятство приемную мать.
Замечательные супруги Кукоцкие, один раз поругавшись, годами не могут извиниться друг перед другом, даже не пытаются.

А виноваты в этом упадке и разложение интеллигентной русской семьи власть, да общество. Ни разу Кукоцкие не задумываются о том, что они, возможно, тоже чем-то нехороши. Им незачем. Интеллигенцию, вопреки стереотипам, вовсе не гложет никакая вина. Автор отправляет своих героев прямиком на дорогу в Рай. Центральная часть книги, кажется, совершенно искренне посвящена снам-видениям жены Кукоцкого, в которых она этот самый рай и видит.
Ну и действительно, что тогда волноваться за Василису. О ней легко забывают, и мы не знаем, сводила ли ее Таня к врачу. Знаем только, что со временем ее каморка освободилась.

Особенности национального реализма

Оставив тяготившее меня предубеждение, отвергнув доводы рассудка и скрепив сердце, я решил воплотить в жизнь свой замысел - одолеть за этот год всех лауреатов премии Русский Букер. Затея, как и предполагалось, потребовала основательных усилий, а ведь начал я с той книги, о которой слышал множество раз, и отзывы были в общем и целом неплохими. Даже моя школьная учительница литературы однажды обмолвилась, что из современных писателей она предпочитает как раз Людмилу Улицкую, и её мнение для меня до сих пор авторитетно. Роман "Казус Кукоцкого" любопытен даже своим слегка нелепым названием, к тому же когда на полке с современной российской прозой видишь умное слово "казус" среди "духлессов" и "рублёвколайфов", вера в будущее русской литературы возрождается аки птица Феникс.

Улицкая пишет ни много ни мало настоящую семейную сагу, взяв за основу историю потомственного медика, профессора-гинеколога Павла Алексеевича Кукоцкого. А вот парадокс, или вернее, казус Кукоцкого заключается в горькой насмешке судьбы, иначе и не скажешь. Талантливый врач, обладающий сверхъестественным даром диагностики, помогший появиться на свет тысячам детей, так и не стал отцом своих собственных. Взяв к себе жену Елену с маленькой дочкой Таней, он уже знал - общих детей у них не будет, потому что после операции в суровом 42-м году Елена осталась бесплодной. Однако Павел Алексеевич искренне полюбил не только свою жену, но и её дочь, которая стала для него родным и бесконечно близким существом.

Жить бы им поживать, но в дело вмешался роковой случай. Причиной бесповоротного разлада в семье становится одно-единственное событие, превратившее некогда близких людей в совершенно чужих друг другу. Что удивительно, совершенно так же всё происходило в романе Дом духов Исабель Альенде, где вспыльчивый Труэба в порыве неконтролируемого гнева ударил свою жену, и даже полное боли, искреннее покаяние мужа не смогло разрушить выросшую в мгновение ока стену отчуждения. Павел Алексеевич тоже наносит удар, пусть словесный, но имеющий такую же разрушительную силу. В итоге, Елена, как и её альтер-эго из романа чилийской писательницы, до конца жизни не скажет мужу ни слова. С этого рокового момента семейная жизнь героев идёт наперекосяк, но что гораздо печальнее для читателя - вместе с этим вкривь и вкось расползается сюжетная линия романа.
Вторая часть начинается совершенно нелепым повествованием о каком-то потустороннем мире, который существует лишь в воображении Елены. Безразличная пустыня, несколько странников, бредущих вперёд с непонятной целью, ожившие манекены, - всё это непременно что-то символизирует, как и синие шторы в хрестоматийном примере глубинного смысла, якобы заложенного автором в описание комнаты. Хорошо, пусть мы имеем дело с модным направлением магического реализма, но перегибать палку-то зачем? Неужели вся эта громоздкая фантасмагория нужна, чтобы выдавить у читателя признание: "да, как всё тут метафизичненько"? Разве избыток потустороннего - тот главный критерий, по которому мы определяем. что перед нами яркий пример магического реализма? Я-то всегда полагал , что гораздо важнее вплетение сверхъестественного в обыденный ход событий. А от метафизического бурлеска Улицкой остаются в недоумении и читатели, и, похоже, сами герои.

Вообще, начиная с третьей части романа меня преследовало ощущение, что Улицкая, совсем как Джордж Мартин в "Игре престолов", зачастую не знает, что же ей делать со своими персонажами. Вроде и предыстория уже показана, прописаны текущие события, мысли, переживания, расставания и встречи, но дальше - а-а, ну его, само как-нибудь допишется на 400 с лишком страниц.
Однако даже на таком пофигистском фоне история Тани, дочери Кукоцкого, отличается особой нелогичностью. Начав карьеру врача-лаборанта, Таня успешно потрошила грызунов до одного далеко не прекрасного момента, когда она поймала себя на мысли, что готова сделать препарат из мёртвого человеческого эмбриона. Тогда девушка повесила белый халат на гвоздь и пошла морально опускаться, вступать в беспорядочные связи и глушить портвейн с бомжами.
А что же Павел Алексеевич? Его хватило лишь на один-единственный разговор с дочерью, в ходе которого он лишь цитировал научные тезисы и пожимал плечами, не понимая, отчего ж любимая дочурка вдруг покатилась по ступеням социальной лестницы. И это всё, что сделал любящий отец, который с самого Таниного детства души в ней не чаял? Что-то не верится мне в такое, товарищ автор.
Но дальше - больше. Вместо превращения в опустившуюся бомжиху Татьяна внезапно демонстрирует чудеса восприимчивости к музыке, находит себе партнёра-саксофониста в джазбанде, рожает дочь (естественно, не от него) и гастролирует по стране. Обдумывая впоследствии сложный вопрос в духе "чего б ещё с ней сделать?", Улицкая решает устранить её из сюжета, и делает это с деликатностью неопытного палача. Фраза "живой её больше не видели" оставила меня в ещё большем недоумении, хотя я до этого думал, куда уж непонятнее. Именно здесь меня посетила интересная мысль - тот, кто критикует Джорджа Мартина за нелогичные смерти героев, просто ещё не читал "Казус Кукоцкого".

Ей-богу, остановись писательница только на первой части романа и поставь в этом месте окончательную точку, я без раздумий оценил бы книгу высшим баллом. Советская действительность прописана на удивление правдиво и без штампов, философские диалоги Кукоцкого и его коллеги-генетика хочется цитировать бесконечно, проблема легализации абортов, затронутая в романе, актуальна и по сей день, и сага, по крайней мере первая её часть, действительно заслуживает такого названия. Но почти все положительные моменты романа перечеркнула игра в поиск глубинного смысла, которую затеяла Людмила Улицкая.
Неисповедимы пути русского магического реализма.