Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

Глава 1

«Все произошло необычно, удивительно и внезапно: я влюбилась!

Волшебное состояние.

Еще недавно он был чужим, а теперь самый родной, самый добрый, умный, красивый…

Разлука с ним – страшная боль, а встреча – экстаз. Я не знала, что любовь способна делать человека таким счастливым. От многообразия чувств, кажется, можно сойти с ума.

И я схожу!

Но что же он медлит?

Ах, сколько во мне нетерпения! Я хочу, чтобы он пришел раньше? Но пирогу находиться в духовке как минимум десять минут…

Кстати, о пироге! Пора его повернуть – не дай бог, неравномерно подрумянится корочка.

Ну вот, с пирогом вроде покончено, пирог удался… Ах, я забыла поставить фужеры! Что я за бестолочь, и салфеток нет на столе!

Ну вот, теперь наконец можно присесть.

Минуты последние длинные! Длинней, чем часы Какой он бессовестный. Почему не спешит? Почему он такой пунктуальный?

Что?! Я ругаю его?! Нет-нет, он самый хороший!

Ах, я так сильно его люблю!

Я уверена, он очень спешит. Интересно, какой он мне приготовил подарок? Да, подарок! Подарок! Что он мне принесет? Это будет нечто из ряда вон. Нечто супер. Нечто…

Что? Звонок! Это он!

Боже мой, я подпрыгнула, словно током меня ударило! И сердце колотится! И колени дрожат! Как я выгляжу? Зеркало! Где же зеркало? Ах, вот оно.

Ой, мамочка, растрепалась прическа! А губы! Слишком яркие, неверный я выбрала цвет…

Ну да поздно теперь исправлять. Как он звонит!

Как он торопится!

Открою дверь и повисну на шее.

– Милый, я так долго тебя ждала!

– Любимая, но я пришел вовремя.

– Я соскучилась!

– А я? Как ты думаешь?

– Думаю, ты тоже соскучился. А что ты принес мне? Что ты прячешь там за спиной?

– Любимая, это сюрприз. Закрой, пожалуйста, глазки.

– Нет, не закрою. Что ты прячешь? Немедленно доставай! Я слишком долго ждала!

– Ну любимая, так нечестно. Ты хочешь испортить сюрприз? Закрой глазки.

– А вот не закрою! Что там? Что там у тебя? Дай мне! Мучитель, немедленно дай!

– Хорошо, не тряси меня, достаю, ты очень упрямая.

– О боже! Пистолет?! Милый, что ты делаешь? Это очень плохая шутка!

– Это не шутка.

– Убери пистолет с моего лба! Милый, умоляю, не надо меня пугать!

– Прости, ты сама виновата…

Бог мой, какие жестокие у него глаза! Не может быть, я не верю. Словно это все не со мной. Он не шутит, он выстрелил?! Он действительно выстрелил! Все произошло неожиданно, быстро – я даже не успела его разлюбить…»

Лицо Верховского исказила гримаса боли – он замолчал. Громадный сильный мужчина стал похож на обиженного ребенка. Он сглотнул ком, на глаза его навернулись слезы, которых Верховский не стеснялся, – так велико было его потрясение. Он слез своих не замечал, он был все еще там, со своей младшей сестрой. Он переживал последние секунды ее жизни – жуткие, холодящие кровь секунды.

Опытный психоаналитик Далила Самсонова была тоже потрясена рассказом Андрея Верховского, хоть и слышала много ужасных историй в своем кабинете.

– Убийца наказан? – спросила она.

– Нет, его не нашли, – дрожащим голосом ответил Верховский.

– Не нашли?! – поразилась Далила. – Как такое возможно?!

– А вот так. Не нашли и перестали искать.

– Он что, так далеко сбежал?

– Если бы. Мы просто не знаем, кто убил нашу Машеньку. Понятия не имеем.

Самсонова отшатнулась:

– Невероятно! Вы не знали, кого любит ваша сестра?

Верховский с досадой поморщился:

– Какая любовь? У нее даже парня не было. Машеньке было не до любви.

– Могу я узнать ее возраст? – удивленно осведомилась Далила.

– Восемнадцать.

– Восемнадцать? Действительно, для любви возраст неподходящий, – с горькой иронией заметила она.

– Вы Машу не знали, – рассердился Верховский. – Она была уникальная девушка: училась, работала, имела множество увлечений…

– Каких?

Он растерялся:

– Ну, так сразу не скажешь. По лекциям бегала, по курсам каким-то, по клубам. Всего не упомнишь.

– Вижу, вас не очень-то интересовала жизнь вашей младшей сестры, – заключила Далила.

Верховский возмущенно затряс головой:

– Не правда! После катастрофы, после гибели наших родителей, я много работал. Но это не значит, что я забросил Машу с Наташей. Я и за девчонками присматривать успевал.

– Как вам удавалось?

– Друзья помогали.

– Какие друзья?

– Однокашники: Борька Мискин, Пашка Замотаев, Кроликов Гоша, Серега Хренов.

– Как-как? – изумилась Далила, с трудом скрывая улыбку.

– Серега, кореш мой, Хренов, – пояснил с серьезнейшим видом Верховский. – Мы, как те мушкетеры из книжки Дюма, четверкой дружили. Замотаев был вроде Атоса. Он вдумчивый и серьезный. Бабник Мискин больше похож на Арамиса, хотя Кроликов Гошка красивей. Но он здоровяк и балда, потому был у нас за Портоса. А я заводила компании, вроде как д'Артаньян.

Далила с иронией осведомилась:

– А Хренов был у вас за кого?

– За кого был Серега Хренов?

Растерянность Верховского говорила о том, что ранее подобным вопросом он не задавался.

– Даже не знаю, – задумчиво ответил он после продолжительной паузы. – Серега к нам пятым присоединился значительно позже, кажется, классе в восьмом. Но мы его как-то сразу приняли в нашу компанию.

– А разве это легко – дружить впятером? Разве вы не разбились на пары?

– Нет. У нас настоящая дружба, у нас монолит.

Когда погибли родители, мне было трудно, но друзья помогали. Особенно Замотаев.

Заметив уличающий жест Далилы, Верховский поспешил пояснить:

– Мы по-прежнему монолитом дружили, но с Замотаевым у меня был общий бизнес тогда. С ним я виделся чаще, он чаще и помогал. Кстати, Пашка допомогался: в результате он на моей Наташе женился, на сестре. Теперь и она Замотаева. Вы ее знаете. Она меня к вам и направила.

– Да-да, мы одноклубницы с вашей Наташей, – подтвердила Далила.

Верховский смущенно признался:

– Если честно, я упирался, к вам идти не хотел, но Наташа моя… Короче, заставила.

– Отчего же идти не хотели? – с легкой усмешкой поинтересовалась Далила, заранее зная ответ.

Русский мужчина консервативен, он плохо следует моде содержать в чистоте свою душу, он не верит в психологов. Соответствуя русской традиции, он сам стрессы и топит, а не лечит последствия стрессов.

Стрессы, правда, не тонут – тонет русский мужик.

Однако это ему безразлично, потому что он пьян и доволен. А до того, что утром ждут его новые стрессы, нет ему дела. Он и новые стрессы будет топить.

Далила много раз слышала от мужчин: «Зачем мне психолог? Я сам себе доктор. Рюмашку-другую накатишь, и все стрессы будто рукой сняло».

– Почему вы не хотели обращаться к психоаналитику? – повторила она вопрос, ожидая традиционного ответа.

– Да как-то неловко, – не обманул ее ожиданий Верховский. – Здоровый мужик, а словно девица должен вываливать проблемы на женщину.

Далила напомнила:

– Для вас я не женщина, я психолог.

– Да хоть и психолог. Чем мне психолог поможет?

Машеньку никто не вернет. Значит, и от боли никто меня не излечит.

Далила спорить не стала, она дипломатично сменила тему.

– Странно, – сказала она. – Вашу сестру, Наташу Замотаеву, я год уже знаю, но она никогда не упоминала о Маше.

– А что тут странного? – удивился Верховский. – Гибель Машеньки всех потрясла. Несколько лет все жили в шоке. Наташа очухалась только тогда, когда Пашка на ней женился. Ей врачи строго-настрого запретили о Машеньке говорить. Даже думать о Маше запретили. Я, мужчина, и то не могу пережить это горе, а уж Наташа моя и подавно. Она сидит дома, без дела, одна. Я хоть на дела отвлекаюсь. В последние годы мой бизнес наладился, я за границу подался и вроде начал беду забывать, а в Питер вернулся и снова расклеился.

– На что вы жалуетесь? – осторожно спросила Далила, не слишком рассчитывая на ответ.

Верховский вздохнул, сделал длинную паузу и нехотя произнес:

– Как тут скажешь? Нервы ни к черту, бессонница. Но если чудом засну, сны тогда мучают. Сон, впрочем, снится один и тот же. Его я вам уже пересказал.

«Жуткий сон», – мысленно содрогнулась Далила и осторожно спросила:

– Вы лечились?

– У каких врачей только не был, – отмахнулся Верховский. – Никто не помог. Процедуры, таблетки меня не берут. Да и какие, к черту, таблетки, страдаю-то я от бессилия. Вылечусь, когда придушу гада своими руками. Эх, знать бы, кто он, Машин убийца, увидел бы в жизни смысл. А до тех пор, пока не узнаю, так и буду себя изводить.

– У Маши были неприятности?

– Неприятности?

Верховский призадумался, а потом решительно сказал:

– Нет.

И опять призадумался:

– Правда, незадолго до смерти с ней история вышла. Она в мелкой редакции подрабатывала, так, ради интереса, проба пера. Редактор ее попросил подыскать подешевле офис, старый они не тянули. Маша нашла, а офис оказался квартирой чужой. Мошенники Маше попались, обманули ее. Вот и все неприятности. Больше, кажется, не было. Не знаю, во всяком случае, я не замечал.

– Но с чего вы взяли, что Машу убил мужчина?

Кстати, как вы сами объясняете ваш навязчивый сон?

Надеюсь, не потусторонними силами. Уверяю, душа покойницы здесь ни при чем.

– Да знаю я, – мельком взглянув на часы, ответил Верховский. – Сон всего лишь плод реконструкции тех событий. Когда я в тот страшный день вошел в нашу квартиру, сразу понял: Маша ждала мужчину.

– Почему?

– Принарядилась, подкрасилась, стол накрыла, пирог испекла. Что тут можно подумать? Не подругу же сестренка ждала.

– Да-а, – задумчиво пропела Далила. – Похоже, и в самом деле мужчину.

– В том-то и дело, – рассеянно откликнулся Верховский, снова взглянув на часы.

– Одно дело пригласить в гости мужчину, а другое дело его любить. Ваш сон говорит о сильной любви.

Почему вы решили, что Маша была влюблена?

– Как – почему? – воскликнул Верховский и надолго замолчал.

Было видно, что он абсолютно в этом уверен, но не знает, как объяснить.

– Да слишком непохоже все это на Машу, – наконец сказал он. – Маша скромной и умной была, а тут какие-то смешные супермодные тряпки. Ну, знаете, из тех, про которые говорят «прикид». Потом выяснилось, что она их взяла у Морковкиной. Марина Морковкина слывет обольстительницей, это если культурно выразиться. Как мужчине, мне очевидно: кому-то Маша хотела понравиться. Уж очень она старалась.

Далила подалась вперед:

– А Морковкина не знает кому?

Верховский обреченно махнул рукой:

– Ничего эта шлындра не знает!

– Шлындра?

– Противная девка она, эта Морковкина. Маша с ней не очень дружила. Морковкина подруга Наташи.

Никчемная девка, пустая Знаете ли, из тех, что гоняются за богатенькими женихами. Затесалась в нашу компанию… Ну да дело не в ней…

Далила его перебила – А почему в вашем сне Маша подарка ждала? – поинтересовалась она – В свой день рождения Маша погибла. День был будний, но дата серьезная, совершеннолетие как-никак. Вечером в ресторане отмечать собирались, но Машка не дожила.

Верховский еще раз взглянул на часы и виновато воскликнул:

– Простите, но я спешу! В Питер приехал не только сестру, друзей повидать, но и по делу. Видите сами, никто мне не поможет. Я лучше пойду.

– Хорошо, – согласилась Далила, – я вас не держу, но зря вы в науку не верите. Именно в вашем случае можно и должно помочь душе излечиться.

В ответ Верховский вздохнул. Не обращая внимания на его громкий скептический вздох, Далила продолжила:

– Согласна, горе никогда не забудется, но восприниматься будет значительно здоровей. Жизнь нас делает мудрыми.

Верховский нетерпеливо помотал головой:

– Спасибо за доброе слово, но пока убийца Машеньки жив, меня бесполезно лечить. Спокойно спать все равно не смогу. Я уверен.

Она удивилась:

– Зачем же пришли?

– Из-за Наташи пришел. Разволновалась она. Вы Наташу мою успокойте, пожалуйста. Пусть она думает, что мне стало легче.

– Лгать не могу, – запротестовала Далила. – Наташе скажу как есть.

– Что ж, понимаю, простите.

Верховский виновато пожал плечами, поднялся и неуверенно потопал к двери. Молодой красивый мужчина под гнетом беды двигался как старик.

Далила вдруг осознала, что он сейчас выйдет из кабинета, а горе его – нет. Горе его с Далилой останется. Опытный компетентный психолог, она умела ставить барьеры. Она умела защищать свою душу от разрушения чужими переживаниями, но на этот раз не убереглась Слишком сильно было горе Верховского и слишком опасно.

Далила, глядя в его сутулую спину, подумала: «Не переживет. Еще хорохорится, но доведет себя до инфаркта. Обязательно доведет, уж этого я навидалась».

Все восстало в ее душе: «Надо дать ему шанс, дать надежду. Надежда фантастически иногда спасает».

– Погодите, – остановила его Далила. – Я хочу вам помочь.

Верховский оглянулся и изумленно спросил:

– Что вы сказали?

– Я попробую вам помочь.

Он повторил:

– Моя жизнь будет адом до тех пор, пока не узнаю, кто убил Машу.

– Конечно, я это понимаю, – кивнула она. – Потому вам помощь и предлагаю.

Верховский, делая к ней шаг, изумленно спросил:

– Вы найти убийцу Машеньки собираетесь? Я правильно понял?

– Правильно, – подтвердила Далила.