Введение

На тему трансформации войны написаны многочисленные книги и статьи. Ряд специальных изданий ежедневно следит за новинками в области вооружений, теории и изменениями на поле боя. Каждый год появляется множество новых терминов, которые, как полагают их авторы, отражают те или иные стороны текущих конфликтов.

Если говорить о глобально-историческом подходе, то очевидно, что война – это феномен, неразрывно связанный с человеческой жизнедеятельностью, и войны происходят чаще, чем длится хрупкий мир. А если учитывать, что оружием могут служить деньги, знания, материальные ресурсы, технологии, религиозные доктрины, масс-медиа и управление социальными процессами, то летальные средства войны эпохи модерна подчас становятся лишь дополнительной силовой надстройкой, используемой лишь в крайних мерах.

В нынешних условиях постоянных изменений (геополитических, дипломатических, научных, демографических, технологических и т. п.) правильно определить и оценить ту тонкую грань, которая отделяет международное сотрудничество и взаимодействие от манипуляций и попыток вмешательства, становится все труднее и труднее. Это приводит к тому, что конфликт сам по себе становится размытым, а его акторы постоянно адаптируют средства и методы воздействия. Только регулярный и широкий мониторинг вместе с разработками вероятных сценариев (противо)действия может придать уверенности о наличии определенного преимущества (конечно же, при условии существования основных фундаменталов безопасности – вооруженных сил и других структур, экономического потенциала, научного сообщества, лояльности граждан и патриотической идеологии) в возможном будущем конфликте. Впрочем, правильнее говорить о текущем конфликте, который пока еще не перешел в горячую фазу, ведь многочисленные признаки ведения войны иными средствами против нашей страны налицо.

Как показывают события последних лет, к ряду конфликтов Россия оказалась не достаточно подготовлена (Украина, санкционный режим, действие агентурных структур под видом НПО и исследовательских проектов, роль международных организаций в ослаблении суверенитета), но на ряд вызовов ответила наиболее адекватно ситуации (возвращение Крыма, подавление угрозы терроризма, присутствие в Сирии, модернизация вооруженных сил). В данной книге намечены ряд векторов, показывающих всеохватный характер войны. При этом автор ставил задачу показать необходимость постоянного комплексного обучения, которое выходит за рамки традиционной военной науки и искусства. Это и послужило вынесению в заголовок специфического термина – коучинг.

Книга состоит из шести глав. В первой главе дается определение коучинг войны. Во второй главе показаны варианты распределения власти, получившие название жесткой, мягкой и умной силы. Третья, четвертая, пятая и шестая главы посвящены различным примерам – многоуровневому вооруженному конфликту в Сирии, государственному перевороту на Украине, социально-политическим проектам по деконструкции общества на Кавказе, установлению военно-политического влияния через проведение гуманитарных операций и механизмы сотрудничества, геоэкономике – инструментам финансово-экономического доминирования, а также лоббизму и социальному инжинирингу.

Также для подтверждения основного тезиса в качестве приложения даны переводы статей известных американских авторов, которые оказали значительное влияние на формирование военной мысли и реформы вооруженных сил последних двадцати лет в США и на Западе – Уильяма Оуэнса, Артура Сибровски, Джона Гарстка, Дэвида Ронфельдта, Джона Аркилла, Мартина Либики и Дэвида Альбертса. В них красной нитью выражена идея о необходимости постоянной адаптации и обучения для осуществления лидерства и влияния.

Большая часть материалов книги была опубликована ранее в формате статей в различных изданиях, включая электронные СМИ и журналы ВАК. Поскольку формат книги более подходит предложенному концептуальному видению, они были незначительно переработаны и дополнены.

Автор также выражает надежду, что данная работа послужит скромным вкладом в развитие отечественной военной мысли и будет стимулировать дальнейшие исследования и анализ зарубежных военных теорий и доктрин.

Определение коучинг войны

В совместной статье «Сетецентричная война: ее происхождение и будущее»¹, вышедшей в январе 1998 г. адмирал Артур Сибровски и научно-технический советник управления систем C4 (Командование, управление, связь, компьютерные сети) Объединенного штаба вооруженных сил США Джон Гарстка указывали, что сетецентричная война и связанные с ней революции в военном деле происходят и черпают свою энергию из кардинальных изменений в американском обществе. Впереди этих изменений находится коэволюция экономики, информационных технологий, бизнес-процессов и организаций, а они связаны друг с другом тремя темами:

• Смещение акцента с платформы на сеть.

• Переход от рассмотрения действующих лиц в качестве независимых субъектов к рассмотрению их как части постоянно адаптирующихся экосистем.

• Важность принятия стратегических решений, направленных на адаптацию или даже выживание в таких меняющихся экосистемах.²

Вместе с другими военными практиками и специалистами из различных родов вооруженных сил, эти два автора стали основоположниками концепции сетецентричных боевых действий, которая была внедрена в качестве доктрины и полевого устава в Пентагоне. Сибровски и Гарстка построили свою публикацию на примерах из области экономики, включая финансовый сектор, и некоторых позитивных результатах из прошедших реформ, например, изменения структуры и методов работы полиции Нью-Йорка.

Было замечено, что сетецентричная война позволяет перейти от войны на износ к гораздо более быстрому и эффективному стилю боевых действий, характеризующимся новыми понятиями скорости командования и самосинхронизации. Яркие примеры, связанные с действиями различных систем вооружений и организации вооруженных сил, включая распределение командных функций и обмен информацией, которые использовали Сибровски и Гарстка, сделали на тот момент новую теорию войны довольно привлекательной, хотя и не без критического подхода³.

Можно предположить, что со времени написания данной работы изменилась не только теория и практика войны, но и методы организации экономических процессов в самом широком смысле, на которых обосновывали свою публикацию американские авторы.

Безусловно, скорость обмена информацией, доступ к базам данных и новейшие технологии, включая боевых роботов, сыграли важную роль в модернизации военных структур разных стран мира. Также нужно учитывать, что преобладающим паттерном человеческого поведения в информационную эпоху является сетевое поведение. «Сетецентричная война связана с поведением людей в сетевой обстановке и во время войны человеческое поведение будет прямо влиять на результат»⁴.

Тем не менее, для нащупывания возможных траекторий, по которым могут развиваться будущие конфликты и трансформироваться методы ведения войны, необходимо также обратиться к нынешним бизнес моделям, проанализировать их развитие и возможный потенциал для адаптации к военным целям. Ведь война, как таковая, согласно одному из распространенных тезисов в Западном обществе – это одна из форм соревнования. И даже при подготовке к конфликту экономико-ориентированные государства (а к ним относятся все без исключения либерально-демократические страны) исходят из целесообразности, связанной с интересами населения. Как отмечалось в отношении методов пропагандистских кампаний в США, «американцы всегда покупают войну, если маркетинговая кампания проведена должным образом»⁵.

Иными словами, нельзя исключать, что США, как и другие промышленно развитые капиталистические государства, будут использовать для адаптации своих вооруженных сил и специальных ведомств к новым условиям именно модель, ориентированную на бизнес и экономику. Следовательно, чтобы понимать будущую эмерджентную форму конфликта, который могут вести эти государства напрямую либо через прокси-акторов, как было в случае с Сирией, и необходим такой анализ.

Давайте обратимся к знаковым публикациям в области экономики, бизнеса и менеджмента за последние 10 лет, чтобы выявить соответствующую взаимосвязь.

Ванесса Драскат, профессор школы бизнеса и экономики в Университете Нью-Гемпшир и ее коллега Джейн Хилер из колледжа бизнес администрирования Государственного Университета Боулинг Грин в 2005 г. написали статью «Как руководить самоуправляемой командой», которая вошла в список самых популярных публикаций издательства MIT Sloan.

Они отметили, что по результатам исследования работы ряда компаний главная компетенция, присущая наиболее успешным из них, состоит в способности управлять границей между командой и всей организацией в целом. Для этого необходимо соблюдать четыре группы функций: отношение, разведка, убеждение и наделение полномочиями. Эти группы в свою очередь имеют еще несколько компонентов:

• Отношение: социальная компетентность лидера, доверие команды, забота о команде;

• Разведка: поиск информации, диагностика поведения команды, систематическое исследование проблем;

• Убеждение: внешняя поддержка, влияние на команду;

• Наделение властью: делегирование полномочий, практика гибкого принятия командных решений, коучинг⁶.

Никто не будет оспаривать, что четвертая группа функций, а именно власть, является наиболее важной и критической по отношению к войне. Решение о вступление в конфликт – это властная функция, не зависимо от того, кто это делает – бросает ли вызов обществу террористическая организация или радикальная группировка, или крупная держава принимает решение, обоснованное национальными (конъюнктурными) интересами или обязательствами. Сама война как таковая ведется за власть над географической территорией (будь то стратегические коммуникации или ресурсные зоны) и контроль над населением.

В этой четвертой группе есть такой элемент как коучинг. Это относительно новое понятие, применяемое, в основном, в бизнес-технологиях и спорте. Он содержит в себе несколько видов деятельности, включая работу с каждым сотрудником лично, предоставление команде обратной связи и т. п.

В бизнесе и психологии коучинг определяется как метод консультирования и тренинга, который отличается от классического тренинга и классического консультирования тем, что коуч не даёт советов и жёстких рекомендаций, а ищет решения совместно с клиентом. От психологического консультирования коучинг отличается направленностью мотивации. Если психологическое консультирование и психотерапия направлены на избавление от какого-то симптома, то работа с коучем предполагает достижение определенной цели, новых позитивно сформулированных результатов в жизни и работе. При этом коучинг оперирует с понятием сотворчества, которое в нашем случае может являться дефиницией как для выполнения различных миссий, так и для более масштабных геополитических проектов, будь-то война на изнурение или многолетнее противоборство, связанное с экономическими санкциями, информационной пропагандой и применения инструментов публичной дипломатии.

В коучинге существует четыре этапа, с описанием которых в качестве плана военных действий согласились бы и Сунь Цзы, и Клаузевиц. Это:

• постановка цели;

• проверка реальности;

• выстраивание путей достижения;

• процесс достижения или этап воли.

Обратимся к другой работе из области экономики. Два современных ученых – Люк Болтански и Эдвард Кьяпелло, анализируя современное состояние обществ с точки зрения экономического взаимодействия, в своей объемной работе «Новый дух капитализма» указывают, что «развитие сотрудничества и обменов на основе сети предполагает установление между партнерами таких отношений, которые, не будучи закрепленными какими-либо планами или предписаниями, носят, тем не менее, относительно продолжительный характер»⁷. Не является ли эта формулировка свидетельством тех отношений, которые Госдепартамент США через различные структуры (спецслужбы, дипмиссии США и агентура на местах) установил с сомнительными личностями и организациями, участвовавшими и участвующими в различных кровавых конфликтах, например в Ливии и Сирии? И Аль-Каида, и Братья-мусульмане имели длительную историю взаимодействия с Белым домом, которое, тем не менее, не было оформлено в стиле принятых международных норм. Или, возьмем пример с правыми режимами Латинской Америки. С эпохи Холодной войны они пользовались поддержкой США, чтобы не допустить распространения левых идей в Западном полушарии. Превентивные методы были самыми различными – от создания эскадронов смерти до оказания финансовой помощи.

Можно обратиться и к новейшей истории политических конфликтов, – цветным революциям. Достаточно большое количество исследований показало, что персоны, ангажированные в эти процессы, имели длительную связь с США и странами Запада, включая семейные узы (супруга экс-президента Украины Виктора Ющенко – гражданка США, а жена президента Грузии Михаила Саакашвили – гражданка Нидерландов; в обеих странах ставленники Запада пришли к власти на волне протестов, поддерживаемых иностранными фондами).

Как и в случае с паттерном сетецентричной войны, в основе которого лежит новая парадигма экономики, а также изменение структуры социальных взаимоотношений, коучинг война также связана с поведенческими установками человека в эпоху постмодерна и новыми информационными технологиями.

При этом следует помнить, что, как и в случае сетевых конфликтов, коучинг-войне присущ эффект быстрой адаптируемости со стороны целевой группы, проще говоря, противника. В Ираке повстанцы научились взламывать коды беспилотных летательных аппаратов армии США. Подобные случаи произошли и в Иране, когда один разведывательный аппарат США разбился, а второй был посажен без повреждений. События в Ливии, Сирии и других регионах, где проходят вооруженные конфликты, демонстрируют гибкость, которую проявляют повстанцы и террористы в своих действиях. Они не только перенимают технические навыки, тактику и методику боевых действий, но и разрабатывают новые приемы, которые эффективны исключительно в одном месте и в одно время. Постоянно меняющееся лицо войны создает такую среду, где для выживания и победы над противником необходимо постоянное обучение и получение новых сведений, включая различные научные парадигмы.

Также можно рассмотреть военную или квазивоенную организацию с точки зрения управленческих теорий. Оскар Мотомура в статье «Хаордические организации» указывает на основные причины, которые вынуждают пересмотреть логику работы бизнес корпораций. Приведем фрагмент этой работы, так как она важна для понимания как гражданского, так и военного менеджмента. Тем более, что опыт из разных областей человеческой деятельности подтверждает данные тезисы. «Почему хаордические организации важны сегодня?

По нашему мнению как специалистов инновационного менеджмента, организации должны уделять приоритетное внимание концепции хаордической организации по следующим причинам:

1. Шкала. Учитывая, что мы сейчас достигли мирового населения в шесть миллиардов человек, в мире, который все более взаимосвязан, становится все более и более очевидным, что механическая, организационная структура, основанная на управлении сверху вниз, не может быть эффективной. На этой шкале единственной эффективной организацией представляется та, которая имеет биологический тип, руководствуясь организационными принципами и рассчитывающими на полный потенциал людей думать, творить, и самоорганизовываться.

2. Полная демократия. Как с народами, так и с компаниями, концепция демократии развивается шаг за шагом с развитием технологии. Организации, которые отвечают сами за себя, общества, отвечающие сами за себя, равенство, акцент на сотрудничестве, каждый в роли обслуживающего и каждый в роли обслуживаемого – концепция хаордических организаций имеет все, чтобы действовать с такими идеями. Это средство, которое делает идеалы демократии и гуманности ощутимыми, появилось впервые в истории.

3. Человеческое выражение. Механические, стандартизированные и ограниченные организационные структуры никогда не добьются успеха в адекватном деле вопросов человеческой мотивации. В принципе, всегда есть фундаментальные ограничения. Самый законный источник мотивации – простор для творчества – всегда контролируется, ограничен, и является субъектом навязанных и неестественных стандартов. Хаордические организации имеют большой потенциал для включения творчества человека, выходящего за нынешние ограничения. В самом деле, если мы не загрязняем хаордические принципы страхами, которые являются неотъемлемой частью процесса управления, основанного на контроле, то не будет никаких пределов для того, что могут создавать люди.

4. Основные ценности, день сегодняшний. Автономия, свобода, уважение – ценности, которым люди больше всего придают значение и по-настоящему берегут – это реальная свобода и реальное человеческое уважение, что гораздо более соответствует хаордическим принципам, чем более традиционным формам организационной структуры. В традиционной организации, эти ценности всегда находятся «под давлением» и ограничены. Это происходит естественно, с одной стороны, учитывая, что контроль, по определению, ограничивает пространство для свободного действия. Но с другой стороны, эти ценности ограничиваются также из-за злоупотребления властью, создания «дна общества» в организации, организационной политики, неэтичных соглашений, отсутствия прозрачности и т. д.