Тайная сила

Первая половина книги скорее понравилась, несмотря на увлечение куперуса бесконечными повторами одной и той же информации по кругу. От второй половины рука как-то тянулась к лицу. В целом же, сложилось вполне положительное впечатление, пожалуй. Правда, особой экзотики не увидела, но куперус явно старался из всех сил.

В общем, довольно-таки автопробежное, буквально по верхам описание существования голландских колонистов в индонезиях. И на сцене главгер - главный по тарелочкам, то есть в провинции, и его семейство во всей красе.
И тут сразу очень интересный момент. Оказывается, голландцы уже тогда были чрезвычайно толерантны и вовсю исповедовали смешанные браки в своих колониях. Так что здесь необычайно красочное сообщество, и полное равенство между равными по социальному статусу людьми всех цветов кожи. Что уже выглядит очень даже положительно.
У самого главгера первая жена из местных и четверо детей полукровок, которые по сути индонезийцы и не любят папашу. Он им чужой и враг-захватчик по большому счету. Отсюда и корни трагедии. Нелюбовь и неуважение, но желание на халяву пользоваться всеми благами из рук папаши.

Поэтому сын кувыркается на софе с распутной мачехой - второй женой отца, которая по развитию не более, чем похотливое и столь же наглое и бессовестное животное. Поэтому дочь тайком бегает на свидания с таким же животно-распутным сыном из местного семейства фабрикантов. Все блудят со всеми, а слуги и остальные жители городка втихомолку хихикают и сплетничают за спиной у главгера. Он же весь в работе, весь такой несгибаемый идеалист и не видит дальше своего носа, несмотря на море анонимок в адрес супружницы.

Вторая половина книги, как бы о том, что европейцу ни черта не понять, не постигнуть загадошной азиатской души. Якобы главгер не пошел на поводу у местных князьков, ведущих аморальный образ жизни за счет голландской короны, и потому на него и его семейство обрушились всякие зловещие явления и несчастья в личной жизни. Ну да, ага.
А я скажу, не было на этих азиатских аферистов нашенского человека (мы сами азиаты в какой-то степени), который быстро разобрался бы и надавал любому мистическому явлению по кумполу, чтобы было неповадно пакостить.

Ибо в этом гнусном газлайтинге участвовало куча местного народу, молящегося на своих ничтожных, недостойных уважения князьков, и доводивших человека, из рук которого они чего-то не гнушались принимать деньгу и всякие благодеяния. Что показательно, в конце концов, главгер приехал до князьков и в лоб, по-европейски предупредил: ежели не прекратят гадить, то получат большие проблемы. И внезапно вся мистика улетучилась как по мановению волшебной палочки. Но непоправимый вред его психике уже был нанесен.

Короче, лично я в очередной раз убедилась, что в азиях вовсе не обязательно чего-то там постигать. Не всем оно дано, чего уж там. При этом, безусловно, надо уважать какие-то традиции и правила поведения, принятые в местном обществе. Но никак нельзя позволять садиться себе на шею, поворачиваться спиной к азиатам, а тем более открывать им душу, чтобы лезли со своей мистикой и топтались там, как у себя дома. Особенно, ежели твоя страна - колонизатор.

По концовке: грабительскую колонизацию того времени, безусловно, осуждаю.

Очень интересное произведение о колониализме. Он тут как минимум не стандартный, "голландская Индия" мне попадается впервые. Здесь сохранен основной мотив подобных произведений о европейце в чужой стране, которому так и не удается акклиматизироваться, но и для своих он становится чужаком. Быт описан просто замечательно, есть что-то завораживающее в том, как к светскому ужину дамы спускаются в саронгах. При этом мистическая составляющая тоже хороша, и мы так и не узнаем, был ли по-настоящему проказный дух в доме резидента, или просто нервы голландцев не выдержали под настойчивым воздействием силы буйной яванской природы. Затянуто, но захватывающе.

Оказывается, в моем опыте еще есть нечитанные европейские классики. Оказывается, у голландцев тоже есть классики. Оказывается, что-то, написанное в традициях реализма Э. Золя, на деле совершенно не похоже на Э. Золя. Оказывается, классик может быть вполне себе неклассическим и даже иррациональным. Все эти мысли посетили меня при чтении «Тайной силы» Л. Куперуса. К своему стыду или, наоборот, к радости, раньше я ничего не знала об этом классике голландской литературы, не только эпатирующем сограждан некоей патологичностью своих произведений, но и владеющем умами и сердцами читателей Европы и России начала XX века.

Но если обобщить мои впечатления от чтения, то они выливаются в фразу: «Скорее нет, чем да». Особых восторгов книга не вызвала, но и желания отложить в сторону в целом не возникало. Надо сказать, мне очень понравилось предисловие переводчика, и под его влиянием я ожидала какого-то действительного книжного открытия, выстроив в собственном воображении потрясающий сюжет, состоящий из любовной и семейной драм, яванского колорита, модернистской философии и зловещей первобытной мистики. Но читалась книга вязко и лениво, медленно дрейфуя от яванской двусмысленной томности к невыносимой европейской тоске, и так и не смогла захватить ни мой ум, ни мои чувства. Все это было слегка похоже на яванский оркестр гамелан, который непривычному уху просто невозможно долго слушать.

В основе повествования лежит личная драма высокопоставленного чиновника Ван Аудейка, настолько слившегося со своей работой, призванием, осознаваемой жизненной миссией и любовью к Яве, что он перестает замечать нюансы окружающей жизни, обращать внимание на поведение близких ему людей. Ему кажется, что он достиг своего идеала семейного существования: спокойная, размеренная, упорядоченная жизнь с ясными целями, отчетливыми перспективами, справедливым служением и уравновешенными буднями. И будучи внезапно вырванным из своего трудового забытья непредвиденными событиями, он не сумел совладать со своими разрушенными иллюзиями и обманутыми ожиданиями. Сюжет, фактически, вечный: во все времена находятся люди, живущие в коконе собственной реальности и полагающие, что всё и вся в их окружении живет по принятым ими законам и подчиняется единой «картине мира», в которой властвуют добрая воля, благоразумие, милосердие. Мощь столкновения с тайными силами бытия оказывается настолько катастрофической, что потрясает сами основания личности Ван Аудейка и не дает ему возможности вернуться к своим прежним представлениям о правильности выстроенных им отношений с миром.

Травма разочарования, которую он оказывается неспособным пережить, внезапно открывает ему глаза на прошлое, на собственные ошибки и заблуждения и убеждает в наличии тайной противодействующей силы, способной исподволь принудить его действовать вопреки самому себе (закрывать глаза на измены жены и никчемность детей, платить деньги мошеннику, выдающему себя за его внебрачного сына, терпеть пороки регента). И эта сила ломает его, выдавливает из привычных обстоятельств, окончательно расшатывая его внутренние устои и веру в себя. Но он находит в себе силы выскочить из заданного карьерой и собственными представлениями о добропорядочной жизни патологического круговорота, покинуть свой «кармический круг», перестав действовать по его правилам, и в конце концов обретает хотя бы новый домашний очаг, если не может обрести новую жизнь.

Книга кажется сотканной из чувств, но присмотревшись, можно заметить, что это вовсе и не чувства, а весьма рационализированные авторские оценки, более чем настойчиво транслируемые многократными повторениями характеристик персонажей. Все герои – это почти однозначные проекции его мнений, на каждом наклеен ярлык: этот – слабак, эта – гедонистка, тот – сибарит, а этот – тайный недоброжелатель. Более или менее живыми персонажами мне показались только сам Ван Аудейк, в котором, видимо, есть что-то от самого автора, и Ева, его «женская ипостась», так и не сумевшая принять выхолощенное яванское существование с его просветительскими и эстетическими миссиями за смысл всей своей жизни. Все остальные (Леони, Тео, Адди, Додди, другие голландцы и яванцы с их непроизносимыми именами) показались мне оценочными порождениями, а потому – несколько картонными, гипертрофированными в своих недостатках и слабостях.

Книга, на мой взгляд, многословна, умозрительна и рассудочна и, как ни странно, мне не хватило в ней… реальности: прямых конфликтов, эмоций в сексуальных эпизодах, деталей и подробностей происходящего. Чтобы в этом убедиться, достаточно прочитать описания спиритических сеансов, любовных сцен, мистических «фокусов», спектаклей и диалогов – все здесь полускрытое, как бы присыпанное рисовой пудрой, пригашенное, отцензурированное и утратившее естественную многомерность жизненных артефактов. Но, может быть, эти мои ожидания к Луи Куперусу и вовсе неоправданны, поскольку сформированы уже современными беллетристическими традициями.