@biblioclub: Издание зарегистрировано ИД «Директ-Медиа» в российских и международных сервисах книгоиздательской продукции: РИНЦ, DataCite (DOI), Книжной палате РФ

© Л. В. Ульянова, 2022

От автора

Книга, которую вы держите в руках – сборник статей, написанных профессиональным историком для широкой аудитории и посвященных в основном «белым пятнам» истории Севастополя.

Все статьи (за исключением первой и последней) публиковались в течение ряда лет на самом популярном сегодня в Севастополе интернет-ресурсе «Форпост» (sevastopol.su).

При этом писались статьи в тот месяц, в который имело место то или иное историческое событие. Поэтому и здесь они предложены к чтению по порядку месяцев в году, а не по исторической хронологии.

Чем же отличаются мои «севастопольские истории» от уже существующих историй о городе-герое, которые имеют широкое хождение в интернете и присутствуют в многочисленных исторических романах о Севастополе?

Во-первых, попыткой разобрать существующие мифы по каждому конкретному сюжету и те источники, на которые эти мифы опираются. Говоря другими словами – стремлением отделить «зерна от плевел». В первую очередь, отсеять те факты, которые не проверены должным образом, не находят подтверждения в источниках (архивы, периодическая печать) или которые были откровенно придуманы писателями и публицистами, интересовавшимися прошлым Севастополя.

Во-вторых, суммировать то знание, которое можно считать достоверным на данный момент, а в некоторых случаях – ввести в оборот новые исторические источники.

По итогу получившиеся тексты больше напоминают детектив с распутыванием «следов», чем обычные исторические научно-популярные статьи. Не исключено, что читатель сможет найти противоречия в моих логических рассуждениях и не согласиться с моими выводами.

Надеюсь, «севастопольские истории» будут интересны и профессиональным историкам, и тем, кто увлекается историей на досуге.

Во всяком случае писались они и для тех, и для других.

Март. «Севастопольская оборона» Аркадия Аверченко

27 марта 2020 года исполняется 140 лет со дня рождения известного писателя, родом из Севастополя, Аркадия Тимофеевича Аверченко. И в этом же году будет 100 лет с момента эвакуации из Крыма и Севастополя войск П. Н. Врангеля, а это событие знаменовало окончание гражданской войны на территории большей части России.

Тогда в военном противостоянии победили «красные», еще до их окончательный победы в их среде сформировался своего рода «красный патриотизм» – одним из ярких образцов которого был генерал Алексей Брусилов. Был свой патриотизм и у «белых». И если проигравшая сторона в значительной своей части уехала в эмиграцию, то за пределами спора о путях развития страны, в области не военной, а культурной, однозначной победы «красных» не произошло, а в советский культурный пантеон в той или иной форме были включены и люди, известные своим «белым патриотизмом».

В этом материале делается попытка рассмотреть это явление в контексте жизни и творчества А. Аверченко, который в годы гражданской войны прославился резкими антибольшевистскими памфлетами, а в 1919–1920-х годах, живя в Севастополе, сотрудничал в антибольшевистской борьбе с правительством Врангеля.

На антибольшевистские памфлеты Аверченко в 1921 году среагировал В. И. Ленин, назвав его сборник «Дюжина ножей в спину революции» «талантливой книжкой»; в 1920-е годы произведения Аверченко активно издавались в Советском Союзе. В годы «брежневского застоя» о его дореволюционной творческой деятельности было снято два телеспектакля^[1] – вероятно, такое обращение к литературным образцам «белого патриотизма» вписывалось в частичную реабилитацию «белых» в поздне-советское время (можно вспомнить и, например, фильмы «Адъютант его превосходительства, «Бег»).

Эта реабилитация затронула далеко не всех культурных героев «белого лагеря» – скажем, она не коснулась В. Ф. Ходасевича, М. П. Арцыбашева, А. В. Амфитеатрова, но вот Аверченко по каким-то причинам стал частью и советского культурного пространства.

* * *

Сегодня Аверченко как писатель хорошо известен.

О феномене «сатириконцев», созданном талантом Аверченко в двух журналах, редактором которых он был – «Сатирикон» и «Новый сатирикон», написано немало работ, как научных, так и публицистических, защищен целый ряд диссертаций, а за последние 20 лет вышло два собрания сочинений самого Аверченко, вначале 6-томное, потом – 13-томное.

Но хочется поговорить об Аверченко как о писателе-севастопольце.

На первый взгляд, оснований для такого разговора не так уж много, и во всяком случае они не столь очевидны, как в отношении других русских писателей первого ряда – участника первой севастопольской обороны Льва Толстого с его «Севастопольскими рассказами»; неоднократно жившей в Севастополе и посвятившей этому городу поэму «У синего моря» Анны Ахматовой; Александра Куприна, несколько лет обитавшего в Балаклаве и запечатлевшего свой опыт в «Листригонах», или Александра Грина, который за революционную деятельность сидел два года в севастопольской тюрьме и именно здесь начал свой путь писателя.

Подобной литературной связи с Севастополем в биографии Аверченко нет. Да, он родился в Севастополе, но уехал из родного города в 16 лет (первоначально в Харьков) и стал известен как «король смеха» в Петербурге, в кругах столичной богемы периода расцвета «серебряного века».

«А любил ли вообще Аркадий Аверченко Севастополь?» – задается вопросом севастопольский биограф писателя Виктория Миленко (автор книги об Аверченко в серии «ЖЗЛ»)^[2], и ей явно хочется дать положительный ответ.

Но, признаемся, оснований для такого ответа не так уж много.

Насколько известно, писатель ни разу за свою трудовую биографию не приезжал в Севастополь – ни тогда, когда он был бедным безвестным конторщиком в Харькове, ни тогда, когда стал состоятельным и овеянным славой редактором столичного журнала и автором книг с миллионными тиражами.

Когда Аверченко в 1910 году решил – в лучших традициях культурной богемы – купить дом в Крыму, то пытался сделать это в Ялте, а затем – в Одессе. Обе попытки были безуспешными^[3], но это не привело его в Севастополь. В 1912 году Аверченко в ходе турне с другими «сатириконцами» по югу России посетил Одессу, Кишинев, Киев, Ростов-на-Дону, Харьков^[4] – но и тут он не заехал в родной город.

Нет сведений о финансовой поддержке со стороны Аверченко его большой семьи, оставшейся в Севастополе – матери и шести сестер, хотя они, как ясно из работ В. Д. Миленко, жили весьма скудно, пока единственный сын и брат снимал шикарную квартиру в центре Петербурга, кутил по столичным ресторанам и ездил по заграницам.

Аверченко не был в Севастополе, пока его не загнала туда в 1919 году гражданская война, о чем он откровенно пишет в 1921 году в «Приятельском письме Ленину» – бежал Аверченко «из Киева в Харьков, из Харькова в Ростов, потом Екатеринодар, Новороссийск, Севастополь, Мелитополь, опять… Севастополь»^[5].

В. Миленко и А. Хлебина в книге «Беженские и эмигрантские годы Аркадия Аверченко» предполагают, что Аверченко скучал по родному городу и поэтому «поддерживал литераторов, так или иначе связанных с Севастополем»^[6]. Описания Севастополя эпизодически мелькают в рассказах писателя о детях и детстве, однако он предстает у Аверченко как «город с пыльными улицами, ленивой, однообразной жизнью»^[7], а в рассказе 1913 года «Ресторан “Венецианский карнавал” Аверченко признается, что хотел бы, чтобы его отец-купец основал свой бизнес не в Севастополе, а в Венеции^[8].

Итак, Аверченко не был в течение большей части своей жизни «севастопольским писателем».

Однако он стал таковым.

И произошло это в тот момент, когда Севастополь оказался для него практически единственным кусочком земли, не захваченным большевиками. Более того, в этот жизненный момент, названный Аверченко «врангелевским сидением»^[9], он из, скорее, космополитичного представителя столичной литературной богемы, превратился в севастопольца «по духу» – патриота севастопольской земли, практически в прямом смысле слова в эту землю вгрызавшегося до самого последнего момента, и впервые в жизни (в том числе – впервые в союзе с властью) использовавшего весь свой талант не «ради смеха», а для того, чтобы Севастополь остался «русским».

В. Миленко приводит такие слова Аверченко примерно ноября 1919 года, сказанные им в разговоре с известным «богемным» певцом Александром Вертинским:

«Я знаю в этом городе каждый камень… в детстве я недоумевал, как можно жить в Севастополе, когда существуют Филиппинские острова, южный берег Африки, пограничные города Мексики, мыс Доброй Надежды, реки Оранжевая, Амазонка, Миссисипи и Замбези? Всё мечтал удрать отсюда в Америку… Потом в Питере нет-нет да и вспоминал родину, когда писал детские рассказы. Как только сяду за этакий рассказец, так сразу передо мной возникают Хрустальная бухта, наша Ремесленная канава, мать, отец, сёстры… А теперь я счастлив, что я здесь. Вся моя большая родина – Россия – сжалась до размеров Севастополя. Мог ли я даже подумать, что мой маленький, тихий, скромный город волею судьбы и Божьим попущением станет столицей когда-то огромного Русского государства…»^[10].

Аверченко эвакуировался из Севастополя на одном из последних врангелевских кораблей, 13 ноября 1920 года, поэтому предстоящее в ноябре 2020 года 100-летие «русского исхода» – важная дата, в том числе и для того, чтобы отдать дань памяти писателю.

* * *

«Дюжина ножей в спину революции» – самая известная сегодня книга Аверченко, в основном по причине того, что парижское издание этого сборника памфлетов 1921 года вызвала язвительный отклик Ленина в газете «Правда» от 22 ноября того же года. Аверченко к этому времени ровно год как находился в эмиграции, в Константинополе.

В действительности, парижское издание было вторым – впервые этот сборник был издан летом 1920 года в Симферополе.

Однако важно другое. Согласно сведениям, недавно введенным в научный оборот, сам сборник был заказан штабом Добровольческой армии Петра Врангеля, а тираж был направлен в войска «для поддержания их боеспособности»^[11]. Впрочем, вошли в этот сборник в основном более ранние и уже опубликованные в севастопольских и симферопольских газетах фельетоны писателя.

Газета «Юг России», с марта 1920 года редактировавшаяся, по сути, Аверченко (формальным издателем был его зять; до февраля 1920 года газета называлась «Юг», и Аверченко там был ведущим фельетонистом), также выходила при штабе действующей армии и была, по сути, проправительственным изданием. В этой газете Аверченко помещал в том числе призывы к сбору средств для Добровольческой армии^[12], например, такие:

«Граждане! Сегодня, в день основания Добровольческой армии, мы безвозмездно отдаём свой труд в пользу героической Добровольческой армии. Театр Морского собрания весь чистый сбор отдаёт в пользу Добровольческой армии. Театр Зимнего городского собрания – тоже…»^[13].

Литератор Б. Неандер вспоминал:

«В Крыму, при Врангеле мне пришлось довольно близко сойтись с покойным Аркадием Тимофеевичем… и даже вместе работать при управлении Генерального штаба, по заказам которого он писал отличные юмористические прокламации, распространяемые в Красной армии»^[14].

Итак, «врангелевское сидение» Аверченко в Севастополе состояло, среди прочего, в активном сотрудничестве писателя с «белым» правительством, и надо хорошо знать его предыдущую биографию, чтобы понимать, насколько это было для него нетипично – конструктивное взаимодействие с власть предержащими.

Поскольку всю предшествующую жизнь Аверченко как писатель занимался высмеиванием власти.

Два крупных дореволюционных издания, редактором которых был Аверченко – «Сатирикон», а потом и «Новый Сатирикон» – только позиционировали себя как «аполитичные» издания, направленные на «исправление нравов» обывателей. В действительности, в них присутствовали довольно четкие политические интонации.

Исследовательница Е. А. Дьякова отмечает:

«Как правило, номер “Сатирикона” еженедельно открывался его (Аверченко) политическим фельетоном. Объекты иронии Аверченко – Первая Госдума, А. И. Гучков, октябристы, В. М. Пуришкевич и доктор Дубровин, Союз русского народа, Новое время, А. С. Суворин и М. О. Меньшиков, Вехи и П. Б. Струве… Юмор автора в этих текстах отнюдь не безмятежен: в рассказе “Кошмар” (1908) депутата Думы собираются съесть его избиратели-крестьяне, умильно восклицая при этом “Кормилец ты наш!” Эпиграф к рассказу – газетное сообщение о случаях каннибализма в голодающей Пермской губернии – превращает политический бурлеск Аверченко в трагический гротеск, весьма далекий от жанра развлекательной юмористики»^[15].

«Сатирикон» – первый журнал, прославивший Аверченко – возник в 1908 году, в период так называемой «столыпинской реакции», и его постоянным лейтмотивом было нарушение действующей властью положений Манифеста 17 октября 1905 года, отступление от «конституционных прав и свобод», дарованных императором в тот революционный год. Политический облик журнала был явно «антистолыпинским», начиная от насмешек по поводу «галстуков» («столыпинскими галстуками» называли чрезвычайные суды, осуждавшие революционеров на казнь в 1906–1908 годах) и аграрной реформы, заканчивая ерничаньем по поводу убийства самого П. А. Столыпина, на каковое событие «Сатирикон» отреагировал «провокаторским» номером с большим пауком на обложке, как бы прозрачно намекая, что премьер-министр пал жертвой выращенной им же провокации^[16].

В полную же мощь обще-критическая позиция Аверченко по отношению к власти проявилась в Февральской революции.

В марте 1917 года журнал «Новый Сатирикон» опубликовал текст отречения Николая II от престола с подписью Аверченко – «Прочел с удовольствием». Употребление формулировки, которой обычно пользовались русские императоры, не только отражает критическое отношение к фигуре конкретного монарха – здесь Аверченко не был уникален, Николай II на момент своего отречения был предельно непопулярен в обществе, и даже явные «монархисты» (как Л. А. Тихомиров) если не обрадовались приходу Временного правительства, то признали его неизбежность – но и показывает отсутствие какого-либо пиетета Аверченко перед императорской властью, государственной системой, да и в целом – «старой Россией».