Отзывы на книгу «Зал ожидания. Книга 2. Семья Опперман»

"Семья Оппенгейм" вышла в 1933 году, а в Опперманов их переименовали уже после войны, дабы избежать ассоциаций с Робертом Оппенгеймером. Мне больше нравится изначальный вариант. Потому что Heim. Дом родной.

Очень часто сталкиваюсь в отзывах со стереотипной фразой "Надоело про Холокост, сколько можно". И ведь согласна: может и надоесть. Тема популярна вплоть до пародирования, до бурлеска; так мальчишки в "Благослови зверей и детей" орали с хохотом: "В печь его, сжечь его". Характерные действия "от противного", приторная сладость запретного плода. Гнилого и горького.
А Лион Фейхтвангер был первый. Он в тридцать третьем, предупреждая, не знал, чем всё это кончится. Я знаю. И Бертольд, благородный, кристальный Бертольд, юный рыцарь, павший в беззвучном бою за роль Арминия Херуска в германской истории (незавидную) - не вызывает у меня жалости. Мальчик оказался умнее всех, избрав часть благую. Арминий Херуск оценил бы северное мужество Бертольда.
Мне жаль учителя Фогельзанга, гнусного, безграмотного, подлого фашиста Фогельзанга. И - по совсем иной причине - директора, у директора ведь семья. Ведь дело не в Холокосте, и не в том, что Оппенгеймы продавали стулья поплоше и подешевле, а Вельсы - получше и подороже. Дело в том, что Родина может предать. И предаёт.
Ещё вчера ты приносил обществу пользу, а сегодня тебе измеряют лицевой угол и говорят: "Негоден, в печь его". Ещё вчера ты был остроумным спорщиком, душой компании, а сегодня тебя бьют ногами, и, по-видимому, забьют насмерть. Ещё вчера твои почтенные седины внушали уважение, а сегодня от твоего смертного одра уводят в застенок детей, громят дом... Старуха так и скончалась в одиночестве.
Ещё вчера мы все были - а сегодня нас нет.

Я затрудняюсь рецензировать собственное вполне возможное небытие. Я не могу вообразить, откуда, из чьих воспалённых мозгов берутся имбецильные критерии, по которым определяли право моих дедушек и бабушек дышать. Я не хочу спрашивать, кто виноват. Я хочу спросить, кому выгодно.

Они уничтожили меру вещей, созданную цивилизацией.

Теперь Густав, когда к нему обращались, заслонял лицо руками и отвечал: "Слушаюсь".

Хад Гадья, Хад Гадья, - поёт Жак Лавендель, неунывающий старый хохмач от слова "Хохма", мудрость. - Козлёнок мой, козлёнок, которого отец купил за две мелкие монеты. И вот пришёл ангел смерти, и поразил мясника, который зарезал быка, который выпил воду, которая залила огонь, который спалил палку, которая побила пса, который укусил кота, который съел козлёнка, которого отец купил за две мелкие монеты. Козлёнок мой, козлёнок... И вот пришёл Благословенный, и поразил ангела смерти...

История сообщает нам о случаях празднования Исхода в концентрационных лагерях. Фейхтвангер ещё не знал этого, предугадывал, предупреждал.
Мы - знаем.

Козлёнок мой, козлёнок.
Которого отец купил за две мелкие монеты.
За две мелкие монеты.

И мера вещей. И связь времён. И лицо, закрытое руками, и неизменное, как пароль: "Слушаюсь".

А вот все-таки есть польза и удовлетворение от того, что порой подряд читаешь книги автора , в данном случае Лиона Фейхтвангера. Тогда ярче и объемнее вырисовывается картина происходящего, явственнее проглядывают причинно-следственные связи накатывающей исподволь трагедии и лучше наблюдаешь перемены в людском мышлении самых разных слоев.

Если в Успехе , первой книге из трех, объединенных автором в своеобразную трилогию общей темой, но не героями, мы наблюдаем только только первые робкие шаги национал-социализма в Германии, то тут уже происходящие события в стране нарастают и приобретают совсем иной масштаб и размах, что влечет за собой печальные и трагические последствия.

Итак, Германия 1932 год. Нацисты еще не у власти, но по сути это уже только вопрос времени. Перемены в жизни людей и в целом общества уже ощущаются, хотя пока не всеми и не в той мере, которая будет позднее. По улице начинают маршировать отряды ладскнехтов, евреев порой выкидывают из вагонов метро. И круг притесняемых начинает постепенно шириться, охватывая все большее число людей, в первую очередь, конечно, евреев и других неугодных, неподходящих для нового режима и соответственно новой национальной политике.
Но людям (коснись это любого из нас) сложно перестроиться и поверить в немыслимое, что в двадцатом веке возможно возвращение к варварским методам и порядкам. Кто-то уже чувствует холодный ветер перемен, кто-то пытается уверить себя, что ничего страшного не происходит. Пока гром не грянет, ... а есть и такие, кто в силу юношеского максимализма верит в честность, порядочность и силу своего и чужого слова.

Но в январе 1933 года к власти в Германии приходят национал-социалисты, что означает конец Веймарской республики и начало эпохи Третьего рейха. А вместе с этим разгул националистических, шовинистических идей, взглядов и оголтелое попрание прав и свобод человека.

На примере семьи Опперман и близких к ним людей автор доходчиво и наглядно показал как менялось положение людей любого социального уровня. Даже богатство и признанные заслуги перед Родиной и государством стали ничто, если ты по нынешним меркам не подходил к определенному образцу, чтобы принадлежать к немецкой расе. Истинные понятия подменялись ложными, нивелировалась личность, в обществе стал преобладать страх, полное отсутствие уверенности в завтрашнем дне и даже сегодняшнем вечере, трагедия мирового масштаба начала захлестывать страну.

Трагедия семьи, трагедия страны, мировая трагедия, которая так или иначе задела всех, прошлась катком и разделила историю на до и после...
И автор, не приукрашивая и не щадя ни себя, ни героев, ни читателей, живописует яркую картину происходящего, уже мысленно предвидя чем это все обернется и во что выльются начинающие ручейки бед. Сильно, безжалостно, грустно, но необходимо читать.

Удивителен год написания этой книги-1933 год. Почти самое начало кошмара 20 века. Фашизм только-только пришел к власти, и уже получается натворил столько, что позволило набрать материала на целое произведение! Честно говоря, когда читала, казалось, что это все было уже написано после всех ужасов, когда все деяния фашистов были признанны всемирно, стали известны и проанализированны с точки зрения преступлений против человечества. Настолько все полно и подробно описано, что даже не верится, что это было создано за столь короткий срок.

Роман начинается в 1932 году и создан из трех тематический частей: вчера, сегодня, завтра. В центре семья немецких евреев Опперманов- честных, умных, платящих налоги, преданных своему отечеству и работающих во благо Германии. Их предки воевали в Первой Мировой за Германию, помогали финансово ее правительству и уж конечно они не ожидают от нового режима никаких резких поворотом. Они праведные граждане-любят и чтут немецкую историю и литературу, язык и, возможно, даже более немцы, чем остальные. Поэтому они до последнего не замечают очевидных звоночков того, что их любимая страна превращается в чудовище. Из транспорта выкидывают евреев, запрещают доступ в общественные места, бойкотируют магазины и рисуют свастику на витринах, распевают на улицах мерзкие песни: "Воткнув еврею в горло нож, мы снова скажем мир хорош!", а в школах, вопреки всему разумному, фашизм приходит в виде учителя и готовит почву для более решительных действий. Как можно было не заметить очевидного? Бежать надо было, сломя голову, продавая или бросая все, что нажито, спасать себя, а они не верят. Они ждут, затаились, надеясь на благоразумие общество, своих вчерашних друзей и коллег. ну не может же все-сознание людей, так вдруг перемениться, правда?

Оказывается-может. "Они изменили меру вещей", оболгали все, назвали черное-белым и наоборот. Вся Германия сошла с ума официально и весь мир этого долго не мог понять. Они создали благополучный фасад из лжи для остального мира, за котором процветало беззаконие и геноцид. Вчера ты был уважаемым в обществе человеком, а сегодня стал никем, чтобы завтра превратиться в зверя, которого загоняет свора бешеных псов. Вчера-известный хирург, золотые руки, изобретатель уникального метода операций, а завтра лысый еврей с позорной табличкой. Вчера еще благополучный хозяин мебельного магазина, а завтра, после концлагеря, закрывает лицо руками и на все вопросы отвечает "Слушаюсь". Вчера-надежда школы, прямой, способный и талантливый мальчик, завтра-... для некоторых завтра может не наступить. Родная страна от них отвернулась, предала.

Работать до последнего, спасать любого, даже "коричневого", раз уж давал клятву Гиппократа; вернуться из благополучной Швейцарии ради того, чтобы поведать остальным, живущим в блаженном неведении, обо всех документально зафиксированных ужасах нацистов-и угодить прямо в концлагерь, отказаться от своих убеждений и извиниться, чтобы спасти свою шкуру и потерять честь-незаметное и спасительное мужество отдельных лиц перед лицом мирового безумия.

Страшная книга. Невозможно спокойно читать о том, как общество сходит с ума, теряет человеческий облик. Как выбивается почва из под ног в правовом государстве, в 20 веке! Как самые обычные люди при поощрении власти становятся чудовищами, таящими в себе жестокость. Как власть твоей же страны, которая через свою полицию обязана защищать граждан, становится убийцей, и большая часть людей совершенно спокойно это воспринимает-"так им и надо, сами напросились" ( ага, "сами себя сожгли"). Они же уже не люди, а жиды, евреи, унтерменши ( "колорады"-жуки, которых надо давить). Трагедия народа, который извиняется со слезами на глазах за содеянное их предками вот уже 70 лет после изгнания фашизма. И собирательная история немецких евреев-семьи, которую раздавило жерновами истории.

Я много читала книг про Вторую мировую войну, про ужасы фашизма, про Холокост, про концентрационные лагеря. Как это ни странно звучит, к таким книгам привыкаешь со временем. Все мы со школьной скамьи знаем, какой невероятной жестокостью отличалась эта война, сколько людей погибло и было замучено... Но то - война.... Я всегда воспринимала немцев как врагов, как источник этой ужасной заразы, распространившейся на всю Европу. И никогда не думала о немцах - жертвах, о том, как фашизм изнутри разъедал эту страну. Как рушились жизни сотен тысяч людей, как сосед или друг становился врагом, как людей начал поглощать цепенящий страх, как грубые, необразованные варвары втаптывали в грязь интеллигентов - врачей, профессоров, писателей, историков.
Эти события не менее ужасны, чем то, что разыгралось на войне. Они поражают именно своей будничной неотвратимостью. Люди, которые испокон веков жили в Германии, ощущали себя подлинными немцами, любили эту страну, работали ей на благо, в одночасье превращались во врагов, в ненужный хлам, в бесправный скот, которым помыкали грубые, пустые солдаты - деревенщина, мелкие мещане, превратившиеся в деревянных солдатиков Урфина Джюса. Многие, как и семейство Опперман, до самого последнего момента отказывались верить в происходящее: ну подумаешь, случаются единичные избиения евреев, кого-то фашисты выкинули из поезда, но это же только разовые случаи, не может же весь народ сойти с ума, не может же благоразумная, основательная Германия - их Германия - превратиться в психбольницу. И когда буквально в считанные дни все встало с ног на голову, когда антисемитизм был возведен в ранг национальной доктрины, как быстро большинство людей приспосабливалось к новым обстоятельствам! Как учились молчать и таиться, вытягиваться по струнке и вскидывать руку в приветствии, как учились лгать и закрывать глаза, как зверели, одеваясь в коричневую форму, бывшие студенты и школьники. Самое страшное - именно это. Самое страшное, как все происходившие в стране зверства, бессмысленности, жестокости, абсурдности, прикрывались видимым фасадом добропорядочности.

Когда я читала этот роман, меня до костей пробирал этот ужас, пронизывающий его страницы. Как призрачна и непрочна жизнь, как быстро видимое благополучие может смениться варварством и звериной жестокостью. И как по-разному ведут себя люди, поставленные на грань выживания. Кто-то, как Бертольд, готов расстаться с жизнью, лишь бы не отрекаться перед своим классом от правдивых слов доклада, а кто-то быстро скидываем маску либеральности и становится глашатаем новой власти. Кто-то, казавшийся тюфяком и растяпой, становится подпольным борцом с фашизмом, а кто-то доносит на соседа... Вчера ты был успешным, известным на весь мир хирургом, а сегодня тебя бреют на лысо и с позорной табличкой дубинками гонят через весь город.

Границы стираются в одночасье, все, что казалось прочным и незыблемым, рушится как карточный домик, культура рвется в клочья от одного небрежного прикосновения. Нам очень важно помнить об этой хрупкости нашей видимо-прочной жизни, важно очень внимательно и бережно относиться к малейшим признакам распада. Чтобы выучив этот жесточайший урок, во время предотвращать подобное в будущем. Чтобы не допустить, чтобы жизнь превратилась в пародию на какой-нибудь жестокий фильм-катастрофу.

Сам он не был ни евреем, ни христианином, ни семитом, ни арийцем. Он был ларингологом.

Читать Фейхтвангера всегда приятно, однако приходится отметить для себя, что кое-какие его книги могут быть хуже других – ну, на мой личный взгляд. Одна из таких книг – «Семья Опперман».

Германия. Гитлер приходит к власти, и все шуточки насчет буйного неврастеника резко смолкают, а на смену им приходит страх. В это сложно поверить, и пока кто-то еще пытается осознать масштабы произошедшего, страна стремительно скатывается в беспредел. Нарастает напряжение, слышны первые отчаянные крики. Самые чуткие быстро делают выбор: встать на сторону нацистов, бежать или смиренно принять мучения, но остаться в Германии, ведь это – дом, родная страна.

Успешная семья Опперман, как и многие другие, постепенно, но быстро оказывается вырванной из эры благоденствия. Вопросы чести плавно сменяют вопросы бизнеса, бизнес забывается перед лицом страшной опасности. Счастлив тот, кто знает, кто твердо решил, что ему делать в это тяжелое время. Увы, не всем дано это счастье. Членам семьи Опперман предстоит пройти несколько страшных путей, прежде чем каждый осознает, где его место.

Роман безусловно хороший, иначе у Фейхтвангера и быть не может. Однако меня очень расстроила его резкость. Подчеркнутое счастье в начале, ярко выраженное, едва ли не разрисованное цветочками и бабочками, с фразами, которые и выделять не надо – они сами бросаются в глаза. Он был счастлив. Они были счастливы. Богаты. Успешны. Рай!

А потом – все подчеркнуто плохо. Понятно в сложившейся ситуации, но в противопоставлении к началу выходит как-то слишком сухо, радуга в начале и черная мгла в конце. Эта подчеркнутость слегка испортила впечатление от книги. Однако тут, конечно, надо учитывать время написания.

В остальном роман полностью отвечает ожиданиям. Тяжелый и печальный, иногда за ним прямо-таки слышится болезненный вой.