Бубер полагает, что первоначально жезл Моисея был обыкновенным посохом пастуха и еще не был наделен чудотворной силой. Но, согласно повествованию Ветхого Завета, этот посох превратился в «жезл Бога», когда Моисей подошел к горящему терновнику, став в этот момент «человеком Божьим» [Толкование имен 33, 1]. Но Буберу хочется признать за этим жезлом сигнальную функцию либо функцию жезла регулировщика, как это было в битве с амаликитянами. Лобек считает, что среди народов, кочующих по степи, посох становится символом господства и власти, «так как отношение пастуха к стаду символически переносится ими и на отношение господина к своим подданным» [102]. Бубер также видит в посохе символ власти одного человека над группой людей.