* * *

«Не может быть…»

Это единственное, что сейчас заполняло мою голову и чему был подвластен мой разум. Буквально эти три слова вытесняли все остальные мысли, создавая абсолютный ваккум. Ни одна другая идейка не могла просочиться сквозь эту нерушимую стену из трех слов. Я все никак не могла поверить в происходящее, и старалась все тщательно осознать, чтобы прочувствовать момент. Хотела, чтобы он остался в моей памяти как минимум на долго, в идеале навсегда.

Я сидела на нижней полке плацкартного вагона. Я сидела тут одна. Только я и мой чемодан. Мой большой красный чемодан, который в этом путешествии был моим единственным сопровождающим. Меня немного трясло от волнения, дрожь словно стайка маленьких птичек пролетала по телу, заставляя каждый раз содрагаться. Все-таки не часто бывает первый раз, когда ты вырвавшись из-под родительской опеки, отстояв свое право на самостоятельное путешествие, едешь в гости почти за тысячу километров от дома. Я была этому безгранично рада. Но еще больше я была горда своей самостоятельностью. Я словно стала на голову выше в своих же глазах. Такая взрослая. И я неосознанно задарала вверх подбородок. Надеюсь, что меня в тот момент никто не видел, иначе я могла бы показаться слишком заносчивой, а я такой не была на самом деле. И какой бы крутой я себе не казалась в своих мыслях и фантазиях, волнение все равно никуда отступало, и я все пыталась успокоиться. А трясущийся от волнения подбородок, задранный вверх, солидности не придает точно.

Чтобы немного отвлечься, я решила тщательно рассмотреть обстановку вокруг, в надежде, что мысли одна за одной меня закрутят, и волнение наконец отступит. Вагон был не новый, но чистый и аккуратный, что превосходило мои ожидания. Перед отъездом все мои друзья и знакомые, которым я с особой гордостью рассказывала о своей предстоящей поездке, наперебой твердили мне про вонючие туалеты, пьяных соседей, оглушающий ночной храп и бесконечную тряску, от которой потом ещё несколько дней шатаешься из стороны в сторону. Все это они рассказывали с таким воодушевлением и такими мелкими подробностями, что можно было легко поверить поверить во все что угодно, вплоть до того, что из дырки в туалете может вылезти чья-то рука. По всем этим рассказам я морально готовилась к самому худшему, ведь если признаться, то в своей сознательной жизни на поезде я еду впервые за свои 17 лет, не считая, что в 3 года мы с мамой ездили в гости к бабушке, но я ничего не помню, и знаю об этом только со слов родителей. А они то уж эту историю рассказывать любят. Ну как можно удержаться, и в сотый раз не рассказать, как маленькая девочка решила быть «байсёй», полезла на верхную полку и свалилась прямо на отца, который по счастливой случайности вытянул вперед руки. Мне кажется, что эту историю знали все из моих друзей, с кем мои родители когда либо разговаривали.

Но сейчас все и правда по-взрослому. Вот настоящий вокзал, ни с чем не сравнимый запах перрона и ощущение, что моя жизнь только начинается.

Родители проводить меня не смогли, но если быть до конца откровенной, я специально выбирала билеты таким образом, чтобы поезд мой отправлялся в самый разгар рабочего дня. Не хотела я слушать по десять раз одни и те же наставления. Правда, мама уже успела дать мне по телефону пятьсот самыйх ценных указаний, и звонить каждые пятнадцать минут с вопросом «Все нормально?», пока я собиралась, пока я добиралась, и вот пока я тут в ожидании отправления. Последний звонок меня уже просто вывел из себя, пришлось ответить жёстко, чтобы она наконец успокоилась. Это сработало и уже минут двадцать я сидела в тишине, рассматривая в окно людей, копошащихся словно куча ос на сладком арбузе. Кто-то спешил на посадку, с другой стороны перрона поезд только подъехал и из вагонов потянулись цепочки людей, вливающихся в толпу встречающих. Многие улыбались и обнимались, некоторые даже плакали, судя по всему от радости. Интересное место вокзал. Столько эмоций можно увидеть всего за несколько минут. Эти наблюдения и размышления немного уняли мою нервную дрожь, и я чуть расслабилась.

– О! Здравствуйте.– отвлёк меня от размышлений женский голос. Передо мной стояла женщина с милой улыбкой. И она явно обращалась ко мне.

– Здравствуйте. – вежливо ответила я.

– Судя по всему, мы с вами соседи. Далеко вы едите? – продолжала разговор женщина, голос у нее был мягкий и дружелюбный..

– Да, до конца.

– О! Просто вы чемодан до сих пор не убрали. А он у вас хоть и прекрасный, красный, но довольно большой.

Я посмотрела на свой чемодан и поняла, что он и правда занимает все пространство между нижними полками и его следовало бы спрятать. Но я по своей неопытности даже не подумала об этом, просто пришла заняла свое место и сидела в ожидании. Поэтому тут же подскочив, с пылающими от смущения щеками, я начала прятать чемодан в отделение под нижней полкой.

– Вы первый раз в едите на поезде? – словно догадавшись спросила меня женщина.

– Эээм. Да. – меня почему-то этот вопрос настолько смутил, что мои щеки запылали с новой силой.

– Меня зовут Галина – улыбнулась она, показывая всем своим видом, что ни в чем меня не обвиняет.

– Мила.

– Это полное имя?

Ненавижу этот вопрос, каждый раз приходиться объяснять.

– Нет. Полное Людмила, но полное имя мне не очень нравится. Не люблю когда меня так называют.

– Почему? – удивилась Галина. – Хорошее имя, чисто славянское. Нужен еще только Руслан для полного счастья. – улыбнулась она.

– Любимый фильм моей мамы «Любовь и голуби» – обреченно ответила я. Галина словно сочувствующе улыбнулась в ответ, думаю, она прекрасно поняла, что я имею в виду. – Мне удобнее, когда меня зовут просто Мила.

– Хорошо. Как тебе удобно, Мила. – согласилась она и принялась рыться в своей сумочке, достала оттуда билет с паспортом и положила на стол. Поезд хорошенько тряхнуло и мы тронулись.

Галина оказалась очень приятной женщиной и, наверное, самой лучшей соседкой в дороге, о которой я только могла подумать. Возраст ее определить было трудно, морщинки на лице говорили, что она уже не молода. длинные седые волосы, с темно-серыми прядями, собранны в тугой хвост низко на затылке. Аккуратные ухоженные руки. Все говорило о том, что она за собой следит, и предпочитает стареть естественно. Галина много и искренне улыбалась, и от этого ее и без того плавные черты лица располагали к себе все больше. Ее глаза и улыбка, такие искренние и добрые, словно блестели и светились изнутри. Честно признаться, я таких людей пока не встречала, и когда в какой-нибудь книге читала подобное описание героя, была уверена, что это лишь литературный прием, метафора, не больше, так сказать для красивого словца. Но глядя на Галину я удивлялась, насколько точно может подойти описание из какого-нибудь классического романа вот такому реальному человеку. Выходит, классики не врут.

Мы болтали всю дорогу. Галина рассказала, что едет в гости к дочери и внуку, и вскользь обмолвилась, что у нее есть одна небольшая проблема, точно она не уверена, но на всякий случай хотела бы посетить одного очень квалифицированного врача. Так странно она выглядела абсолютно здоровой и полной жизни, что я и подумать не могла, что она чем-то может быть чем-то обеспокоена в плане здоровья, такой цветущей она казалась. Ну а я свою очередь с гордостью рассказала, что еду к подруге, и свою поездку организовала самостоятельно. С огромным удовольствием и подробностями я описала, как я работала, скрывая это от родителей, чтобы они ни о чем не догадались, потому что по мнению моих родителей работать мне было нельзя – это могло помешать учебе. И вот я, словно тайный агент, жила двойной жизнью – утром на учебе, вечером на работе, но для родителей всегда гуляла и развлекалась с подружками. На это от них я, конечно, выслушивала, какая я безответственная и у меня на уме одни гулянки. Но я не обращала внимания, потому что знала ради чего все это, и цель моя с каждой зарплатой была все ближе. Галина внимательно слушала мой рассказ, не знаю, насколько ей было интересно, но выглядела она так, словно пытается уловить каждую деталь, каждую мелочь, а это только усиливало мое желание похвастаться, насколько я самостоятельная, и я пустилась во все большее повествование.

Я рассказала, как были ошарашены мои родители, когда однажды за ужином я просто положила на стол свой билет на поезд и сказала, что еду к Марго. На все их вопросы я давно заготовила ответы, откуда у меня на все это деньги, где и на что я буду жить в другом городе, что скажут родители Марго, и все тому подобное. Я была готова выслушать что-то вроде «никуда ты не поедешь», «мы тебя не отпустим», я даже была готова к «вот исполниться 18, тогда и езжай куда хочешь», и все в том же духе, поэтому приготовилась отстаивать свою позицию очень твердо. Но как всегда все идет не по плану. Родители просто молча переглянулись, мама ничего не ответила, а папа только кивнул и тихим голосом произнес «хорошо». Так, судя по всему, они негласно признали, что дочь их все-таки выросла. А я, в свою очередь, так же молча торжествовала.

Не забыла я и про свой красный чемодан рассказать. Мой памятный подарок. Я бы даже сказала, что это символ моей независимости и самостоятельности. Его подарила мне крестная, когда я рассказала, что собираюсь ехать в гости к подруге. Она не задумываясь вручила мне этот большой, яркого насыщенно-красного цвета чемодан, и заверила, что у него потрясающая аура. Чемодан повидал наверное не один десяток стран, и каждая поездка с ним, по словам моей крестной, становилась приключением. И сейчас у меня была отличная возможность проверить, насколько правдивы заверения моей крестной.

Все это время Галина слушала мою историю не перебивая, и только кивала и улыбалась в ответ. И мне почему-то казалось, что она меня прекрасно понимает. Может, у нее в молодости было что-то похожее, и сейчас, глядя на меня с высоты ее жизненного опыта, она улыбается отчасти и самой себе? Этого я не знала, но мне нравилось, что она меня не осуждает и не поощряет, а просто слушает. Я и подумать не могла, насколько это важно, чтобы тебя просто слушали. Так странно, этой совершенно посторонней женщине я могла рассказать намного больше, чем кому-то из близких. Я не боялась с ее стороны ни нравоучений, ни какого-то непонимания. Она внушала такое доверие и так располагала к себе, что за всего за несколько часов, сколько длилась дорога, я бы сказала, что мы успели подружиться. К тому же, в процессе нашей беседы выяснилось, что дача моих родителей находится в соседнем товариществе, совсем недалеко от ее участка, и она любезно пригласила меня летом к себе оценить ее сад, за которым она трепетно ухаживает. И честно скажу Галина так рассказывала про свои клумбы и парники, что мне захотелось все непременно увидеть, и я честно пообещала, что летом при первой же возможности обязательно зайду к ней в гости. Мы обменялись телефонами, когда уже подъезжали. Из динамиков послышалось сначала «…уважаемые пассажиры, через 20 минут мы прибываем. Просим вас …"– затем шипение, остальную часть фразы было не разобрать, то ли из-за самих шипящих динамиков, то из-за того, что машинист не утруждал себя выговаривать четко слова. Но точно было понятно, что поездка подходит к концу. Время в пути прошло незаметно. День плавно сменился на вечер, ночь пролетела, как одно мгновение, и так же непринужденно вновь наступило утро. За всю дорогу к нам так никто и не подсел, и только сейчас я поняла насколько легко и просто мне было ехать, и за все время я не заметила ничего из того, чем все пытались меня запугать. И у меня закралась мысль, а сами они вообще ездили в этом самом плацкарте?

Меня снова начало трясти в предвкушении встречи с подругой. Я уже представляла, как я в порыве чувств брошусь к ней обниматься, а Марго, спокойная и размеренная, как всегда сдержано погладит меня по спине.

Возле двери уже начинали собираться пассажиры, которые, похоже, боялись, что не успеют выйти. На конечной-то остановке? Я уже давно переоделась, сложила все вещи и, в ожидании прибытия, достала свой красный чемодан.

Поезд остановился. Проводник открыл дверь вагона, и пассажиры повалили на перрон. Я подождала пока все самые нетерпеливые выйдут, попрощалась с Галиной, она вдруг что-то вспомнила и полезла копаться в своем чемодане, и направилась к выходу.

И вот я стою на перроне. В руках чемодан, на лице улыбка, пытаюсь найти взглядом подругу, но постепенно осознаю, что меня никто не встречает. Никто не машет мне приветственно рукой, не окрикивает и не спешит в мою сторону. Марго на перроне просто не было. Она меня не встречала.

* * *

Оглядываясь по сторонам, я пыталась высмотреть среди встречающих Марго. Странно, мы договаривались, что она меня обязательно встретит. Я ехала, можно сказать, без связи, мой оператор был местный. С Марго мы договорились, что подключать дополнительные услуги или нового оператора мне не надо, а сообщить родителям, что я добралась, можно будет с ее телефона. Да и ее универ был не очень далеко от вокзала. Почему тогда она меня не встречает? Меня опять начинала бить мелкая дрожь, по мере того как я все дольше стояла на этом перроне совершенно одна среди всех этих людей, снующих туда-сюда.

Потихоньку все начинали расходиться, и прибывшие, и встречающие, перрон понемногу пустел, и с одной и с другой стороны уже убрали поезда, а я все стояла посреди, со своим чемоданом, в надежде увидеть подругу. Но Марго так и не появлялась.

«Вот тебе и начало приключений. Аура. Ничего не скажешь» – промелькнуло у меня в голове..

Прикинув, что можно попробовать найти вай-фай и узнать у Марго в сети, что же случилось, я медленно поплелась в сторону вокзала, все время оглядываясь, а вдруг Марго все-таки откуда-то прибежит. Я не хотела верить, что она просто забыла меня встретить.