«Они (эсэсовцы) были очень вежливы с этими несчастными, – говорит Пачиньский. – «Пожалуйста, снимите одежду и аккуратно сложите ваши вещи». И эти люди разделись, а затем их заставили зайти внутрь (в крематорий), и двери за ними закрылись. Потом эсэсовец залез на плоскую крышу здания. Он надел противогаз, открыл люк (в крыше), засыпал туда порошок и закрыл люк. Когда он это сделал, изнутри, несмотря на толстые стены, послышались дикие крики». Проведя в лагере на тот момент уже почти два года, Пачиньский больше не испытывал особо сильных эмоций, когда смотрел на людей, которым предстояло умереть: «Становишься безразличным. Сегодня ты идешь на смерть, завтра – я. Человек ко всему привыкает».