в Европу идти не надо. По той простой причине, что без русских войск добить Наполеона было невозможно, а добивание Наполеона (и, соответственно, выведение Франции – хотя бы на время – из ряда великих держав) усиливало Англию и Австрию, создавало предпосылки для усиления Пруссии, но России решительно ничего не давало. Напротив, сохранение Империи в ослабленном виде автоматически превращало СПб в «европейского арбитра». Об этом государю твердили все, мало-мальски умевшие смотреть дальше, чем на два шага вперед. Даже Кутузов на смертном одре, во время последнего свидания, когда царь просил у него прощения, просил в ответ одного: не пересекать западные границы Империи. Александр, однако, поступил по-своему. Почему? Точного ответа мы не узнаем никогда. Основное мнение: личная ненависть царя к императору (было за что). Лично я убежден, что дело было куда серьезнее, ибо Александр, если и не был – есть основания для таких подозрений – агентом (и хорошо, если только влияния) Англии, то во всяком случае англичан, погубивших отца, боялся, в связи с чем старался не идти против воли Вестминстера. Но этот вопрос сейчас не так важен. Важно, что Наполеона добили, после чего на повестку дня встал вопрос послевоенного устройства взбаламученной Европы. То есть о создании Священного Союза.
По сути дела, организация эта была предтечей нынешнего Европейского Союза, некоей попыткой создать – только от имени не суверенных наций, а просто суверенов – наднациональный орган (без явного гегемона)