– Марино, мы ни в чем не виноваты.
– Да, я знаю, – откликается он, – но, может быть, мы могли что-нибудь сделать.
Голос у него прерывается от нахлынувших эмоций. Да что ж такое: я стараюсь не плакать, а потом появляется он и делает это за меня. В следующий раз мне придется его опередить.
– Марино, ее невозможно было спасти. Вот в чем правда!
Он замолкает – полагаю, что он обдумывает мои слова. Я знаю, они жестокие, особенно сейчас, но они отражают то, что я думаю. Одна часть Эммы хотела помощи, другая часть надеялась, что ее не получит.
– Что ты хочешь сказать?
– Что ублюдки, которые бьют своих жен, делают это потому, что знают, что могут себе это позволить. Эмма себя не любила, поначалу она чуть ли не считала нормальным, что ее бьют. Думала, что по большому счету ничего особенного не происходит. Полагала, что она это заслужила!
Марино молчит, ничего не отвечает.
– Знаешь что? Отец ее тоже бил… – добавляю я немного погодя. Но старикан по-прежнему как воды в рот набрал.
– Во всей этой мерзкой истории есть много виноватых, – говорю я наконец, – но, уж конечно, это не мы с тобой!