XXXXVII. Ход эллогос. Героиня Аэллисс.

"Итак, итоги! Кайл с нами не разговаривает. Элдриан тоже как-то странно косится… Как и все остальные. Прелестно."

Тебя это беспокоит?

"Честно? Да… Некоторый дискомфорт причиняет. Хоть я и наговорила Агате лишнего, она же всё это не специально сделала… но в остальном своей вины не чувствую. Что действительно тревожно, так это то, что мой все равно обожаемый и уважаемый болотник-учитель, вцепившись в нашу руку, вероятно, подарил нам вирус… Мы заражены? Кожа… Эпителий был глубоко пробит. Неизвестно, насколько глубоко. Кровь попала в… рану?"

Возможно. Оттерев эту самую кровь, я, правда, никакой раны не обнаружило… Только медленно сходящиеся края "пробоины" на конечности. Из повреждённой части которой ничего не вытекало… Хм.

"А было ли повреждение? Как вообще это происходит у эльф?"

Это ныне и спросить не у кого… Все заняты. Ладно. Придётся какое-то время побыть в неизвестности… И понаблюдать за ходом вещей. Пока никаких признаков болезни не наблюдалось… Повреждённый участок, к тому же, в Храмах на всякий случай был быстро продезинфицирован.

"Верно… И что дальше? Сесть в клетку? Это при полном отсутствии симптомов?"

Только если для хохмы.

"И как повод для тебя пообщаться с Ангелессо."

"Соседние с ним клетки заняты."

Тогда вообще нет смысла.

"А с Адалленом пообщаться можно и так. Благо, он в себя пришёл."

"Ага. Наконец-то… Спустя Эонность. Не стану я с ним теперь общаться! Он меня вообще выбесил… небрежностью."

Мешок злобы.

"Два мешка! Ты подумай. Заставил меня поволноваться, упырина! Два раза! Подставившись. И пробыв в тяжёлой стадии дольше всех… Если бы не мы с Джоном да нерешительность Элдриана, его давно бы уже… копьём проткнули. Как безнадёжного. Чтобы клетку освободить."

Так… бывает.

"Достало так бывать… А… Пойдём, что ли, правда, поговорим с ним? Не знаю. Гнус он… Но жаль его. На него, как и на меня, и так все наорали или начхали, или всё сразу. Никому дела нет. Кроме Джона. Он настоящий близкий. Не отвернулся ни от Алессо, ни от меня. Несмотря на нашу нынешнюю крайнюю… "непопулярность". В общем, близких и союзных связей у нас с Алессо теперь не так много… Это повод объединиться. Остались у нас, считай, только Джон, Лейви и Ирвин. Тоже славный малый. Умный и ядовитый. Чудо! Чего жаловаться, самые замечательные люди у нас, и зачем нам какие-то другие. В общем, вот так все и проверяются… Стоит один только раз "оступиться". И все заслуги мигом перечёркнуты. И то – я свои действия проступком не считаю… При других обстоятельствах и действующих лицах это трактовали бы как героизм. Мне не в чем раскаиваться. А им можно орать на разочек "ошибающихся", а мне, значит, нельзя… Просто потому, что в случае с Алессо задеты какие-то там политические интересы… То, что они научились хорошо играть по правилам социально принятых игр, ещё не делает их правыми и непогрешимыми."

Твоя правда – твоя. У них – своя.

"Знаю. Руковожу тобой, как умею согласно этому."

А я за неимением собственных импульсов к действию, действую пока в меру нашей суммарной коллективной неосознанности.

"Если нас всех мерить по Ами… То мы опустились на примативный сельский уровень." – подразнила Офи.

"Это достаточно высоко. Хорошо, что не спустились ещё ниже до примитивно-гедонистического городского." – фыркнула Ами.

Закончили обмениваться подколками? Идём в Лаборатории?

"Там жуткий Кайл… Вымораживающе молча не смотрящий на нас с тех пор, как в себя пришёл. Как моя маман, ни дать ни взять… Ну, хоть до этого потрудился гадостей наговорить. К таким дозам человеческого тепла и внимания я вполне привыкла. Ладно… Злится – значит живой. Главное, что живой… Хоть сеймомент это так и не выглядит, после отбытия Агаты. Я… не виновата в том, что она учёная бестолочь! А на него ныне жутко смотреть. И непонятно, что делать…"

"Отвязаться и не отсвечивать. Не мозолить глаз." – предложила Эллена.

"Ты уже всё сделала. Попыталась её убить. Сначала мебелью. Потом словом." – напомнила Сильвия.

"Просто дом советов какой-то… Да. Я пыталась. И попыталась бы вновь, предоставься возможность." – твёрдо парировала Амелия.

"Похоже на мелкое сведение счётов. И попытку устранить конкурентку." – заметила Офелетта.

"Тебе ли с твоим даже посмертно неугасающим интересом ко всему движущемуся и болтающемуся меня осуждать и играть в мозгоправские игры?" – огрызнулась Амелия.

Так, у меня опять шум в голове… Это лечится?

"Ты совершила действие. Принимай последствия. Вот и всё. Чего тут ещё делать."

"Исправить можно попробовать. Но не сеймомент. Не в твоём взбудораженном состоянии, с которого началось то, что тебе ныне не нравится. Можно только усугубить всё."

"Согласна. А этот "совершенный" пусть и дальше молчит и хмурится. Я уже сказала, я сделала только то, что считала нужным и… Жаль терять его… Но лучше пусть он будет потерян для меня, чем для Материка. Это было бы… невыносимо."

Это с вами внутри иногда невыносимо. Устало я от вас.

Они зашли в Лаборатории и, бросив беглый взгляд на безвольную массу, бывшую когда-то ведущим агентом ОСД, прошествовали к живому, хоть и не очень бодрому, имевшему похмельно аристократический зеленовато-синеватый оттенок лица, праймскому высокородному.

– Рада, что ты очнулся… упырина. – сходу "поприветствовало" Ами-Аэллисс.

– А… Соблаговолила наконец-то начать беседу со мной… С оскорблений. – слабо огрызнулся тот. – Кантинское неотёсанное хамло…

Аэллисс шумно выдохнуло, сбрасывая гнев Ами.

– Не беси меня… Я всё ещё зла на тебя. Очень. Ты так долго был в острой форме, что тебя уже со счетов сбросили. Если бы не мы с Джоном, уже, впрочем, тоже потерявшие надежду… то сбросили бы тебя… как бы совсем. Пнуть бы тебя за этот твой своеобразный рекорд… Но ты ж за ногу укусить в ответ можешь.

– И откусить могу… Я голоден. Я в курсе… про рекорд. – слабо отмахнулся тот. – Элдриан похоронку уже оформил… И чуть не удавил меня… Для соответствия документам. Как он сказал… Хорошо не отправил свидетельство в Прайм… сожрали бы мои его… раньше пожираков. За что мне всё это…

Устало выдохнув, Ангелессо свернулся калачиком на дне клетки, пытаясь закутаться в лежащий там плед.

– За дело. – хмуро огрызнулась Ами-Аэллисс. – Ты всех изрядно понервничать заставил… Ненавижу это. Стыдно. Фу таким быть… Слушай. Тебе… может, еды принести? Или пледов ещё? Про тебя забыли тут совсем? Не вижу сумок… Где Джон?

– Я… не знаю. – тихо ответил праймец.

– Погоди, я сеймомент… А вон! В углу провиант стоит! Наш – не наш, я не знаю… но стоит плохо, и я принесу сюда потом ещё, чтобы восполнить потерю… У нас-то с тобой дело срочное, да.

Полульюс играючи подтянуло к клетке большую тяжёлую сумку, предоставляя бывшему пожираку возможность выбора. Тот, заинтересовавшись, живо приподнялся на локте, принюхался и, выхватив какой-то овощ из богатого выбора оных, принялся быстро жевать. Справившись, уже бодрее подцепил второй, третий…

Аэллисс просто молча наблюдало.

"Какой аппетит. Приятно смотреть."

"Моська и драпировка в соке."

– Теперь… похлёбки бы. – подал наконец голос насытившийся тяпнутый, вытирая лицо.

"Ишь ты."

– Ох ты. – состроило гримаску Аэллисс. – Как резко сменились пожелания! Ну на вас точно не угодишь, Вашшство.

– Прекрати меня так называть. – устало нахмурился Алессо. – И вообще обзывать.

– Я сразу же перестану, как только перестану на тебя злиться… А пока буду… пока мне не полегчает.

Тот гневно смерил её взглядом.

"Ух ты, как умеет!"

"Настоящий высокородный. Какой бы ветошью ни прикидывался, выучки и привычек не скроешь."

– Остановимся. На. Алессо. – строго отчеканил тот каждое слово. – И вот только не называй меня полным именем, пожалуйста… Вот тут уже я сильно разгневаюсь. И не стану с тобой далее беседовать. Это вообще ни разу не дружественное обращение… Меня передёргивает от воспоминания о том, что именно так оно звучало, когда меня хотели подозвать мать или отец в нашем Оме.

– Как прикажете, Вашшство. – покорно вздохнуло полульюс.

Алессо в отчаянии возвёл очи долу.

– …я же просил…

– Это не имя. – безапелляционно парировала собеседница.

Праймец задумчиво нахмурился.

– Будешь меня так называть… назначу тебя своей фрейлиной. Ты в курсе, насколько это сложная работа? Нужно в равной степени владеть боевыми навыками и знанием этикета, уметь одинаково изящно выглядеть как с оружием в руках, так и со столовыми приборами…

– …носить дурацкую неудобную обувь и подбирать словеса… Вообще не мой вариант. Я буду позорящей свой Ом и тебя неуклюжей фрейлиной.

"А я хотела бы попробовать! Да высокий статус как-то не позволял и высокий же уровень жизни к тому не принуждал… Жаль. Это так романтично – играть с опасностью, сохраняя обворожительную улыбку на лице." – мечтательно вздохнула Офи.

"Фу-фу-фу. Ни за что! Лучше подавиться редким деликатесом или вовсе помереть с голоду." – "поморщилась" Ами. – "К гнусам эти игры с облачением в жуткие драпировки… Как в них вообще можно что-то сделать. Пустая трата времени. Дорогу реальным героиням. Типа ме… Аэллисс."

– Меня и так уже позорить дальше некуда. Так что, хуже не будет. – тем временем отмахнулся праймец.

– Да я тоже тут не самая популярная персона ныне… – фыркнуло Аэллисс. – Мой круг общения сузился практически до тебя, Лейви и Джона.

– Ты уже называешь молчание Джона общением! – хмыкнул Алессо. – Значит, ты действительно близко с ним познакомилась… Поздравляю. Не всем удаётся. Обычно он убегает раньше.

– Я познакомилась с ним ближе, чем ты думаешь… – заговорщицки сощурилось полульюс. – Он со мной… разговаривал! Да-да, и больше пяти слов изрёк к ряду… Если ты не был бы тогда ещё менее вменяемым, чем сеймомент, был бы тому свидетелем. Мне удалось из него целую историю вытянуть. Долго. Старательно. По слову…

– Какая жуткая жестокость!.. – слабо всплеснул руками юноша. – Не… не говори мне об этом. Не хочу знать подробностей… То-то он последнее время такой тихий да молчаливый… Ужас.

– Думаешь, он в тот свет всю большецикловую норму выговорил? – недоверчиво покосилось на него нечеловеческое существо.

– Возможно, даже больше! – округлив глаза, сделал сценически широкий жест праймец. – Не надо с ним так. В моё отсутствие.

Аэллисс состроило скептическую гримаску.

– Можно подумать, ты сам никогда ни о чём его не расспрашивал.

– О чём же?

– Ну… О его жизни, например.

– Нет. Зачем. Бестактно ведь. Это только тебе полное отсутствие манер и совести это позволяет.

– И ты привыкай быть таким же, если собираешься остаться в Кантине. Иначе в этих местах не выжить. Мало того что ничего не получишь, пока громко не попросишь, так ещё и тебя вкопают под ближайший ягодный куст в качестве удобрения вместе с твоей деликатностью, если не начнёшь голосить.

– Послушать тебя – так страшное тут место.

– Ужасное. Любое болото после него курортом покажется.

– Мне здесь нравится гораздо больше, чем у себя в Прайме. Вот уж куда не возвращаться бы до конца жизни…

"Дурилка."

– А я не дождусь отбытия туда! Меня ждёт уйма вкусной еды и интересной информации! А ты сиди тут, в клетке среди полей.

– И посижу, подожду… И даже рад буду. Чего я там не видел.

Ами завистливо фыркнула через полульюс.

– Зажравшийся гнус! Ну, да, пожалуй… Здесь можно расслабиться. Теперь вместо ненавистной тебе жизни на родине тебе предстоит лишь перманентная социальная изоляция и крайне неопределённое будущее с весьма сомнительными перспективами… Однако, всё это ненадолго, потому как, скорее всего, болезнь укорачивает жизнь… Знаешь, я бы согласилась и на это, лишь бы не задерживаться ни светом больше, чем это необходимо в Кантине.

– Ага. Лучше так, чем со стаей упырей, по чьему-то недосмотру именуемыми моей семьёй…

– Ну вот тогда… Можно сказать, дела идут на лад! У меня тут, кстати, была такая же стая. И я их, по счастью, больше не увижу. Только если вдруг и случайно. Как и ты своих, да? Не затем же ты отстрадал столько, чтобы и дальше участвовать в счастливых семейных вечерах и тёплых душевных встречах, верно?

Ангелессо печально вздохнул и скривил лицо в грустную гримаску.

– Судьба, видно, решила, что я страдал недостаточно… В довесок ко всему этому – к галюнам болезни, к кошмарному отходняку с ознобом и к тошнотной слабости… моя "удача" вновь улыбнулась мне. Семье, видно, всё-таки донесли наши заботливые доброжелательствующие, что со мной тут "что-то не так". Официально отозвать меня, по счастью, не могут… но тут им на радость, ни раньше ни позже случилась большая королевская Гала… Во время которой должны присутствовать и быть пересчитаны по головам все, что могут присутствовать и быть пересчитаны… И у кого есть головы. Под это дело можно отзывать своих со службы, командировок и прочего… Хоть со смертного одра, если встанет. Конечно, вместо меня могли бы принести табличку. Я ведь практически мёртв. По тошнотворным ощущениям… Но нет же! Мои чудесные родственники не упустят повода заставить меня пострадать вместе с ними на общеизвестно ненавидимом мною мероприятии… Никогда не упускали… И заодно будет повод… слухи и донесения проверить.

Высокородный с печальным вздохом вновь устало опустился спиной на прутья. Впрочем… после еды он выглядел уже гораздо лучше. Даже румянец словно бы возвращался на бледное лицо… Впрочем, в этом скудном освещении сложно было сказать точно.

– А болтаешь вполне себе как живой.

– Придворцовая жизнь. Она вся в этом и состоит. Происхождение бутсой не прихлопнуть… Чего ты хотела.

– Но ведь ты же и практически мёртв! Я так понимаю ситуацию, укушенные к старой жизни не возвращаются.

– Мы с Элдрианом оставили всё это в тайне… На мне даже клейма пока нет, видишь? – Алессо повертел белёсым запястьем с вылезшими совсем близко к поверхности венами, демонстрируя Аэллисс всё ещё нездорового оттенка, но чистую кожу. – Может, и не будет вообще…

– Значит, придётся идти обратно в придворцовую жизнь?

Праймец вновь печально вздохнул.

– Придётся… унеси её гнусы. Я уже хочу это клеймо.

– Будет тебе… но позже, наверное. Как всё болотно-то!

– Болотно – не то слово… Хорошо отлажено, скорее… Ты, на твоё счастье, до конца не понимаешь, как всё это работает, да?

Аэллисс просто развело руками.

– Да. И рада этому. Зачем мне дополнительные печали. На гнусов тут надеяться не приходится, да? Не унесут?

Алессо согласно кивнул.

– Не вытянут. Да и зачем им это. Может, оно и к лучшему, что и ты не понимаешь… Так на самом деле жить спокойнее.

– Ага. Это роднит меня с гнусами. Я очень хочу хоть немного спокойнее жить. У меня и так стрессов хватает.

Они мрачно помолчали.

– Ну, слушай… – прервала паузу ведьмарка. – Ну… Ладно. Стаскают тебя разок нюхнуть старого существования. Но это же на один раз! Потом – отдыхай. Или… вдруг в тебе взыграет перемешавшийся с королевской кровью вирус, ты там всех перекусаешь! И… не знаю… будешь править Праймом… как Первокус! Ладно… не испепеляй меня взглядом, само вырвалось…

Праймец состроил злобную гримасу. Полульюс отшатнулось в притворном испуге.

– Я бы на твоём месте поосторожнее был… Дотянуться я до тебя не смогу – но запустить чем-нибудь – вполне себе… Или и того хуже – потом припомнить. И дотянуться.

– Экий злобный кусака… Тебя вообще выпускать нельзя, ты опасен в принципе. Ладно. Буду осторожнее… Зачем мне титулованная вражи… В смысле, у меня и так близкий круг превратился в совсем узкий круг. Поделом мне… Прости. У меня на самом деле нет цели тебя выбесить. Я… вообще затрудняюсь сказать, с какой целью я это делаю.

Алессо недобро прищурился.

– Пассивная агрессия и недовольство собой… – спокойно пришлёпнул "диагнозом" он. – Просто подсказываю.

Аэллисс скептически хмыкнуло.

– Спасибо! Ваши отзывы помогают нам стать лучше.

– Я на это надеюсь.

– Я вот уже начала исправляться… Но это долгий путь, знаешь ли. Слушай. Ну, тебе же теперь в любом случае уже нечего бояться? Ты уже фактически потерял статус. И своё место в ячейке с ним… Вопрос только лишь времени, когда всё вскроется. И то, неприятности тогда будут не у тебя, а у Элдриана… Который, кстати, после того как с тобой всё страшное уже случилось, перестанет уделять тебе слишком много внимания.

– Верно… Если смотреть на дело так, то… У меня вторая жизнь. Надо прожить её лучше и осмысленнее, чем первую. Старый перепуганный я умер в мучениях… Теперь нечего бояться. Нечего терять. Ничто не держит. Я со статусом потерял свои путы. Теперь я свободнее. Только служба осталась.

Аэллисс согласно кивнуло.

– Примерно то же можно сказать и про меня… После смерти я обнаглела. И начала жить по полной. Так и такой, как всегда хотела.

"С некоторыми… ограничениями."

"Меньшими и более разумными, чем до этого. Человечьи – самые нелепые."

– Символической смерти, ты имеешь ввиду? – недоумённо переспросил Алессо.

– Смерть – она во всех проявлениях смерть. – уклончиво ответствовало полульюс. – Неважно как мы умираем… Ну и, слушай, интересные дела получаются… Вот, утащат тебя на эту Галу. А ты там на радостях и перекусаешь всех. Хм?

– Ага. Сделаю это даже просто так… Ещё даже не трансформировавшись. Ради удовольствия.

– И всё вскроется.

– Угуууу… Элдриана снимут с должности… А то и сошлют куда… или просто игнорировать начнут, это хуже… Все связи потеряет. Без этого на его должности не выжить… Ну, он и так не выживет – отстранят-то точно… Лишат всех полномочий и привилегий, всей выслуги… Только представь.

– Как оказывается в Прайме воякой быть опасно! И отнюдь не из-за военных действий… Всегда знала, что ближайшие по жизни и службе люди и их социальные и политические игры – это самое страшное. А вовсе не пожираки и вражина, как принято считать.

– Да. Эти ближе и возможностей навредить у них куда как побольше.

– И кому тут дела улаживать потом?