1

Леопольд Валерьянович был погружён в глубокую задумчивость. Жизнь преподнесла ему неожиданный и весьма коварный сюрприз. И как выйти из этого крайне затруднительного положения он пока что даже не мог себе представить. При всём его уме и потрясающем логическом мышлении, что отмечали все окружающие ещё с молодости, он не нашёл решения этой сложной задачи с первой же мозговой атаки на неё. Это было неожиданно, чрезвычайно неприятно и добавляло дискомфорта в ситуацию и без того мало привлекательную для него.

Леопольд Валерьянович, или просто Лео, как называли его в детстве, а теперь это могли позволить себе только матушка и тётушка Евпраксия, вырос в состоятельной и благополучной семье. Отец его был профессором, человеком исключительно умным, можно сказать даже талантливым. Но дома его видели не слишком часто. А если он и оказывался в пределах своей огромной профессорской квартиры, то предпочитал, перекинувшись несколькими словами с близкими, уединиться в большом, снизу доверху набитом книгами кабинете, куда время от времени, по его звонку, домработница Нюша относила чай с лимоном. По-видимому, крепкий чай помогал профессору в его многотрудных делах. Хотя все домашние хорошо знали, что в изящном шкафчике рядом с огромным, как аэродром, письменным столом всегда стояли наготове несколько бутылок отличного коньяка. Но это был напиток вечерний, не дневной. Когда усталость от напряжённой умственной деятельности одолевала профессора, он уходил от письменного стола, садился в большое удобное кресло у окна и, задумчиво глядя в никуда, с удовольствием потягивал ароматный напиток. После этого, обычно, он велел постелить ему на большом и тоже очень удобном диване, а в супружеской спальне Марианна Евграфовна оставалась одна. Страдала ли она от этого? Надо думать, нет, поскольку от пребывающего там профессора толку всё равно было мало, только храп его мешал спать. Иногда, в те редкие минуты, когда Марианна Евграфовна давала себе труд задуматься, она искренне удивлялась, как это супруг умудрился сделать ей ребёнка.

Как назло, ребёнок, появившийся на свет в профессорской семье, оказался мальчиком. Безусловно, с девочкой было бы куда проще. И потом, согласитесь, что чрезмерно любящие и заботливые бабушка, мать и тётушка – это уж чересчур для одного мальчугана. Ему не давали ступить и шага без опеки и помощи, исполняли все его капризы даже раньше, чем он высказывал их вслух, – научились угадывать по выражению лица. И мальчик рос, заключённый в кокон этой всепоглощающей любви и неуёмной заботы. Уже к пяти годам стало ясно, что ребёнок унаследовал глубокий ум родителя. Он блестяще, причём без видимых усилий, окончил школу, самый-самый престижный ВУЗ и получил столь же престижную работу. Карьеру делал так же легко, одной левой, как с завистью говорили многие его знакомые и коллеги. Друзей у молодого Лео не было. На них нужно было тратить время и душевные силы. Зачем? Ему было достаточно уютно в собственном мире, где он мог делать всё, что только пожелается.

По молодости лет Лео, искушаемый приятелями, позволил себе испытать некоторые острые ощущения. Особого впечатления это на него не произвело, и повторять эксперименты желания не возникло. Не особенно тянуло его и к девушкам, хотя, конечно, время от времени он встречался в интимной обстановке с очередной красоткой. Но даже мысли не допускал о постоянной подруге. Так шли годы. Когда Лео исполнилось двадцать восемь, мать решила, что мальчику пора заиметь свой дом. Она, разумеется, имела в виду и жену, хотя мыслями своими с сыном не делилась. Очень скоро решение это было реализовано, и Лео переселился в уютную трёхкомнатную квартиру, состоящую из большой, прекрасно обставленной гостиной, небольшой, но очень удобной спальни и, конечно же, кабинета. Эта комната заметно отличалась от той, в которой проходила жизнь его отца, – времена-то меняются, и с ними меняются атрибуты времени. Кабинет Лео не был забит книгами, хотя они там, конечно, были. Зато был заполнен различными техническими устройствами, самыми современными и дорогими. Был, по примеру родителя, и шкафчик с коньяком. Но туда Лео заглядывал редко. Когда заметно уставал от работы, предпочитал посмотреть по телевизору что-нибудь интересное или завалиться на диван с книгой в руках. Он давно уже обнаружил у себя интерес к истории мореплавания, и баловался приобретением соответствующих книг, тоже очень дорогих.

Порядок в доме обеспечивала приходящая домработница Ия Александровна, разумеется, под присмотром и чутким руководством Марианны Евграфовны и Евпраксии Леопольдовны. Бабушки давно уже не было в живых, и силы опеки и заботы поредели, но не ослабели. Лео такое положение вещей устраивало вполне. Возвращаясь домой после заполненного трудовыми подвигами рабочего дня, он всегда находил все предметы на своих местах (а он был очень аккуратен, и любой беспорядок раздражал его до крайности), тёплый ещё обед на плите, запас любимых продуктов в холодильнике. Чего ещё желать человеку, живущему в своё удовольствие?

Учитывая всё сказанное, неудивительно, что, когда мать заговорила с любимым чадом о женитьбе, тот просто встал на дыбы. В нескольких чётко сформулированных фразах он дал понять матушке, что никогда не позволит разрушить свой домашний уют присутствием в его квартире посторонней женщины. Возражения матери о том, что жена не есть посторонняя женщина, а мужчине надлежит иметь детей, он разбил в пух и прах, аргументируя свою точку зрения многочисленными примерами из истории. Подавленная всеми этими историческими несчастьями, случившимися по вине не заслуживающих доверия жён и подросших отпрысков, Марианна Евграфовна со слезами на глазах привела ещё один довод – она, оказывается, спит и во сне видит внуков. Супруг её оказался весьма скуп как на проявления любви, так и на детей. И её мечты о маленькой девочке, которую можно будет наряжать и баловать, так и остались мечтами. Но этот довод сын отмёл так же спокойно, как и все другие, – как оказалось, желания матери не имели для него решающего значения. Он не хотел ни в чём ограничивать свою свободу и нарушать привычный образ жизни. Только теперь в голове пожилой женщины смутно зашевелились подозрения, что она, может быть, неправильно воспитала своего сына. Но предаваться этим мыслям было уже поздно. И тогда она пустила в ход последний довод, заявив, что она не вечна, и, когда она умрёт, некому будет позаботиться о его благополучии. На это любящий сын ответил, что выбор женщин для ведения хозяйства на платной основе достаточно широк, и ему совершенно ни к чему ломать устоявшийся и такой приятный уклад жизни. После этого разговоры о женитьбе больше не возобновлялись, и Лео жил так, как ему хочется.

И вот теперь, когда ему уже тридцать пять, и он совершенно затвердел в форме стойкого холостяка, на него обрушилась эта беда. Дело в том, что, неуклонно поднимаясь по карьерной лестнице, Лео совершенно естественно пришёл к созданию своего бизнеса. Имея хорошие связи в высоких кругах, он сумел защитить его и обезопасить от жадных лап конкурентов и происков недоброжелателей. И вот теперь появилась замечательная возможность расширить поле деятельности своего любимого детища, выпустив его на международную арену. Совершенно отчётливо обрисовалась перспектива создания совместного дела с успешным немецким предпринимателем Вальтером Зонненбергом. Всё шло замечательно, и Лео уже ожидал приезда Вальтера, чтобы здесь, на месте показать ему реальные успехи и перспективные возможности своей фирмы. До решающей встречи оставалось пять дней, когда потенциальный партнёр обмолвился мимоходом в телефонном разговоре, что ожидает встречи и с супругой своего собеседника – он, видите ли, никогда не вступает в деловые отношения с мужчиной, не удостоверившись предварительно в его благополучной семейной жизни. Такой у него принцип, чёрт бы его побрал. И вот что, что теперь делать, скажите на милость?

Первой реакцией Лео на такое заявление была непривычная для него самого ярость. Что же это происходит? Чем он нехорош сам по себе и почему обязательно должен иметь довесок в виде жены? Он стучал кулаком по столу, чертыхался и ругался совсем уж неприличными словами, что вообще-то было ему несвойственно. Потом сел за стол и принялся думать, но ничего не получалось. Тогда он позвонил своему шофёру Лёше, велел подогнать машину и отправился в неспешную поездку по городу. Почему-то в неторопливо движущейся машине ему всегда хорошо думалось. Лёша без слов понял настроение босса и принялся выбирать самые причудливые маршруты, создавая ощущение незнакомого города. Это сработало, и в голове у Лео начало проясняться. Теперь он мог рассмотреть несколько вариантов конкретных действий, которые следовало предпринять в ответ на коварное требование герра Зонненберга.

Первый вариант – жениться по-настоящему – он отмёл сразу и бесповоротно. Ещё чего не хватало! Впустить в свой отлаженный и уютный мир женщину было бы большим преступлением против себя любимого. «Женщина на корабле – к несчастью», вспомнил он безапелляционное утверждение из морских рассказов и романов о давних временах парусного флота и разгула флибустьеров. Иногда, в периоды наваливающегося на него расслабления, он любил почитывать такие вещи, и томиков подобного содержания было не так уж мало в его книжных шкафах. К тому же надо принять во внимание фактор времени, заговорила рациональная сторона его натуры. Даже если бы он когда-нибудь принял такое роковое для себя решение, то уж подготовку к нему провёл бы самую, что ни на есть, серьёзную, а на это требуется уйма времени. Поэтому и говорить о таком варианте не имеет никакого смысла.

Вариант номер два – фиктивный брак с быстреньким последующим разводом. Он внимательно рассмотрел эту идею и нашёл её тоже неподходящей. Здесь имеется множество юридических лазеек, чтобы хорошенько пощипать его финансово. О таком он слышал, и не раз. Приличная женщина на такой вариант не пойдёт, разве что какая-нибудь многодетная вдова, изо всех сил старающаяся обеспечить своих отпрысков. Но такую герру Зонненбергу не предъявишь. А многочисленные авантюристки, промышляющие на околобрачном рынке, оттяпают дающую руку по самое плечо. Нет уж, увольте!

Значит, остаётся только вариант номер три, последний. Нанять женщину приличного вида, чуть-чуть её подшлифовать, обеспечив благоприятное впечатление на один вечер, и спокойно с ней расстаться. Конечно, заплатить придётся не так и мало с учётом того, что ее нужно будет и приодеть в соответствии с его положением, а не забирать же потом эти тряпки, зачем они ему? Но зато после ответственного вечера он со спокойной душой оплатит её услугу и забудет о ней навсегда, как забывают неприятный сон. Его уютный мир при этом не понесёт никаких потерь, а от возможных финансовых покушений его защитит отсутствие документально оформленного договора. Он намерен совершить эту акцию на условиях джентльменского соглашения.

Прекрасно, вариант найден. Остаётся решить, где взять претендентку на роль жены для одного единственного вечера. Знакомых женщин Лео даже не рассматривал – от них потом трудновато будет отделаться. В бюро по найму с таким вопросом тоже не обратишься, не в том мире живём. Да и светиться с такой проблемой категорически нельзя. Нет, договор должен быть сугубо приватным, без привлечения посторонних лиц. И ещё нужно учесть, что женщина должна быть относительно молода и довольно хороша собой. Ну, и где такую взять? И Лео, приободрившийся, было, снова впал в уныние. Неужели из этого положения нет выхода?

И тут взгляд его упал на стоящую на краю тротуара женщину, которая явно имела намерение перебежать в недозволенном месте дорогу, запруженную медленно ползущими машинами, и нервно крутила головой, оценивая свои возможности. Решение было мгновенным. Лео велел Лёше притормозить у бордюра и открыл дверь.

– Здравствуйте, – произнёс он своим красивым бархатным голосом, – не будете ли вы так любезны немного поговорить со мной?

Он сделал приглашающий жест, но женщина взглянула довольно холодно:

– Я не имею привычки садиться в машину к незнакомым мужчинам.

Взгляд был строгим, но глаза оказались очень даже красивыми – яркие, бирюзовые, в густых чёрных ресницах. Или это косметика такая хитрая? В этом Лео не разбирался совершенно, но общее впечатление ему понравилось. Пришлось сделать следующий шаг и выбраться из машины. Он встал рядом с женщиной, и оказалось, что она идеально подходит ему по росту, – как раз достаёт макушкой в маленькой вязаной шапочке до его уха.

– Простите меня, – снова заговорил он, пресекая её попытку ускользнуть от него, – но у меня к вам большая просьба. Я очень нуждаюсь в помощи, и вы, мне кажется, могли бы её оказать, если будете столь добры.

Он заметил по её глазам, что она отреагировала на слово «помощь», и это вселяло некоторую надежду.

– Я готова выслушать вас, хотя даже отдалённо не представляю, чем могла бы быть вам полезной, – она выразительно посмотрела на роскошный автомобиль, потом перевела взгляд на его добротное, стоившее огромных денег пальто и только потом посмотрела в глаза.

Глаза мужчины были чёрные, как ночь, и столь же непроницаемые, однако в самой глубине их женщина увидела искорку почти детской беспомощности, и именно это заставило её остаться на месте, а не отойти решительно в сторону, как она уже собралась сделать.

– Видите ли, – мужчина откашлялся, – я имею к вам просьбу необычную, нестандартную, скажем так. Вам она может показаться очень странной, но я попросил бы вас выслушать меня до конца, прежде чем дать ответ.

Женщина движением головы изъявила согласие. Мужчина всё больше интриговал её. И это его смущение при таком независимом виде более чем обеспеченного человека казалось очень странным. И что, интересно, он может ей сказать? Любопытство, которым она всегда отличалась, ещё с детских лет, взяло верх над осторожностью, и она согласилась выслушать этого необычного просителя. Правда, на всякий случай была готова мгновенно скрыться от него, если поймёт, что он просто сумасшедший. Психически больных людей она очень боялась. Всегда, всю жизнь.

Мужчина чуть приободрился. Лео никогда даже в голову не приходило, что говорить с незнакомой женщиной будет настолько трудно. В его таких разумных планах было всё просто. Нашёл, сказал, получил желаемое, заплатил, ушёл. Но теперь, когда эта чужая женщина с удивительными бирюзовыми глазами стоит перед ним и смотрит, кажется, прямо в душу, язык буквально прилип к нёбу. Но он пересилил себя и даже улыбнулся.

– Спасибо, – сказал тихо и неуверенно, – спасибо за то, что согласились выслушать.

Потом быстро оглянулся по сторонам и продолжил более спокойно:

– Но не стоять же нам на ветру, на самом краю тротуара. В машину вы не сядете, это я уже понял. Тогда давайте зайдём куда-нибудь, где не будет этого ветра и шума, и можно спокойно поговорить. Ну, хоть в эту маленькую кафешку напротив.

В доме рядом действительно было маленькое непрезентабельное кафе, но зато там почти никого не было из посетителей, как заметил Лео. Вполне подходящее место. Женщина тоже бросила взгляд на кафе, и оно её не испугало. Она кивнула головой, и они вошли, открыв стеклянную, почти не защищавшую от холода дверь. Однако в кафе было тепло. Лео брезгливо посмотрел на пластиковые столики и такие же стулья, но вынужден был признать, что здесь чисто и даже относительно уютно. Он помог даме снять более чем скромное пальтишко, разделся сам, и они сели у столика в углу, отделённого от других кадкой с искусственной берёзой. Подошедшей официантке он заказал две чашечки кофе – надо же оправдать своё пребывание тут. И замер, не зная, с чего начать разговор. Потом вспомнил голос Вальтера в телефонной трубке и решительно перешёл к делу.

– Я должен признать, что попал в очень затруднительное положение, – начал он. – Буквально через пять дней, в следующий вторник к нам в офис приезжает потенциальный партнёр из-за рубежа. Эти переговоры уже хорошо подготовлены, и есть все основания надеяться на их благополучный исход. Но капризный визитёр заранее заказал вечер в семейном, так сказать, кругу, то есть с участием моей супруги. А у меня её нет, никогда не было, и не имеется ни малейшего желания приобретать. Понимаете, в чём суть? Мне нужна женщина, которая на один вечер, на один единственный вечер сможет изобразить из себя мою жену.

– И вы решили, что нашли такую женщину во мне? – насмешливо спросила соседка по столу. – Вот просто так увидели на улице и решили, что я смогу достойно изобразить избалованную жену богатого бизнесмена? Вы, видимо, от шока потеряли деловое чутьё, сударь. Взгляните на меня внимательно. Могу ли я выглядеть как светская львица?

– Да, – упрямо подтвердил Лео, окинув женщину внимательным взглядом, – можете и вполне свободно. Что-то в ваших глазах подсказывает мне, что вы способны и не на такое. В хорошем смысле, – торопливо добавил он.

Женщина рассмеялась. Смех был очень приятным, грудным, тёплым, и Лео захотелось ещё раз услышать его. Но нужно было ковать железо, пока оно ещё если и не горячее, то, во всяком случае, хорошо тёплое.

– Кстати, я не представился, и это моё большое упущение, – извинился он, и по всей форме назвал себя, протянув в подтверждение свою визитную карточку.

Женщина улыбнулась чуть заметной насмешливой улыбкой. Визитная карточка ни в малейшей степени не убеждала её – в наше время можно иметь их немереное количество на разные случаи жизни. Однако желание партнёра по переговорам сохранить инкогнито было бы ей понятно. Акул женского рода немало сновало вокруг людей такого уровня. А если он действительно был холостяком, опасность попасть на зуб какой-нибудь из хищниц возрастала во много раз.

– А я Ольга Арнольдовна, – сказала сдержанно. – И я по-прежнему считаю, что со своей просьбой вы обратились не по адресу. Откровенно говоря, я ничего не имела бы против того, чтобы вам помочь в таком затруднительном положении. Но поймите меня, я вряд ли смогу убедительно изобразить вашу супругу. Почему бы вам не поискать на эту роль подходящую женщину среди актрис? Многие из них готовы подработать. И умения у них хватит.

– Нет, – твёрдо заявил Лео, – я уже нашёл вас, и никакая другая женщина мне не нужна. Вы прекрасно сыграете эту роль, я уверен.

– Мне, конечно, лестно это слышать, – отозвалась Ольга, – но всё же я склонна отказаться от такой чести. Не хочу омрачить свою жизнь позорным провалом на актёрском поприще. Мне хватает и того, что я имею.

– Но, Ольга, – просительно сказал Лео, и в глазах его была мольба, – я очень вас прошу. Не из всяких рук я готов принять помощь. Не откажите же мне. Всего пять дней подготовки и один вечер дебюта. И всё. И вы свободны от меня на всю оставшуюся жизнь.