1

Лёгкий ветерок коснулся её лица, принеся с собой бодрящую свежесть, и Кристина открыла глаза. За окном светило ласковое солнышко, небо сияло нежной безоблачной голубизной. Стояла прекрасная пора года, когда весна, отдав людям всё лучшее, что припасла для них, уже готова сдать свои позиции лету. Благодатное время. Днём солнце греет, но не палит безжалостно, а по ночам приятная прохлада освежает тело. Буйное цветение природы завершается, но ещё даёт о себе знать одуряющим запахом акации. И в собственном теле кровь течёт быстрее, кажется, и радости хочется, даже если тебе далеко за… Но к чему уточнять возраст, когда чёрным по белому записанное в паспорте, это одно, а то, что чувствуешь, ощущаешь всем своим существом, – совсем-совсем другое.

Кристина улыбнулась утру, солнцу и завершающей свой бег весне и легко поднялась с постели. Выйдя в кухню, привычно выглянула в окно. Там перед глазами открывался переливающийся разными оттенками зелени простор. На первом плане дома коттеджного посёлка, а дальше красота – лески и перелески, луга и поля. Её многоэтажка ведь на краю мегаполиса стоит, возле самой объездной дороги, и с высоты видно далеко. Шумно, конечно, но зато вид какой, не налюбуешься.

Вот и сейчас ближний лесочек за невысокими домами как будто снегом притрусило, серебром обсыпало – акации зацвели. Сколько же их там! Можно только представить, какой аромат стоит среди этакой красотищи. Вот и у неё за спиной пахнет так сладко. Вчера, возвращаясь домой, женщина сорвала с цветущего дерева пару маленьких веточек и поставила в изящную беленькую вазочку на столе. Красиво! Акация – цветок чистоты и нежности, как ей представляется. И ещё немного грусти, но лёгкой, воздушной.

Кристина снова улыбнулась. Но тут почувствовала, как сквозь эту утреннюю, ещё не замутнённую каждодневными хлопотами и заботами благодать упорно пробивается ярким пятном воспоминание. Первыми в памяти всплыли краски, насыщенные, яркие, сочные – багрово-коричневые, оранжевые, жёлтые. Цвета осени. А потом вспомнилась и вся картина, случайно увиденная пару дней назад в интернете, но запавшая в душу. И женщина глубоко задумалась.

В состоянии всё той же задумчивости выпила свой обязательный утренний кофе, помогающий ей собраться с мыслями на день грядущий, и включила компьютер. Уж очень захотелось посмотреть ещё раз на эту картину, крепко засевшую в сознании. Она ведь скопировала её, не удержалась. Конечно, думать сейчас нужно было совсем о другом, памятуя, что редакция ожидает её статью уже на этой неделе, так было договорено. Но лишать себя удовольствия ей не захотелось. И так всю жизнь прожила под строгим требованием «Надо!». Вечно сроки, планы, обязательства. Одним словом – жизнь в науке. И это, откровенно говоря, далеко не сахар. Так можно же хоть теперь, уже на пенсии, быть к себе не столь требовательной, как все прошедшие годы. Можно же позволить себе и подумать просто о жизни, и вспомнить пережитое, и попробовать заглянуть в будущее. Хотя в её-то возрасте куда уже заглядывать. А всё равно хочется.

И Кристина открыла вовсе не научную статью, а запавшую в душу картину. И снова яркие краски брызнули в глаза. Перед ней широкая аллея огромного парка, залитая дождём и усыпанная опавшими листьями. На переднем плане мрачные коричневые тона смыкающихся над аллеей высоких деревьев, а впереди, в перспективе – свет, яркое сияние оранжево-жёлтых красок. И туда, вдаль, уходят двое – Он и Она. Плотно касаясь друг друга плечами, как бы слившись воедино, они не спеша двигаются вперёд. Их ведёт любовь.

Кристина вздохнула. Что в этой картине так тронуло её? Романтика? Да, безусловно. Всё полотно пропитано ею, спору нет. Но есть что-то ещё. Эти двое, совсем маленькие фигурки на ярком фоне, как ей виделось, явно немолоды. Они давно вместе, уже как бы срослись, составив прочную пару. И они идут вдаль, соединив руки и сердца, вдвоём вступают в осень своей жизни.

– Какое же это, должно быть, счастье, войти в свою осень рядом с любимым человеком, – прошептала женщина, обращаясь к скромному букетику на столе. – И чем только можно заслужить в жизни такую награду?

А картина, кстати, так и называлась – «Осень на двоих». И кто же, интересно, создал такое чудо? Снова нырнула в интернет. Оказалось, современный английский живописец Джефф Роуланд. Его ещё называют художником дождя и любви. И, правда, на всех его картинах неизменный дождь, а ещё любовь. Любовь в самых разных фазах её развития – зарождения, расцвета и заката. Она пересмотрела их все, вглядываясь в детали, пытаясь понять и почувствовать сюжет полотна и замысел автора. Да, хорошо. Многое великолепно удалось художнику, но всё равно больше всего сердце Кристины откликнулось на ту первую яркую картину в цветах осени. Наверное, потому что свою осень она встречает одна, хотя в оставленной за плечами жизни были и сын, и один муж, и другой. Так уж получилось.

2

Особо ярких воспоминаний из своего детства Кристина припомнить не могла. Нет, всё было вполне благополучно, мирно и спокойно, без эксцессов. Просто она довольно много болела, и это, наверное, приглушило для неё такие яркие, обычно, в ранние годы краски жизни.

Но она хорошо помнила, как всегда мечтала иметь настоящего отца, сильного и смелого, за которым можно чувствовать себя как за каменной стеной. И ещё любящего, чтобы его глаза всегда поддерживали, давали силу жить и побеждать обстоятельства. Но такого в её жизни не было. Отца не было вообще, хотя был отчим. Но он так и не стал для неё настоящим.

Ещё малышкой-дошкольницей она нашла себе такого сильного мужчину, как мечталось, в соседе по лестничной площадке. Он был бывший фронтовик, офицер в отставке, и носил до недавнего времени три звёздочки на погонах. Семьи были в дружеских отношениях и часто общались. У соседей подрастали сын и дочь, постарше Кристины, но их отец почему-то прикипел душой к соседской девчушке и уделял ей так много внимания, что родные дети частенько ревновали, и дело доходило даже до слёз. Зато Кристина была счастлива. Она нередко встречала соседа во дворе и, вцепившись в его сильную руку, сопровождала до самого подъезда.

– Дядя Георгий Арсеньевич, – как-то раз заявила она, остановив мужчину посреди двора, – у меня косичка расплелась, видите? Заплетите, пожалуйста.

И весь двор с любопытством наблюдал, как этот суровый человек, которого откровенно побаивались многие, неумело, но старательно плетёт детскую косичку, пытаясь красиво пристроить яркую ленточку.

Но такое счастье для Кристины продолжалось недолго. Когда она пошла во второй класс, случилась беда – сосед слёг в госпиталь с инфарктом и оттуда больше не вышел. Семья переехала куда-то в другие края, и на лестничной площадке напротив их квартиры появились новые соседи… Для Кристины это было первое большое горе в жизни, потому что она потеряла своего большого друга, мужчину, который любил её, малышку, по-настоящему, и она чувствовала это.

Жаловаться на отчима было, конечно, грех, он вовсе не был ни злым, ни жестоким, никогда её не обижал, но и не давал отцовской любви, которая так нужна каждой девочке. Просто не мог этого дать, как она поняла со временем, поскольку такого глубокого и всеобъемлющего чувства как любовь он не знал вообще, не был с ним знаком даже шапочно. Какие силы связали его с матерью, Кристина так и не поняла. Ведь он и её не любил так, как должен мужчина любить женщину. Даже подрастающая девочка понимала это, ведь у неё были глаза, она видела других людей, читала книги, смотрела кинофильмы, наконец. Там всё это было, пусть и в самом скромном варианте, а в семье – нет.