Натан ушел от тебя пятнадцать лет назад, – сказала она. В ее голосе прозвучало нечто такое, чего Мадлен не слышала прежде. Какая-то шероховатость, как будто верхний слой стерся. До чего интересно! Да, прошу тебя, покажи мне свою другую сторону, Бонни! – Он совершил ужасную, ужасную вещь и никогда не простит себе этого, но, может быть, пришло время подумать тебе о том, чтобы простить его, Мадлен. Когда мы прощаем, это чрезвычайно благотворно сказывается на нашем здоровье.