словом, все на нем имело праздничный вид, сразу напомнивший мне о том, что было воскресенье, – и, сопоставив одно с другим, я мигом сообразил, что милость, о которой он хотел попросить меня накануне вечером, заключалась в разрешении ему провести день так, как его всякий проводит в Париже