Пролог

Ночь над Нирраном, столицей драконьего королевства, выдалась беззвездная, тёмная и спокойная. В такие ночи о политике стоит говорить потише, чтобы ненароком не услышал кто-то лишний. Диаль Шадар, самый молодой из четырёх советников короля, отвлёкся от созерцания огней ночного города и посмотрел на отражение в стекле. В покоях наследного принца драконов, Ирриса, собрался весь Высочайший Совет, не хватало его самого. Принц принимал традиционную вечернюю ванну.

– Темнейшие боги! Этот идиот нас всех прикончит! – прошипел подошедший Марселус, первый советник. – Неужели нельзя выбрать место более безопасное?

– Для него это самое безопасное место. Принц успел нажить такое количество врагов в стране, что ходить с ним опасается даже стража, – ответил Диаль. Он посмотрел на своё отражение, убрал с рукава несуществующую пылинку. Тёмные синие волосы, заплетённые в длинную косу, перевитую цепочкой, почти сливались с чёрным кафтаном. – Да и встреча с нами опаснее для него. Королю уже доложили.

Марселус, темноволосый пожилой дракон, чуть не зарычал от досады.

– Думаете, король не потребует от нас ответа, что хотел от нас Иррис? – фыркнул он. – Диаль, мы рискуем головой!

– Вы полагаете, я этого не знаю? – резко переспросил Шадар, оборачиваясь. – Мы рискуем головой в любом случае!

– Ещё не поздно переменить сторону.

– И чего вы этим добьётесь, Марселус? – Диаль не скрывал раздражения. – Король выжил из ума, когда назначил своего бастарда Наследником! Это противоречит всем нашим законам. И у меня есть основания полагать, что первым приказом Виллема Незаконнорождённого будет создание нового Совета. Из ему подобных.

Марселус помрачнел. Молодой советник очень вовремя напомнил ему о причине, которая собрала здесь их четверых под покровом ночи.

Король драконов, Альмис Эмерилен, умирал. Он достиг уже двухсотлетнего возраста, что впечатляло даже по меркам драконьей жизни, и теперь окончательно ослаб. Как телом, так и рассудком. Презрев традиции своего народа, Альмис объявил себя законом, а наследником – бастарда, рождённого его фавориткой, когда законная супруга умерла. Причём, как поговаривают во дворце, отравленная этой самой фавориткой.

Любовница новой королевой стать, конечно, не смогла, но прожила долгую жизнь рядом с королём и на смертном одре изъявила желание, чтобы именно их сын, Виллем, унаследовал корону. В обход законного наследника. И никто и подумать не мог, что на склоне лет, эта идея так западёт в голову Его Величества, что тот решит её воплотить. Возможно, этому немало поспособствовало отвратительное поведение старшего принца, заработавшего репутацию тирана и деспота, может, старческое слабоумие… Но так или иначе, высшая аристократия и советники оказались не готовы к радикальной перемене власти и политики. И каким бы нежеланным королём не был Иррис в перспективе, чтобы удержать позиции и тщательно выстроенное государство, Совет готовился его поддержать в борьбе за трон…

– Да он столько бастардов не соберёт, чтобы на полный Совет хватило, – выдохнул Марселус безнадёжно.

Диаль хмыкнул:

– Вы недооцениваете Виллема. Я знаю, у него есть сторонники и приближённые. Из разных слоёв. И много. Для народа он – избавитель от грядущей тирании Ирриса. И довольно популярен в определённых кругах. Все почему-то считают, что варианта может быть лишь два – хороший добрый король и плохой злой король.

– А вы не думали, что… – Марселус совсем понизил голос, хотя из-за заклинания приватности их разговор и так не слышали двое других советников, шушукавшихся возле камина. – Может, Альмис прав, и Виллем лучшая кандидатура на престол?..

– Я много, о чём думал. Но на вашем месте, не всеми мыслями делился бы.

Марселус занервничал. О молодом лорде Шадаре слухи ходили разные. Но сходились в одном – это очень опасный, жестокий, изворотливый и хитрый соперник. Его молодость не значила неопытность. Он первый из своего рода добился положения приближённого советника, потому как не чурался грязной игры и холодного расчёта. Стоит ли говорить, что коллеги Марселуса, Видар и Маркус, согласились на эту встречу, когда Шадар решился на неё? Новый век драконьего царства требовал новых имён. И новых методов.

– Боюсь, вы правы… Диаль, может, вам стоит… ммм… подёргать за ниточки?

Шадар холодно посмотрел на коллегу:

– О чём вы, советник?

– Все знают о ваших обширных связях. Может, настало время для решительных действий?

Диаль не удержался от усмешки:

– Прежде, чем предпринимать решительные действия, я предпочитаю разобраться в ситуации. И за этим я здесь. Зачем здесь остальные, я не знаю.

Двери покоев распахнулись, прервав опасные разговоры. В комнату, в окружении стражи, вошёл Иррис. Расшитый золотом халат, золотистые волосы, как у отца, жёлтые глаза… Советники поклонились принцу.

– Шадар! – резко обратился к дракону наследник. Диаль с достоинством выпрямился. – Вы связались с царством Роша?

– Да, мой принц, – спокойно ответил советник короля. – Мои люди уверили меня, что царь Себастиан поддержит вас, если на то будет воля его придворного мага-предсказателя.

– Что это за ответ, Шадар?! – зло отреагировал Иррис, укладываясь на гору подушек на ложе, перед которым стояли советники. – Я дал вам чёткий приказ!

– У придворного мага скоро состоится свадьба, Ваше Высочество, – склонил голову советник и продолжил бархатисто и довольно: – В дальних предках его невесты мы нашли каплю драконьей крови. Ныне этот род не существует, но предлога достаточно, чтобы посетить это мероприятие и выказать нашу… поддержку.

Диаль всё рассчитал. Его драконы и его люди навели все справки о царстве Роша, ближайшем союзнике Ниррана, узнали все сильные и слабые стороны, почти купили Ронара Керриса, придворного мага. Но не хватало щедрого жеста с королевской печатью. Его невестой значилась некая Эстель Эрран, ничем не примечательная девица, если бы не дальний предок-дракон, очень давний отпрыск правящей ветви… Прекрасный повод преподнести непревзойдённый подарок с гарантиями…

– Хорошо. Я полагаюсь на вас, Шадар. Если вы понимаете, о чём я, – Иррис многозначительно поправил ворот халата. – К осени Роша должны быть у нас в союзниках!

Диаль кивнул, почти поклонился, и принц перевёл тяжёлый взгляд на других советников.