И все равно делал это, уговаривая себя, что мне плевать. Хотя, мне не было.
– Знаю.
– Странно, да? Человек, которому разбили сердце, становится бесчувственным настолько, что начинает разбивать другим сердца направо и налево. Почему это работает именно так?
– Наверное, тебе хотелось переложить на кого-то свою обиду. – Предполагаю я. – Жертва сегодня, палач завтра. Правило эстафеты.
– Глупо. И жестоко. – Бормочет Леха.
– Раненая душа слепа.
– Ха.
– Но ведь Ксюша тоже попалась на эту удочку. Столько чувств – она просто не смогла с ними совладать.
Дрыга делает судорожный вдох, и по его щекам скатываются слезы. Он спешно вытирает их – снова и снова.
– Я виноват. – Вдруг хрипло произносит он.
– Да. – Киваю я, желая оставаться с ним предельно честным до конца. – Ты – подлец. И ты виноват в том, как поступил. Но ты не убивал Ксюшу, и все вокруг это понимают.
– Хм. – Улыбается он, наблюдая за солнцем, опускающимся в море на горизонте. – А как мне простить себя? Это ведь невозможно.
– Значит, не торопись пока с этим. – Голос меня подводит.
– Что мне в тебе нравится, так это твой оптимизм. – Хмыкает друг.
Я развожу руками.