Цитаты из книги «Ив Сен-Лоран»

Первая коллекция – это манифест. С самого начала она показала, что Ив Сен-Лоран – единственный посредник между 1947 и 1958 годами. Диор одевал «эпоху возобновления»: это было возвращение к элегантности и красоте. Открытие его Дома моды произошло на волне оптимизма: «Это был божьей милостью 1947 год». 1958 год, наоборот, – это начало эпохи разочарования и прогресса. Коллекция Сен-Лорана была похожа на двустороннее зеркало. С одной стороны, дневное время – строгость, простота, аскетичность пальто Passe-Partout. С другой стороны, ночь, театр, капризы обольщения – все это явно показывало родство Ива с Кристианом Диором, который, как писали в Le Figaro littéraire от 8 июня 1957 года, видел в Высокой моде «драгоценное и добросовестное ремесло».

Основная идея Сен-Лорана, как видно из его творений, – это трансформация реальности, способ выйти за рамки самого себя. Ив, бескомпромиссный мечтатель, не мог принять реальность, когда та становилась повседневностью.

Со своей обычной манией отыскивать пример из живописи, как прустовский Сван, он выбирал из реальности то, что позволяло ему избегать реальности. «В этот день на ней было платье и шляпа ее матери времен 1940-х годов, у нее были очень красные губы, и вообще это был шок».

У него тело нуждалось в легенде, в атмосфере, похожей на дым

«Мы одеваемся всегда, чтобы раздеться, – говорила Франсуаза Саган журналу Vogue. – Платье имеет смысл, только если у мужчины есть желание его снять с вас. Мужчине вы нравитесь не за платье, вы ему нравитесь за пропущенное свидание, за слово, за взгляд».

«Женственность заключается в женщине, а не в том, во что она одета».

Сознавая, что великое искусство может вписаться в свою эпоху, только избежав ее, он вернулся к истокам идеала – к декадентам конца века: «Намекать, а не рисовать…»

Как и сага «В поисках утраченного времени», «Мадам Бовари» станет для модельера источником вдохновения и идентификации.

Как найти себя в будущем, которое буржуазия заготовила для своих детей?

В пятнадцать лет Ив Матьё-Сен-Лоран взялся за чтение многотомной саги Марселя Пруста «В поисках утраченного времени». Он наверняка прочитал фрагмент из романа «Содом и Гоморра»: «Воспринимая свой порок как что-то более исключительное, чем он был на самом деле, они не решились жить в одиночестве с того самого дня, как его открыли в себе, долго нося его в себе в неведении, намного дольше, чем это делают другие». Теперь любой момент доверия, который Ив дарил кому бы то ни было, открывал всего лишь часть придуманного им персонажа. Невозможно было склеить вместе все эти части: казалось, что они сейчас рассыплются с дьявольской скоростью. У него появился нервный смех и привычка прерывать его, закрывая лицо рукой, а еще долгие минуты молчания, как будто он входил внутрь другого человека. Как герои из романтических книг, он мгновенно переходил от смеха к молчанию. Все у него было «устрашающим», «ужасным» или, наоборот, «чудесным».