© Текст. Лурье Л. Я., 2018

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2018

* * *

Вступительное слово

Герой этой книги – Петербург, столица Российской империи, третий по величине город Европы, достигший к 1914 году своего расцвета. В Петербурге – император и его большая семья. В Петербурге – попрошайки и проститутки, которые считают этот город своим. В Петербурге – высший свет, его развлечения и драмы. В Петербурге – заводы и тысячи людей, которые на них работают. Место, куда со всех концов страны стекаются крестьяне на заработки и талантливые молодые люди в университеты.

Эта книга основана на курсе, вышедшем на сайте просветительского проекта Arzamas Academy. Курс состоит из цикла лекций Льва Лурье и сопроводительных материалов, созданных несколькими авторами и редакцией Arzamas.

Лев Лурье – ярчайший историк нашего времени, специалист по истории Петербурга – Петрограда – Ленинграда, неподражаемый рассказчик. «Мне нужно как можно больше фактов. Меня интересует социальная история – то есть не политика, а взаимоотношения между людьми и коллективами. Поэтому моя работа – это читать большое количество источников, в том числе и архивных, а потом их анализировать и красиво „упаковывать“», – говорит Лурье в интервью Arzamas. И в его лекциях вы найдете прежде всего именно это – как история времени и места складывается из взаимоотношений между людьми, как полузабытый и, казалось бы, случайный анекдот оказывается ключом к пониманию эпохи. Поэтому эти лекции так интересно читать и слушать: здесь рассказ о чьей-то частной судьбе переходит в описание быта города и в разговор об истории общества и государства.

Каждый курс Arzamas – будь это рассказ о дореволюционном Петрограде, мифологии инков или европейской живописи – снабжен материалами, которые помогают лучше увидеть и понять тему и эпоху. Из курса «Петербург накануне революции» вы узнаете о приключениях Шерлока Холмса в России и о том, что предпочитали пить русские писатели, о том, кого было в Петербурге больше – евреев или немцев, о том, как Горький ввел моду на желтые штиблеты, и о воре, глотающем золотые монеты, об извозчиках, сражающихся с трамваями, и о том, каково быть женщиной в столичном городе начала XX века, о том, где встречались петербургские гомосексуалы и почему Первая мировая война положила конец расцвету русского вегетарианства (Илья Репин ел суп из сена!), о бродячих мороженщиках и о раешниках, показывающих на улицах «мультфильмы» в ящиках на колесах… Мы постарались рассказать много маленьких сюжетов, приоткрыть несколько важных тем – так, чтобы в результате, прочитав лекции и материалы, вы получили стереоскопическую картинку, стали свидетелями и едва ли не соучастниками большой истории.

Для нас честь и радость, что теперь этот курс начинает жить новой жизнью: для книжной версии часть материалов была переработана.

На сайте Arzamas вы найдете десяток других курсов – все они бесплатны. А еще вас ждут короткие ролики, вспомогательные таблицы, игры, шпаргалки, образовательные игры и другие материалы об истории и культуре России и мира.

Книга, которую мы подготовили для вас, рассказывает историю блестящей столицы огромной империи, с которой, кажется, ничего не может случиться. И то, что мы в отличие от героев этого курса – Петербурга и его жителей – знаем, что начнется уже совсем скоро, делает эту книгу особенно драматичной и необходимой.

Филипп Дзядко,

главный редактор Arzamas

Николай II и императрица Александра Федоровна. 1900-е годы

I
Лекция Льва Лурье
Императорский дом

Петербург в 1914 году – столица величайшей империи: ее западная граница в Лодзи, восточная – на Сахалине, 150 миллионов человек, самая большая армия в Европе. Кажется, ничего не может случиться с этой блестящей империей. Но через три года все закончится трагически, и закончится именно в столице Российской империи, городе Санкт-Петербурге.

Так же, как и сейчас, это третий по населению город Европы – в 1914 году здесь живет почти 2,5 миллиона человек. Это главный город страны, во главе которой стоит дом Романовых. Согласно закону, изданному императором Александром III в 1885 году, императорский дом – это все императоры, дети императоров и внуки императоров. К 1914 году это примерно 120 человек – мощная, не всегда дружная, но ощущающая свое единство семья.

Самым блестящим русский двор был при императоре Александре II. Царь-освободитель любил придворные церемонии, о выходах императора и особенно о балах, которые устраивали под Новый год, говорили по всей Европе. Александр II не был строг к своим родным, некоторые великие князья жили не со своими женами, а предпочитали балерин. Великий князь Константин Николаевич жил с Анной Кузнецовой, великий князь Николай Николаевич – с Екатериной Числовой. Сам государь Александр II жил сразу на два дома: у него была Екатерина Долгорукая и императрица Мария Александровна.

Следующий император, Александр III, был более строгим, он чувствовал себя хозяином и венценосной семьи, и России. Александр III считал, что этикет должен быть соблюден, – такого безобразия, как при Александре II, при нем не случалось. Сам он был человеком не светским, танцевать не любил, предпочитал ловить рыбу, бить ее острогой. Иногда играл на тромбоне. Это не значит, что при Александре III не было балов – Европа должна видеть блеск русского света, да и императрица Мария Федоровна любила танцевать.

У Александра III был свой круг, в него входили в основном те, кто был с ним вместе на войне за освобождение Болгарии в 1877-1878 годах, – Шереметев, Воронцов-Дашков, Черевин и еще ряд близких друзей. Кроме друзей был двор и Большой свет – группа людей, которые лично знакомы императору и у которых есть к нему доступ: офицеры лучших гвардейских полков, придворные чины, выпускники Императорского Александровского лицея, Училища правоведения, Николаевского кавалерийского училища и Пажеского корпуса. Около двух тысяч человек, которые правят страной.

Слоны Романовых

Одним из поводов для пересудов о Николае II и его семье среди петербургских жителей было «милое чудачество» – содержание слона в Царском Селе, обходившееся казне в 18 тысяч рублей ежегодно. Посещение слоновника было обязательной частью образовательной программы великих князей. Сам Николай любил купать слона, о чем неоднократно писал в своем дневнике. Вот, например, запись от 9 июня 1914 года: «Привел с Алексеем слона к нашему пруду и потешался его купанию».

Первые слоны в Царском Селе появились еще в начале XIX века, но из-за отсутствия условий для содержания вскоре погибли. В дальнейшем их дарили различные восточные князья – слонов селили в специально построенном в Царском Селе павильоне в индийском стиле («Павильон для слона»). Слоны были добродушны и вызывали умиление у посетителей, ругался только егерь – он жаловался, что животное ежедневно съедает 2 пуда лепешек на чистом сливочном масле. Судьба последнего слона трагична: он был застрелен в 1917 году революционными матросами.

Николай II и слон в Царском Селе

Николай II вступил на престол, когда ему было всего 26 лет. Как это бывает, у властного отца оказался гораздо менее волевой и самостоятельный сын. Николай II сам это понимал, старался быть похожим на отца – другого объекта для подражания у него не было, – но получалось плохо. Он был застенчив, ему было очень сложно говорить людям неприятные вещи, всякое решение давалось ему с большим трудом.

Как только кто-нибудь из министров становился слишком популярным и императрица Александра Федоровна начинала его ревновать, Николай II оказывался в ситуации, когда ему надо сделать гадость и выгнать человека, который служил ему много лет. И чем ближе приближался этот момент, тем более ласковым становился император – ему было ужасно неловко. Так был отправлен в отставку Сергей Витте^[1], который, по сути дела, спас царя, настояв на введении Конституции 17 октября 1905 года. Предрешена была отставка и Петра Столыпина^[2], но он погиб в 1911 году при таинственных обстоятельствах.

У Александра III были друзья, с которыми он мог посоветоваться. У него были министры, на которых он орал, часто употребляя обсценные слова. Он был сильный человек и любил сильных людей. Трудно себе представить, чтобы Мария Федоровна давала какие-то указания Александру III, как ему проводить внешнюю, внутреннюю и кадровую политику.

Так случилось, что брак Николая II с Александрой Федоровной был настолько счастливым и она была настолько ревнивой и настолько любила своего мужа, что никакого непосредственного окружения у Николая II не сложилось. И в роковые 1917 и 1918 годы большинство ближайших придворных, тех, кто толпою жадною теснились у трона, просто бежали и оставили императорскую семью в одиночестве.

Охота Романовых

Одним из увлечений Николая II, особенно запомнившимся современникам, была охота. Меры самодержец не знал, а результаты ее зачастую напоминали бойню. Вся добыча фиксировалась в отчетах. Следует отметить что Николай действовал в рамках принятых в 1892 году Правил об охоте, где статья 19 указывала: «Истреблять хищных зверей и птиц, птенцов их и гнезда, а также убивать на полях и в лесах бродячих кошек и собак дозволяется в течение всего года, всякими способами, кроме отравы.

Начальникам губерний и областей предоставляется дозволять употребление отравы для истребления хищных зверей в виде общей меры или выдавать на то разрешения отдельным лицам и обществам охотников».

Вероятнее всего, последний раз Николай II охотился в марте 1914 года (в августе Россия вступила в Первую мировую войну) под Ропшей. Скрупулезно фиксировавший все, даже самые незначительные эпизоды, в своем дневнике, самодержец 9 марта 1914 года записал:

«В 10½ поехали к обедне. Прямо из собора отправился на станцию и со всеми охотниками в Петергоф. До Ропши доехали в колясках. Взяли оба фазанника – сначала Горкинский и затем Михайловский. Погода была серая, не холодная с сильным ветром. Всего убито 1192. Мною: фазанов – 183 и куропаток – 7, итого – 190. Вернулся в Царское Село вдвоем с Воейковым к 7 часам. Читал. После обеда наклеивал фотографии».

В последующих записях до 1918 года упоминаний об охоте нет.

Николай II на охоте в Спале. Фотография из семейного альбома Романовых. 1912-1913 годы

Двор отдалялся от света постепенно, и одновременно двор отдалялся от семьи. Александра Федоровна полагала, что все сравнивают ее со свекровью, Марией Федоровной, считают, что она плохо говорит по-русски. Это было не так, мы видим письма государя и государыни – они написаны прекрасным русским языком. Но последняя императрица была мнительна, трудно сходилась с людьми.

У Николая II первые десять лет его царствования не было наследника. Сначала у Александры Федоровны родилось четыре девочки, и уже подумывали о том, что, если не будет мальчика, наследником станет брат Николая – Михаил Александрович.

Это был прелестный молодой человек, но он совершенно не годился на роль императора. Ситуация была непростой, к тому же у семейства Гессенских был дурной ген, редкое наследственное заболевание гемофилия, связанное с нарушением свертываемости крови. Передавалась болезнь по женской линии, но не каждая женщина в семье была ее носителем – отвратительная рулетка, исход предсказать было невозможно. Алексей Николаевич стал жертвой семейного проклятия Гессенских.

Александра Федоровна пыталась найти конфидентов. Так при дворе появились сначала таинственный доктор Филипп, потом некий Папюс и затем Распутин.

Когда в 1905-1907 годах жгли имения по всей стране и убивали помещиков, основная идея императорской власти, что между народом и монархом существует некая невидимая мистическая связь, была утрачена. Надо было искать ей замену. Распутин появился как нельзя кстати – как некая пифия^[3], он должен был доносить до царя то, что хочет сказать народ. Между Распутиным, царем и царицей существовала гармония. Это помогало им жить, но было совершенно непонятно двору.

Балерина Романовых

В 17 лет, едва окончив Императорское театральное училище, Матильда Кшесинская стала любовницей цесаревича Николая Александровича. Роману не суждено было продлиться долго (хотя некоторые биографы утверждают, что Николай встречался с Матильдой и позже): в 1894 году будущий император обвенчался с Алисой Гессен-Дармштадтской. Матильда быстро нашла утешение в обществе двоюродного дяди Николая – великого князя Сергея Михайловича.

В феврале 1900 года, когда Кшесинская праздновала десятилетие на императорской сцене, в ее жизни произошло еще одно удивительное знакомство.

«На этот обед я пригласила великих князей Кирилла и Бориса Владимировичей, которые и ранее бывали у меня, и в первый раз великого князя Андрея Владимировича. Против себя, в центре стола, я посадила великого князя Кирилла Владимировича как старшего, направо от себя великого князя Бориса Владимировича, а налево от себя великого князя Андрея Владимировича, а великий князь Сергей Михайлович сел в конце стола, за хозяина. Остальные места были заняты нашими балетными артистками, с которыми я была наиболее дружна…»

Матильда Кшесинская

Великий князь Андрей Владимирович произвел на Кшесинскую «громадное впечатление: он был удивительно красив и очень застенчив». Рассказывая об обеде, балерина вспоминает: князь нечаянно «задел своим рукавом стакан с красным вином, который опрокинулся в мою сторону и облил мое платье. Я не огорчилась тем, что чудное платье погибло, я сразу увидела в этом предзнаменование, что это принесет мне много счастья в жизни».

Кшесинская начала встречаться с великим князем Андреем; вскоре у нее родился сын Владимир. Его отцом был, скорее всего, Андрей Владимирович, но до официального усыновления Владимир носил отчество Сергеевич, а уже находясь в эмиграции, как-то намекнул на то, что его отец – Николай II. В своих мемуарах Матильда объяснила выбор имени следующим образом: «Сперва я хотела назвать сына Николаем, но этого я и не могла, да и не имела права сделать по многим причинам. Тогда я решила назвать его Владимиром, в честь отца Андрея, который всегда ко мне так сердечно относился. Я была уверена, что он ничего против этого иметь не будет. Он дал свое согласие». Тем не менее в 1911 году мальчик вместе с потомственным дворянством, положенным незаконнорожденным отпрыскам царской семьи, получил отчество Сергеевич.

Стоит отметить, что общество балерины нравилось и другим великим князьям из дома Романовых: «…Великий князь Владимир Александрович был у меня на ужине вместе с великими князьями Борисом и Андреем Владимировичами. Мне казалось, что он стал бывать у меня, чтобы предотвратить возможное недоразумение между Андреем и Сергеем Михайловичем. Но не это было причиной его приездов ко мне, как я сперва думала, а то, что он очень ко мне привязался и любил бывать у меня…»