© Людмила Колесова, 2017

© Людмила Колесова, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4483-7325-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ГЛАВА 1 * Год, изменивший жизнь принцессы Алоизы

Принцесса Алоиза жила в самой высокой башне замка. В этот день принцесса то и дело выглядывала в окошко и с нетерпением подгоняла ленивое солнце:

– Ну, скорее же, скорее! Опустись на гору!

Обычно, когда солнечный диск опускался на вершину горы и начинал катиться по склону к морю, принцесса спешила на свидание с молодым герцогом Готфридом. К этому времени герцог приходил на пруд в королевском парке.

Но сегодня солнце словно застыло на месте и весело освещало комнату через витражи окошек. А принцесса ждала свидания с особым нетерпением. За обедом матушка, королева София-Эльфрида, сообщила ей такую страшную весть, что Алоиза пришла в отчаяние. Ей грозило новое несчастье, и его нельзя было допустить. Ни за что! Потому что она этого не переживёт! На её долю и так выпало столько горя! Ну, почему и за что ей это!?

Всё началось больше года назад. Её отец король Георг Справедливый отправился на охоту в компании со своим соседом и родственником королём Карлом Решительным и не вернулся. Он погиб! Его конь оступился и сорвался в пропасть. Такую глубокую, что даже достать тело короля для погребения не было никакой возможности. Эта тяжёлая утрата оказалась только началом целой череды несчастий, последовавших за ней.

Узнав о гибели короля Георга, соседние монархи принялись отрывать земли от королевства, провинцию за провинцией. Овдовевшая королева София-Эльфрида напрасно посылала войска на защиту владений. Тем самым она лишь потеряла армию и опустошила казну.

Дело принимало очень серьёзный оборот. Но, как говорится, мир не без добрых людей. На помощь пришёл двоюродный брат покойного короля, в чьих владениях, к слову, и погиб отец принцессы. Король Карл Решительный сам недавно овдовел и прекрасно понимал, что такое утрата близкого человека.

Карл положил конец грабительским захватам земель соседями и бесконечным войнам. Он ввёл над королевством погибшего родственника свой протекторат. Королева и король Карл совместно подписали документ, который так и назывался «О протекторате». До этого принцесса даже и не знала такого слова – «протекторат». Но с тех пор оно стало звучать из уст матери ежедневно.

– Какое счастье, что Карл ввёл протекторат! Это наше спасение!

– Это всё благодаря протекторату! Это наша защита!

– Если бы не протекторат, мы бы погибли!

Правда, Алоизе было не очень понятно, что подразумевает протекторат и что происходит на самом деле. Взял ли дядюшка их королевство под свою защиту или просто стал править им как своим собственным? Иногда ей казалось, что второе.

Ещё одним излюбленным словом королевы стало слово «благодетель». Благодетелем она именовала Карла.

– Спасибо нашему благодетелю, мы не умираем с голоду.

– Благодаря нашему благодетелю у меня даже осталась одна фрейлина.

– Благодетель дал нашим подданным работу, им есть куда возить свои товары на продажу. Благодаря нашему благодетелю они не нищенствуют, не попрошайничают, не разбойничают в окрестных лесах. Помолимся о нашем благодетеле!

– Слава благодетелю, дочь моя! Пусть у меня нет денег платить твоим учителям, но мне не пришлось распродать библиотеку твоего отца. И, таким образом, ты можешь продолжать своё образование. У тебя даже есть два новых платья: повседневное и на торжественный выход.

Все эти доводы матери мало утешали Алоизу, но ведь могло быть и хуже. Когда артиллерия короля Зигфрида Стремительного уже была видна из окон башни принцессы, а ядра долетали до городских стен, было страшнее. Тогда ветер приносил в её окошко запах пороха и ощущение неминуемой катастрофы.

В конце концов, за прошедший год принцесса научилась обходиться без прислуги, смирилась с грубой пищей, которую готовила их единственная кухарка Марта, привыкла учиться по книгам, гулять в одиночестве, без фрейлин и развлекать себя сама. И мечтала о счастье. А что такое счастье? Ну, конечно, это любить и быть любимой!

Но сегодня за обедом, за пустым и длинным-предлинным столом, мать королева объявила Алоизе, что завтра благодетель прибудет в замок с её будущим женихом – королём Филиппом Смелым. Матушка сказала, она видит счастье дочери именно в замужестве с королём Филиппом. Эхо, взлетая к серым каменным сводам, повторно отчеканивало каждое слово королевы, а потом с хохотом разносило по углам столовой, искажая на все лады. В то время как сама королева уже поднялась из-за стола, эхо никак не могло окончить своё веселье и с опозданием перешло на дробь её каблуков. Подойдя к портрету, стоявшему на подставке, королева сдёрнула с него покрывало. С холста на принцессу, гордо подбоченившись и задрав козлиную бородку, смотрел нарумяненный старикашка. Его усики воинственно топорщились, а сморщенная шейка смехотворно торчала из тяжёлых лат.

– Никогда! – вскрикнула принцесса. Эхо птицей взлетело вверх и, ударившись о потолок, крикливой стаей разлетелось по мрачному замку.

– Это твой единственный шанс, дочь, – отчеканила королева. – Благодетель еле уговорил его взять бесприданницу.

И старая фрейлина фон Бок кивала в такт её словам, важно поджав тонкие губы.

– Но матушка, я же обручена с герцогом Гринбергом! Разве вы не помните? – принцесса заглядывала в глаза матери, тщетно пытаясь поймать её взгляд. Раньше они понимали друг друга без слов, с полувзгляда. Королева по глазам улавливала желания дочери. Так же и Алоиза привыкла читать в глазах матери то одобрение, то осуждение своих поступков. Но теперь, увы! Давно уже не могла принцесса наладить прежний контакт с матерью. В глазах королевы словно опустились шторки. И слова она произносила одними губами, как механическая кукла.

– У меня уже есть жених! – Алоиза с надеждой искала взгляда королевы. – Матушка, я понимаю, в последнее время на вас свалилось много горя. И вы могли забыть. Вы действительно многое не помните. Но позвольте, я вам напомню. Перед тем как отправиться на ту роковую охоту, отец и вы благословили нашу помолвку с молодым герцогом, Готфридом Гринбергом. Объявить же о помолвке и торжественно отпраздновать собирались после возвращения отца. Но тут это горе, траур. Вы обещали через год, когда снимем траур, в день моего семнадцатилетия объявить о помолвке. Однако год уже миновал. И вот завтра мне исполняется семнадцать лет! Разве вы не помните, что обещали?

Королева вздрогнула. Пристально вглядываясь в лицо дочери, она словно силилась что-то вспомнить.

– Нет, не припомню, – тряхнула София-Эльфрида красивой царственной головой. – Да и что с того, дочь. Герцог беден как церковная мышь. Белый конь – его единственное богатство. Он тебе не пара.

– А этот старикашка – пара?! – вскричала принцесса, и эхо грозовыми раскатами отправилось громыхать по замку. Горе, казалось, выплёскивалось из её огромных синих глаз. Не заметить этого мог только слепой. Не посочувствовать – только бездушный.

Но королева хладнокровно повернулась спиной к дочери. И, гордо вскинув подбородок, направилась к выходу, коротко бросив:

– Завтра не забудь надеть платье для торжественных случаев.

Эхо, словно спохватившись, переключилось на барабанную дробь, усиливая стук удалявшихся королевских шагов. Фрейлина Цецилия фон Бок удостоила принцессу коротким книксеном и, подхватив юбки, бесшумной тенью бросилась вдогонку.

ГЛАВА 2 * Королевская Золотая рыбка

– Ну, наконец-то! – воскликнула Алоиза, когда солнце опустилось на гору.

Она набросила на плечи накидку и, на ходу завязывая ленты, застучала каблучками вниз по винтовой лестнице.

«Милый Готфрид! Я спешу к тебе, к тебе, к тебе!» – выбивали дробь по стёртым ступеням каблучки её стареньких туфель в такт её сердечку. Спустившись вниз, принцесса на цыпочках пробежала под гулкими сводами галереи в Водоносную башню замка. Лёгкой тенью промелькнула она мимо открытой двери кухни, где кухарка Марта грякала горшками, откуда доносились неаппетитные запахи её стряпни.

А вот и потайная дверца Водоносной башни. Отсюда в засушливые годы, когда скважина в самой башне пересыхала, прислуга ходила за водой к роднику в парке. Обеими руками Алоиза дернула огромный брус, служивший засовом. Отполированный множеством рук, брус подался в сторону. Принцесса налегла на тяжёлую кованую дверь. Ржавые петли заскрежетали, запели свою старую песню и выпустили Алоизу из замка.

Стараясь не испортить туфельки, принцесса по тропинке, огибавшей башню, сбежала с горки и устремилась по заросшей аллее в старый парк.

Без садовников королевский парк одичал. Здесь никто больше не сажал цветов, не подстригал кустов. Газоны и цветники заросли травой по пояс. Предприимчивые жители пасли на них коз и овец. Обглоданные козами ветви кустов торчали по краям дорожек, грозя порвать платье. Деревья смыкали ветви над головой принцессы, погружая аллеи в сырость и мрак.

Вот в стороне за кустами послышалось фырканье коня, мелькнул его белоснежный круп. Конь пасётся в парке – значит, герцог уже на пруду. Конь узнал Алоизу и приветственно заржал. Сердце принцессы согрело надеждой. Готфрид что-нибудь придумает! Он такой умный, рассудительный! Как она соскучилась по нему за один только день! Это невозможно, чтобы они разлучились навсегда! А вот и водная гладь блеснула за ветвями. Скорее, скорее, разделить с ним это горе! Готфрид наверняка составит какой-нибудь план!

Деревья расступились, и заросший пруд в мягких лучах вечернего солнца раскинулся перед принцессой. На мостике, в том месте, где пруд сужался наподобие песочных часов, стояла одинокая фигура с удочкой.

– Готфрид! – окликнула рыбака Алоиза.

Тот вздрогнул и, заметив принцессу, приложил палец к губам. Стараясь не стучать каблучками, Алоиза взбежала к нему по замшелым камням изогнутого мостика. Герцог аккуратно и обстоятельно закрепил удочку на перилах и, наконец, повернулся к Алоизе.

– Добрый вечер, принцесса! – прошептал он и заключил её протянутые руки в свои холёные ладони. С сияющими глазами, разгорячённая пробежкой и взволнованная, Алоиза была необыкновенно прекрасна. Из причёски цвета карамели, как обычно небрежной, выбились непослушные пряди. Но это её совсем не портило, а наоборот, придавало неповторимый шарм.

– Вы, как всегда, прекрасны! – прошептал герцог и склонился с поцелуями над её руками.

Благородная сдержанность герцога восхищала принцессу. Ей казалось, она могла вечно любоваться его шоколадными кудрями, умным лицом с высоким лбом и волевым подбородком. А его бездонные глаза! Как любила Алоиза утонуть в них взглядом и забыть обо всём на свете, обо всех несчастьях, окруживших их со всех сторон.

Ах, эти несчастья! Принцесса выплеснула герцогу новость о предстоящей помолвке с Филиппом Смелым, о странной забывчивости королевы и расплакалась.

Печаль, словно вуалью, подёрнула глаза герцога. Он бережно обнял принцессу за плечи и прошептал:

– Алоиза, вы знаете, как я вас люблю. Но обстоятельства против нас. И всё-таки у нас есть надежда. Одна единственная, но удивительная, волшебная надежда. Она способна перевернуть нашу жизнь так, как мы мечтаем. Она сметёт все препятствия на нашем пути. Не будем же терять веры в неё.

Принцесса подняла глаза с дрожащими слезинками на ресницах. Надежда!

И тут раздался всплеск. Из воды, в солнечных брызгах, показалась изогнутая рыбья спинка с сияющей золотом чешуёй. Герцог и принцесса замерли с изумлённо раскрытыми ртами. На их глазах, сверкая плавниками, рыбка снова погружалась в воду, вильнув на прощанье хвостом с богатым золотым опереньем. Золотые брызги взлетели веером и рассыпались по поверхности пруда.

– Золотая рыбка! Королевская Золотая рыбка! – воскликнула принцесса, вытирая слёзы.

– Наконец-то! – прошептал герцог, крепко схватив принцессу за руки. – Его глаза лихорадочно заблестели.

Не успели успокоиться круги на поверхности, как Золотая рыбка снова выпрыгнула из воды, на этот раз полностью. Она показала себя во всей своей красе и блеске. Принцесса даже успела разглядеть не по-рыбьи выразительные глазки с ресничками и золотую корону, венчавшую голову. Рыбка прыгала снова и снова, словно резвилась. И золотые брызги осыпали поверхность пруда.

– Ну, же! Ну, же! – герцог уже не шептал, а хрипел. И его руки непроизвольно до боли сжали ручки Алоизы.

По легенде, существовавшей с давних времён, Золотую рыбку подарил прадеду Алоизы какой-то восточный султан. С тех пор она обитала в королевском пруду и оказалась не простой. Время от времени она начинала резвиться, выпрыгивая из воды. При этом брызги, которые она поднимала, превращались в золотые самородки. Однако, когда они падали в воду, то, видимо, снова превращались в капли воды. Потому что, сколько ни ныряли на дно мальчишки и искатели приключений, никто не нашёл там ни единой золотой песчинки. Но когда рыбка перепрыгивала через мостик из одной части пруда в другую, то на мосту находили и золотые слитки, и много-много золотого песка.

Случалось это очень редко. А людей, которые озолотились благодаря рыбке, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Однако разорившихся, тех, кто забросил дела и проводил всё время на пруду, было намного больше.

Больше всех повезло деду банкира Дукатуса. Да с него-то и началась эта золотая лихорадка. Тогда Мартину Дукатусу было всего двенадцать лет, и он ещё не был банкиром, а работал молочником, как и его отец. В обязанности Мартина входило ранним утром носить тяжёлые бидоны с молоком на королевскую кухню. Свой путь он сокращал через королевский парк, тем более что так рано его никто не мог повстречать. Его путь пролегал через пруд.

Однажды, когда Мартин с полными бидонами взошёл на мостик, из воды внезапно выпрыгнула Золотая рыбка и начала резвиться. От неожиданности тяжёлые бидоны выпали из мальчишеских рук и с грохотом покатились по каменным плитам изогнутого мостика. Молочные ручьи потекли во все стороны и хлынули в пруд. За пролитое молоко мальчику полагалось серьёзное наказание, и он разрыдался.

И тут Золотая рыбка высоко подпрыгнула над поверхностью воды и перелетела через мостик, обдав мальчика золотыми брызгами. Падая, брызги превращались в золотые самородки. Они рассыпались, подскакивали и катились по мосту во все стороны. Те слитки, что скатывались в пруд, снова превращались в капли воды. Опомнившись, Мартин бросился собирать золото. Он набрал золотых самородков почти по половине каждого бидона и еле донёс до дома. Не удивительно, что его отец вскоре открыл первый банк в королевстве под названием «Дукатус и сын».

И вот после того случая поднялась золотая лихорадка. Люди с утра до ночи торчали на пруду, совсем потеряв голову, ничем больше не занимаясь. Но спустя годы золотая лихорадка сошла на нет. Многие сами образумились, убедившись, что ждать милостей от Золотой рыбки, может, и жизни не хватить. Остальных вернул к делам королевский запрет. И теперь герцог проводил время на пруду в одиночестве. Но ему нечего было терять. И королевские указы давно преданы забвению.