“Нынче нельзя верить и сыну родному”, – остерегал Унгерн полковника Сокольницкого. А Оссендовскому жаловался: “Я никому не могу верить, нет больше честных людей! Все имена фальшивы, звания присвоены, документы подделаны”. Это обычное для него состояние – мыслить себя единственным настоящим человеком среди псевдолюдей, по отношению к которым ничто не может считаться преступлением.