увижу!
Задохнувшись от нежности, Матушка зарылась лицом в его мундир.
– Никуда я от тебя не денусь, горе мое королевское! – прошептала она, прижавшись щекой к жесткой ткани. – Никуда и никогда!
– А я вот боюсь этого, – виновато улыбнулся Аркей и подхватил ее на руки, – но если действительно нужно – отпущу! Нам предстоит несколько безумных дней свадебных празднеств, родная. Ни ты, ни я в эти дни не сможем принадлежать себе. Мне-то не привыкать, а вот тебе придется потерпеть! После мы решим все вопросы и наконец отправимся в мое поместье. Только ты и я!
– Медовый месяц? – лукаво улыбнулась Матушка. – Мне кажется, он запоздал!
– Седмица, – рассмеялся принц, – больше времени отец нам не дает. Видимо, тоже считает, что медовый месяц у нас уже был! А насчет своего трактира не волнуйся – теперь на площади прямо напротив него расположен пост охраны. Стражники дежурят круглые сутки!
Вместо ответа Бруни благодарно прижалась губами к его губам. Она обожала его за то, что он не забывал о таких мелочах!
В этот вечер они впервые легли в постель принца раздетыми и под одеялом сплелись в единую лозу. Кай долго и нежно любил Бруни, и оба уснули лишь часа за два до рассвета дня, который должен был навсегда объединить их судьбы в одну.
* * *
Фигура, укутанная в простыню, слабо заскреблась в дверь королевской опочивальни. Гвардейцы, стоящие по обеим ее сторонам, пришельца не замечали.
– Братец, ты, что ли, спишь? – замогильным голосом вопросила фигура. – А порадоваться вместе со мной?
Дверь опочивальни распахнулась. Его величество Редьярд, похоже, вообще не ложился – свидетельством тому были красные глаза, встрепанная шевелюра, всклокоченная борода и полный комплект одежды.
– Дрюня! – рявкнул король. – Ты должен быть у целителя! Какого Аркаеша ты тут делаешь?
– Я был у целителя, спасибо тебе за незабываемые часы, проведенные в объятиях славного Ожина! – кривляясь, шут склонился в раболепном поклоне. – А вообще, впусти меня уже и дай поделиться радостью!
– Какой еще радостью? – с подозрением спросил его величество, отодвигаясь и освобождая вход. – Колька опять сбежал?
– Ежели только летать научился, – хихикнул шут, перешагивая порог. – А так-то он теперь в седло пару-тройку седмиц не сядет, коли Жужин не вмешается!
Спальня его величества была вовсе не велика и не роскошна. Старинная кровать под балдахином занимала бо́льшую часть помещения, в углу стоял небольшой письменный стол с бюро, в другом горел камин, над которым висел портрет родителей Редьярда. Несколько пуфиков и кресел, стоящих так, будто их уронил великан, великолепная тигриная шкура у огня, на которой, тяжело вздыхая, спали волкодав Стремительный и один из толстолапых щенков