Алина стояла у окна и тарабанила пальцем по стеклу. Она прощалась с родным городом, родителями и друзьями, со своей карьерой профессионального журналиста. Ее размышления прервал дверной звонок. Женщина нерешительно повернула ключ в замке и распахнула дверь.

– Мама?! А я тебя сегодня не ждала, – недоумевала Алина.

– Хотела сюрприз тебе сделать и еще раз поговорить с тобой о том, что ты разрушаешь свою жизнь!– начала поучать мать.

– Мама, не начинай своих нравоучений…Ну какую жизнь? Мне тридцать пять лет… если оглянуться и подвести итог, то можно смело сказать: моя жизнь еще и не начиналась, мамочка.

Ксения Петровна вальяжно прошла в комнату: ей грустно было видеть вещи дочери, аккуратно упакованные в коробки. Сердце матери билось отчаянно: взрослая женщина искала повод, чтобы остановить дочь от безумного шага в неизвестность. Она подняла свои печальные глаза и устремила взгляд на Алину.

– Ты хочешь, чтобы я ответила за тебя, милая дочь?! Хорошо, я скажу. К тридцати пяти годам ты добилась многого: превосходная квартира в центре Екатеринбурга, серьезная карьера криминального журналиста…– начала было Ксения Петровна свою торжественную речь, но ее резко прервала Алина.

– Можно я продолжу, мама! Холодные стены, к которым я возвращаюсь ежедневно. Меня никто не ждет в моей шикарной квартире, никто не встречает, никто не накроет ужин… продолжу: случайный секс от случая к случаю, так как в настоящую любовь я давно перестала верить…

– Алина! Смени тон, ты все-таки образованная женщина, а не базарная баба, в конце концов!– Ксения Петровна была возмущена словами дочери.

Но Алина будто не слышала матери:

– Карьера? Я вообще не могу терпеть этого слова…да, не скрою: я профессиональный журналист: гоняюсь, как цепной пес, за криминальными новостями целыми сутками, чтобы быть первой, но я устала, мама. Я хочу просто жить, а не строить карьеру, – Алина снова подошла к окну и стала тарабанить пальцами по стеклу в знак протеста.

– Я не узнаю свою девочку… Что с тобой, Алина? – всхлипнула Ксения Петровна.

– Это жизнь, мама, жизнь сделала меня такой жесткой и циничной. Если хочешь знать, то я стала снежной королевой, – Алина перешла на игривый тон.– Мама, прекрати плакать, пойдем лучше выпьем ароматного чаю.

Алина не сразу пришла к решению – круто изменить свою жизнь. Она любила свой город и хотела завоевать его. Достигнув профессиональных побед, забравшись на вершину тщеславия, рыжеволосая красотка с серыми глазами поняла, что на этом «Олимпе» она одна, совсем одна. Осознав это, ей просто захотелось выть на луну. И она нашла выход: уехать из города в глухую провинцию.

Прошлым летом Алине позвонила давняя подруга по университету, с которой они длительное время не общались. Она была рада слышать Катьку, первую заводилу и юмористку на курсе. Катька пригласила ее в деревню, навестить свою бабушку, которая жила довольно далеко от Екатеринбурга, в С.....ой области. Алина с легкостью согласилась: именно в тот момент ей хотелось покинуть, хотя бы на время, пыльный серый город. Ей нужен был чистый воздух, лохматый лес, тишина и спокойствие.

Бабушка Кати, Евдокия Аркадьевна, седовласая женщина семидесяти лет, была милой и славной старушкой. Несмотря на возраст, бабуля была очень активной: рано вставала, управлялась самостоятельно со своим небольшим хозяйством: курами, утками, кроликами. Сторожевой пес по кличке Петрушка-зверь неопознанной породы- беспрекословно исполнял приказы своей хозяйки. Когда Евдокия Аркадьевна подносила псу еду, он начинал смешно вилять пушистым хвостом, будто говоря ей «спасибо».

Алина постепенно отогревалась душой в простой деревенской атмосфере: она по-новому начала открывать этот мир, словно перерождаясь заново и скидывая с себя старую ненужную кожу.

Алина и Катя пытались помочь бабушке по хозяйству, но Евдокия Аркадьевна привыкла делать все сама:

– Еще наработаетесь, деточки! Лучше на огороде позагорайте, вон как солнышко печет… а еще лучше – сходите в лес, Катерина с детства лес знает- не заблудитесь, – хитро улыбалась бабуля.

– Ой, бабушка! Какая-то ты у меня хорошая, – Катя обняла Евдокию Аркадьевну и чмокнула ее в изрезанную морщинами щеку.

Так пролетела неделя, затем-другая. Накануне отъезда Евдокия Аркадьевна напекла пирогов с брусникой, капустой, картошкой и грибами. Все вместе они расположились на веранде за круглым столом, на котором по-хозяйски водрузился старинный самовар.

– Как же не хочется уезжать от Вас, баба Дуня, – вздохнула с сожалением Алина.

– Так оставайся, дочка, – улыбнулась бабуля.

– Ба! Ты с ума сошла что ли? Алинка живет в столице Урала, она первоклассный журналюга, – возразила Катя.

– У нас в районе тоже редакция есть, – гордо произнесла Евдокия Аркадьевна.– Столица Урала, столица Урала…подумаешь! Полно этих городов по всей России- матушке; живут там люди, кроме себя никого и не замечают, души свои губят в этих каменных городах!

– Ну ты бабушка и философ у меня! – восхищенно произнесла Катька.

– Знаешь, Катя, а ведь бабушка твоя права: души мы свои губим в этих городах, смысла жизни не находим. Бьемся что-то, бьемся, а в итоге жизнь пролетает- и баста!

– Ты сейчас серьезно, Алина?!– Катька аж от удивления глаза выпучила, и в этот момент стала похожа на лягушку-квакушку.

– Серьезней и не бывает!– заключила Алина.

– Слушай, Алина,– вступила вновь в разговор бабушка, – недалеко от меня домик продается, кстати, недорого…если хочешь – сведу тебя с хозяйкой. А работа… работать устроишься в нашу районную газету, я даже не сомневаюсь, что тебя с руками и ногами там оторвут,– засуетилась Евдокия Аркадьевна.

С хозяйкой продаваемого дома Алина встретилась в день отъезда. Дом был небольшой, но аккуратный и очень уютный, да и по цене вполне устраивал журналистку.

Вера Степановна, хозяйка дома, сетовала на то, что ей жалко продавать дом: здесь она была счастлива с мужем долгие годы, но муж недавно скончался, детей у них не было, жить одной в доме стало некомфортно. Вот и надумала она купить себе в районе однокомнатную квартирку.

С редактором районной газеты Алина также успела познакомиться в день отъезда, и он с радостью взял такого профессионала к себе в газету. Единственное условие, которое выдвинула женщина, – работать она будет внештатным корреспондентом, а каждая статья должна оплачиваться отдельно. Лысеющий круглолицый редактор махнул на радостях рукой – и дал добро.

И вот долгожданный день отъезда из Екатеринбурга настал. Алина на своем потрепанном джипе красного цвета через сутки добралась до нового дома. На завтра она решила навестить Евдокию Аркадьевну, которая жила по соседству. Но это будет завтра, а сегодня ей еще нужно перетащить из багажника машины чемоданы и коробки (свою мебель женщина продала вместе с квартирой, с ненужными, но еще добротными вещами она рассталась без сожаления, раздав их родителям, знакомым, соседям; с собой взяла только самое необходимое). Всю мебель Вера Степановна, бывшая хозяйка дома, оставила будущей собственнице.

Алиса окинула взглядом спальню: у окна расположилась кованая кровать с изогнутой спинкой, рядом висело громоздкое овальное зеркало, а под ним – деревянный комод, явно ручной работы, в углу скромно примостился сундук, выпрыгнувший словно из сказки.

К полночи Алиса разобрала кое-какие вещи, остальное оставила на последующие дни, вымыла полы, застелила чистую постель.

На кухне она обнаружила старинные ходики, которые весело напевали: "Тик-так, тик-так".

Чайник присвистнул на плите. Женщина налила в фарфоровую кружку ароматный чай, открыла ноутбук и начала набрасывать статью в районную газету, которую обещала написать редактору сразу после переезда. Но глаза начали предательски слипаться: «Ничего, статья может и до завтра подождать, а сейчас – спать». Алина допила остывший чай, выключила ноутбук и бухнулась с разбегу на широкую кровать с самой настоящей периной: «Ну прям принцесса, только без горошины», – подумала Алина и вскоре провалилась в глубокий сон.

Утренний луч-проказник забрался бесцеремонно в комнату, где спала женщина, скользнул по всем углам, а затем с легкостью переместился на лицо женщины и стал нежно щекотать ее нос…Алина открыла глаза, улыбнулась. Она как никогда чувствовала себя выспавшейся и очень бодрой. Ей захотелось парного молока, поэтому она быстро соскочила с кровати, умылась холодной водой и решила сходить к Евдокии Аркадьевне, чтобы узнать у нее, кто из соседей держит корову.

Переодевшись в шорты и спортивную футболку, Алина направилась к бабе Дуне. Евдокия Аркадьевна радушно встретила ее, обняла дорогую гостью, угостила парным молочком (баба Дуня покупала его у одной соседки).

– Какое вкусное молоко, ничего подобного в жизни не пила! -восхищенно сказала Алина.

– Ты сейчас на кошку похожа, – улыбнулась бабушка.

–Почему?-удивилась Алина.

– А ты в зеркало глянь…

Алина подбежала к старенькому мутноватому зеркалу, посмотрела на свое отражение и увидела над пухлыми алыми губами белые усы; затем оглянулась на бабу Дуню и залилась задорным смехом. Когда смех отпустил, Евдокия Аркадьевна стала серьезной и спросила Алину:

– Как тебе спалось на новом месте?

– Замечательно спалось, баба Дуня! Я давно так сладко и крепко не спала.

– Снилось чего?– допрашивала с любопытством бабуля.

– Может и снилось, только я так устала после дороги и уборки, что заснула без задних ног…не помню, чтобы мне что-то снилось.

– Ну и ладно, ну и хорошо. Обживайся, деточка, – загадочно заговорила баба Дуня.

– Евдокия Аркадьевна, мне кажется, что Вы чего-то не договариваете мне?! – озадачилась Алина.

– Нет-нет, что ты, девочка, тебе показалось…А знаешь что, пойдем на веранду пить чай по моему особому рецепту, – хитро подмигнула бабушка.

Пролетела неделя на новом месте. За это время Алина создала уют в доме, часто забегала к бабе Дуне подсобить по хозяйству, а баба Дуня в знак благодарности угощала Алину домашними яйцами и молоком.

Стоял воскресный июльский день. Лето было в самом разгаре: лесные запахи проникали в дом через раскрытые окна, наполняли его душистыми ароматами столетних сосен и дубов, разнотравья. Пение птиц радовало слух. Вдыхая все эти лесные прелести, слушая своеобразный птичий оркестр, Алина принялась за работу: она погрузилась в свои мысли и за короткое время написала неплохую статью.

Тихими шагами приближался вечер. Женщина ощутила усталость во всем теле, поэтому решила лечь пораньше. Когда Алина выходила из кухни, где работала, зевая на ходу и делая нехитрую разминку после сидячей работы, она вдруг оторопела: подойдя к спальне, журналистка увидела в лунной полосе повешенного на люстре мужчину. Алина подумала, что просто заработалась; от страха она резко закрыла глаза: сколько женщина так простояла, трудно сказать. Когда все-таки она решилась их открыть – видение с висельником исчезло. Алина быстро включила свет в спальне, озноб пробирал ее по всему телу: «Может, я просто переработала?» – подумала женщина.