Цитаты из книг автора «Лидия Сандгрен»

Уже во второй свой парижский вечер Мартин сочинил длинное письмо Сесилии, в процессе написания которого пил красное вино и следил, чтобы сигарета повисала между губами, как у Камю.

Мартин закурил, хотя никогда не курил до завтрака. Вытащил из кармана новую записную книжку и написал на первой странице: Париж, 1986. И только когда он посмотрел за окно, на непрерывный поток машин и автобусов, на пешеходов, спешащих по тротуару, на голые деревья и переполненные мусорные баки у ворот… когда он увидел двух женщин, переступивших порог и заговоривших на языке, который он понимал только отчасти… когда официант поставил перед ним чашку с серым café au lait… – только тогда Мартин почувствовал, что внутри у него медленно зашевелились слова. И приготовился. Но едва ручка коснулась бумаги, понял, что писать не о чем.

Знаешь, в чём была главная проблема Сесилии? Она, чёрт возьми, вообще не умела радоваться. Всё и всегда было важным. Она учитывала всё и ни на что не могла наплевать. А ведь это необходимо, согласен? Необходимо, чтобы жить. Чтобы пожать плечами и пойти дальше.

Концепция семьи включает в себя одну тонкость: твоя жизнь разворачивается рядом с людьми, которых ты не выбирал, а возможно, тебе бы даже в голову не пришло, что их можно выбрать. Мы не выбираем детей, родителей, братьев и сестёр. Не выбираем тёщу или тестя, свёкра или свекровь. Всех их мы получаем вслепую, волею случая, и нам приходится

А потом потянулась долгая череда дней, напоминавшая степь, где нет ничего, кроме ветра. День проходил и забывался, и при мысли, что ему ничего не запомнилось, у Мартина начинался зуд, не в силах усидеть на месте, он начинал ходить кругами по комнате или городу.

По молодости Мартин всегда раздражался, если люди завязывали отношения, это означало, что они исчезали с радаров. Потому что у них появлялись дети и пропадали интересы. Потом лет десять он пребывал плюс-минус в одной фазе со всем своим окружением, которое остепенялось, переезжало из полуразрушенного жилья, заканчивало образование, начинало работать, получало зарплату, прекращало покупать самое дешёвое пиво, вообще завязывало с пивом, потому что надо было пережить эту жуть младенчества детей; потом новая машина, лишний вес и постоянное место работы, не то, о котором мечталось, но тоже более или менее, плюс довольно стабильный доход.

Он попал в ловушку. Он был лучшим среди незаинтересованных в учёбе ленивых одноклассников и перепутал это с талантом? Пожалуйста, доработайте и сдайте в двухнедельный срок. То есть ему даже «удовлетворительно» не поставили. Первый «неуд» в жизни.

Некоторые комментарии казались уместными, некоторые – немотивированно критическими. Хотя… Может, у него просто нет склонности к философии? Может, он просто не понял сути?

Когда же ему выдали работу после проверки, она была так густо испещрена красными пометками, что он даже решил, что по ошибке получил чужое эссе. Но никакой ошибки, это написал он.

А потом оказалось, что лето, которое должно было стать началом всего, превратилось по большей части в ожидание. Мартин ждал писем из Франции. Ждал, пока накопятся силы, чтобы приготовить еду. Ждал решения о зачислении в университет. Ждал старта почтового рабства. Зарплаты. Нового номера «БЛМ». Он ждал осени, хотя признаваться в этом самому себе было грустно. Ждал вдохновения. Почтальона. Ждал, отказываясь в это верить, повестки на военные сборы. Ждал, что кто-то позвонит, но не знал кто.