А настоящая блокада, где люди умирали бесцельно и страдания никак не были связаны с идеологией, вытеснялась в подсознание, становилась «скелетом в шкафу». О ней предпочитали не вспоминать и те, кто ее пережил. И дети не от учителей, а от матерей знали о существовании чего-то неслыханно ужасного и о том, что в доме необходимо хранить запас продуктов «на всякий случай». Детали оставались не проговоренными, с этой памятью трудно было жить, и о ней было невозможно рассказать даже дочерям и сыновьям.