Глава первая: Пробуждение.

Спать было неудобно. Андрей попытался вытянуться, но ничего не получилось. Кровать каким-то непостижимым способом укоротилась и ноги натолкнулись преграду— тело так и осталось скрюченным. Абсолютно темно и тихо. Почти проснувшийся Андрей ощутил сильный запах полевых цветов. Кажется, их накидали на него вместо исчезнувшего одеяла. Но кто принес полевые цветы зимой в его одноместный гостиничный номер. Совсем уж причудливый сервис у этих французов.

Странный сон. Андрею он категорически не нравился— хорошо бы проснуться от звона будильника на смартфоне. В будние дни ровно в 6:30 утра он прилежно напоминал ему о необходимости идти на работу и начинать ежедневные утренние процедуры с умыванием, чисткой зубов и чашкой крепкого кофе для бодрости перед самым выходом на улицу, которую он обычно выпивал стоя, а после -первая за день сигарета. Но он ведь в отпуске. А кто включает будильник в отпуске, когда хочется выспаться на год вперед?

Рука совсем занемела, но переворачиваться на другой бок Андрей не стал. Пришел к выводу, что если во сне совершать какие-то действия, то он так и будет тянуться бесконечно. Андрей прикрыл глаза, в надежде поскорее уснуть и пробудиться уже на своей кровати. Ничего не вышло- по ощущеньям прошло полчаса, а он все так же лежал в позе эмбриона с закрытыми глазами в какой-то узкой яме под ворохом цветов. Раз сон не заканчивается, то надо хотя бы освободить правую руку, которую он совсем перестал чувствовать.

В этот момент пыльца от цветов попала в ноздри и Андрей громко чихнул. Звук от чихания вышел неожиданно громким и показался каким-то чужеродным- послышалось слабое эхо. В меблированном гостиничном номере не могло быть эха. Теперь попытка заснуть в своем же сне, чтобы проснуться на кровати, показалась ему глупой.

Надо что-то крикнуть из того, что кричат в подобных случаях. Например— «Эй!», или «Есть здесь кто?».

– Есть здесь кто?

Но вместо привычных звуков горло выдало какую-то какофонию.

– Э-у-о. Э-у-о…ответило эхо из темноты.

Андрей перевернулся на спину, поджав ноги в коленях, чтобы поместиться в своей короткой яме.

– Э-у-о. Э-у-о…

Андрею стало страшно. В этом странном месте язык напрочь отказывался проговорить простое предложение, выдавая вместо него непонятную тарабарщину. Может он умер во сне и теперь в потустороннем мире. Возможно, так и выглядит загробный мир. Но разве в загробном мире можно отлежать руку? Или это чистилище. Хотя какое чистилище, он же православный, а не католик. У православных нет чистилища. Его в детстве крестили по настоянию бабушки, когда родители еще были живы, и они все вместе жили в небольшом сибирском городе. Даже крестик есть на шее, с которым он никогда не расставался. Хотя Андрей релегиозностью никогда не отличался, но сейчас ему захотелось подержать его в руках. Он попытался нащупать на шее цепочку, на котором он висел и замер. Ни цепочки, ни крестика его пальцы не обнаружили, зато нащупали бороду, которую он никогда раньше не носил. Разозлившись, сделал попытку привстать в своей яме и почувствовал удар по темени. Темнота.

Второе пробуждение оказалось ничем не лучше первого. Сразу же В нозди проник запах все тех же цветов, а значит, принципиально ничего в его положении не изменилось. Кровать все так же находится где-то в гостинице, а он— в тесной яме. Единственное изменение— могла появиться шишка от выключившего его удара. Вздохнув, Андрей широко раскрыл глаза и сразу же заметил, что темнота не такая уж и абсолютная. Тусклый свет освещал ноги, согнутые в коленях, а в полуметре над головой находится каменный карниз.

Так, так. Оказывается он не в яме, а в неглубоком каменном склепе с карнизом прямо над головой, простиравшимся на треть ее длины. Об него он и стукнулся при попытке встать в темноте. Еще эти цветы словно на могиле. Но почему она не прикрыта сверху каменной плитой, как это и положено могиле?

Вопросов в голове крутилось много, но Андрею становилось все очевиднее, что ответов он, лежа в яме, не дождется. Надо вставать.

Шурша цветочным ковром, устилавшим дно склепа, он выполз на четвереньках из своей каменной ямы и встал во весь рост.

Цветы-то уже не первой свежести. Сорвали их как минимум дней десять назад. Успели подувянуть.

Андрей оглянулся. Он находился в небольшой пещере продолговатой формы. Часть ее была освещена узким солнечным лучом, который шел откуда-то сверху. Свет попадал прямо в кости какого-то животного с большими козлиными рогами на черепе, которое, видимо, по неосторожности упало когда-то сверху и разбилось. Его «могила» с цветами, как и он сам, располагались на теневой стороне. А вот и прислоненная к стене пещеры корявая каменная плита, которой не успели накрыть его склеп. Интересно, почему не накрыли? Не то, чтобы он сильно этого хотел, тем не менее, странно не довести дело до конца. Сама могила показалась ему удивительно маленькой, понятно, почему он не мог выпрямить ноги. Тем более при его росте в 186 сантиметров. Андрей устыдился своих мыслей про чистилище— все вокруг выглядело вполне себе материально.

В голове крутился рой мыслей. Что делать дальше? Куда делась гостиница? И когда успела вырасти борода? Еще вчера он был гладко выбрит. Может это все-таки сон? Но даже если это так, то он на редкость детализированный. Вон даже пылинки видны в луче света и неровные острые сколы на каменной плите. И запах трав очень отчетливо пробивается в ноздри.

Андрей обошел пещеру по периметру. Ничего интересного он не нашел. На полу обнаружились продолговатые гладкие камни с острыми краями, которые он не стал трогать. Все на том же месте валяются кости незадачливого козла, неровные шершавые стены, свод где-то наверху. Если внутри пещеры нет ничего интересного, то может он найдет ответы наружу? В том, что выбраться удастся без проблем, он не сомневался. Принесли же его сюда каким-то способом и тяжелую плиту приволокли. Даже если это сон, в чем он сомневался все больше, все в нем подчинялось законам материального мира.

Свет в пещеру проникал уже не прямо, а бил наискосок в противоположную от него стену. Солнце продолжало свое извечное путешествие по небу— надо вылезать. В глубине души теплилась еще надежда, что это чья-то дурацкая шутка и наверху ждут, пока он выберется из пещеры, чтобы объявить об удачном розыгрыше. Но два факта противоречили этой оптимистичной версии.

Во- первых,– когда он уснул в гостинице на дворе была зима, а полевые цветы в его склепе судя по всему были сорваны не ранее весны. И пусть во Франции зимы не такие уж и суровые, но цветы там, как и в России, растут в теплое время года. Получается, что его усыпили минимум на полгода— как раз и борода подросла— а потом закинули в склеп и ждут наверху, пока он вылезет? Бред, а не версия. И захочешь— не поверишь.

Во- вторых,– никто из его знакомых организовать подобное, да еще и за границей, просто не смог бы по причине отсутствия для этого возможностей. Чтобы украсть человека, и долго держать его в искусственном сне, нужны значительные средства и сильный мотив. Так сильно он вроде никому не насолил. Версию про вмешательство спецслужб или инопланетян он отверг сразу— кому мог понадобиться менеджер по продажам Андрей Кузнецов из фирмы «Унипласт». Неужели для того, чтобы узнать количество произведенных его конторой пластиковых окон и дверей за третий квартал текущего года? Да он и сам бы с удовольствием им это рассказал.

Путь наверх оказался неожиданно сложным. Поднимался, цепляясь за выступы в стене и проросшие корни деревьев. Вроде и не так высоко, но стены почти отвесные. Неведомые похитители, видимо, использовали длинную лестницу или альпинистское оборудование, когда спускали его в пещеру. Наконец, голова оказалась совсем рядом с выходом, вытянутые руки нащупали край и броском тела наверх выбрался наружу.

Андрей отстранено сидел на сером валуне на вершине каменистого холма, поросшего редким кустарником. Когда глаза привыкли к солнечному свету, он наконец-то смог рассмотреть себя и теперь не знал что и делать. Он— это был не он. Дело даже не в том, что у него выросла рыжая борода лопатой и на голове космы такого же солнечного цвета. Просто в этом теле не было ничего от привычного Андрея Кузнецова— 186 сантиметров роста немного уменьшились, руки стали короче и толще, ладонью с толстыми пальцами он смог бы при желании без проблем поднять с пола баскетбольный мяч, настолько они стали больше, стопы ног расширились подстать ладоням.

Зеркало бы сюда, подумал Андрей, может, еще что угляжу. Интересно, что там осталось от лица.

Он привстал на валуне и начал щупать голову своими «сардельками», в которые превратились пальцы.

Так, лоб стал больше и какой-то покатый, над глазами образовался едва заметный небольшой валик, нос стал немного шире, а затылок под волосами закругленее. Сама голова показалась какой-то большой и вытянутой. А что с телом? Изначально сухопарое и длинное у менеджера по продажам теперь оно стало шире раза в полтора. Хорошо еще, что цвет кожи остался, какой и был— белым, и шерсти не появилось. Это обстоятельство почему-то обрадовало. Андрей распахнул на груди кожаные тряпки. Привычной с детства большой родинки на груди не было, зато сама грудь напоминала надутую бочку из крепких мышц. Такой она бывает у борцов греко-римского стиля или атлетов из глянцевых журналов.

Глаза оказались закругленными, а не привычной формы приплюснутого прямоугольника. Просунул пальцы в рот. Здесь вроде все по- прежнему— зубы как зубы. Правда, пломбы исчезли, а за зубом мудрости почему-то оказалось пустое пространство. Что касается подбородка, то под бородой он показался каким-то маленьким.

Неужели похитители провели над ним какие-то запрещенные медицинские эксперименты, например, по генной инженерии, наверное, это была секта сумасшедших генетиков, которым непременно надо было вырастить в пробирке суперчеловека, потом они увидели результат, испугались ответственности и забросили его в эту пещеру? Хорошо хоть не убили— гуманисты чертовы. А ведь могли бы просто по голове чем-то тяжелым и все— концы в воду.

Он видел такие сюжеты в разных фильмах, смотреть было интересно, но почему для практического воплощения выбрали именно его? Может потому, что он живет один? Кто его будет искать, да еще в Европе. Родители давно умерли в автокатастрофе. Воспитавшая его бабушка скончалась в позапрошлом году от старости. Остальные родственники после того, как он переехал в Москву только на день рождения и могут позвонить, и то не каждый год. На фирме уволят за прогулы и все— никто и не вспомнит, что был такой человек— Андрей Кузнецов. Кто знает, сколько таких «пропавших без вести» лежит сейчас в укромных безлюдных местечках в сырой земле по всему миру.

– Адррр Кзннннвввв.

Этот набор звуков язык выдал при попытке выговорить собственное имя. Простые русские слова новому горлу явно давались с трудом. Ну ладно, попробуем еще.

– Анддррй Кзннцццав.

Немного лучше, но язык во рту с трудом проговаривал гласные. Опыты похитителей явно дали сбой. Суперчеловеком тут и не пахло. Скорее получился какой-то питекантроп.

Последнее сравнение зацепило какие-то шестеренки у него в мозгу, результатом работы которых получилась следующая логическая цепочка: может он жертва не садистов- генетиков, а шизанутых физиков, которые каким-то образом перенесли его сознание в ископаемого бедолагу. Только где они его взяли? Машину времени изобрели, потом украли кого-то в каменном веке, чтобы пересадить в него сознание Андрея в настоящем. Или наоборот— его сознание перенесли в прошлое и оно попало в эту большую голову? Окончательно запутавшись в версиях произошедшей коллизии, бывший уже менеджер по продажам пластковых изделий решил отложить решение этой загадки на потом. А пока подождать на месте, вдруг все разрешится само собой с появлением на его холме хоть кого-то, кто сможет внятно объяснить, что собственно говоря, он тут делает.

Андрей кружил по вершине холма, не зная, что предпринять дальше. Тысячу раз он проклял себя за то, что решил вчера по дороге на Ла-Рошель переночевать в маленьком городке. Устал за рулем взятой напрокат машины, видите ли. Еще больше ругал себя за то, что согласился взять не использованный за год работы отпуск в декабре, а уж решение посмотреть, как отмечают католическое Рождество во французской провинции, сейчас выглядело верхом безрассудства. Парижа ему мало показалось. Эстет нашелся. Слишком большой и космополитичный мегаполис, многолюдностью похожий на Москву. Не интересно. Захотелось ему посмотреть старую добрую провинциальную Францию атлантического побережья. Ну вот, посмотрел.

Время шло, солнце скоро должно было зайти за небольшую горку, а на месте его нахождения так никто и не появился. Ни генетики- садисты, ни физики, ни местные жители, ни даже зеленые человечки. Он и последним был бы сейчас рад. Хотелось есть, а еще больше пить. Обзор с холма ничего не прояснил, далеко на юго-западе виднелась гряда невысоких гор поросших лесом, а по направлению на север и восток тянулись холмы. Местность ничем не похожая на ухоженные пейзажи Приморской Шаранты, где он и заснул вчера в гостинице небольшого сонного городка. В этом населенном пункте он пересек по мосту реку, которую местные называли Шарантой, а здесь он ее не видел, значит, он точно не там, где уснул в гостинице. После некоторого колебания он решился спуститься с холма, чтобы поискать воду. Надо бы найти ее до заката, а с рассветом, если никто не придет, идти искать людей. Только бы они его за йети не приняли при встрече, что не удивительно в таких-то вонючих обмотках и странном обличье.

Далеко Андрей не отходил, боялся потеряться в надвигающихся сумерках. Холм с пещерой казались ему сейчас самым безопасным местом в этом странном месте. В результате часового хождения в окрестностях холма в небольшом боковом овраге нашелся ручеек. Ну, как ручеек, скорее это была мокрая земля на склоне оврага. Чтобы добыть воду Андрею пришлось вырыть руками небольшую ямку в глине, выложить ее дно плоскими камнями, а потом с нетерпением ждать, пока в ней соберется достаточное количество мутноватой влаги для питья. Назад он возвратился уже в темноте.

Ночь он провел сидя на своем валуне. Мысль вернуться в пещеру и поспать в своем склепе на ковре из засохших цветов его не прельстила— Андрей живо представил как срывается в темноте вниз и его изломанное тело лежит на полу рядом с козлиными рогами. Воображение нарисовало, что будет дальше— пройдет несколько веков и нашедший случайно их скелеты бородатый палеонтолог в круглых очках будет сердито бурчать под нос, пытаясь рассортировать перемешавшиеся кости. Картина была настолько яркой, что он даже хихикнул. А потом задумался над своей реакцией— таким бурным воображением и эмоциональностью продавец пластиковых дверей и окон раньше не отличался, да и обстановка вроде бы не располагала к веселью. Поразмыслив, пришел к выводу, что это видимо побочная реакция его тела на произошедшие с ним метаморфозы. Еще бы, очутиться в непонятном организме, то ли своем, то ли чужом. Это какой стресс он получил. Хорошо, что не свихнулся. А мог бы сидеть на этом большом камне, мычать и пускать слюни.