– С тех пор как моя мама умерла, я ее вроде как чувствую внутри себя иногда, – говорю. – Будто я ее проглотила.
Смеется.
– Проглотила.
– У меня все еще бывает, что я так чувствую – будто она внутри у меня, и между нами нет различия – или различие неважно.
Слушает, продолжая играть с моими пальцами. Ничего не говорит.
– Мне кажется, все дело в любви. Эта любовь должна куда-то деваться.
Он покусывает меня за мизинец. Медленно кивает.
– Думаю, она меня любила, – шепчет он моим костяшкам.
– Конечно, – говорю. – И до сих пор любит. Очень-преочень. И эта любовь всегда-всегда будет у тебя внутри.