Империя франков вновь готовилась стать тем, чем была при Карле Великом, – Западной империей, и даже взять это название. В этом и состояло последнее желание этого великого честолюбца, единственное оставшееся неосуществленным, ради которого он мучил мир, ради которого он, возможно, погиб.