Звук льющейся воды стихает. Отскакивающая кнопка чайника совпадает со щелчком замка на двери, и я оборачиваюсь с кружкой в руках.
Так и зависаю.
Матерь Божья.
Быстро пересчитываю отчетливые кубики на прессе (это, скорее всего, профдеформация) и, следуя взглядом по влажной рельефной груди, добираюсь до озадаченного смазливого лица: нахмуренные широкие брови, темные глаза, высокие скулы и привычная легкая небритость.
– Привет, – произношу, с грохотом опуская кружку на стол. – Надо поговорить.
Антон проходит на кухню и запахивает коричневое полотенце на бедрах поплотнее. Выпирающий бугор недвусмысленно дает понять, чему именно я помешала.