Рыжий бигль, свернувшись калачиком, грелся на солнце. Весенний ветерок щекотал псу глаза и нос, принося с собой тополиные пушинки.
Конечно же Торри не сыграл Сергею собачий вальс, и Вика Петрашевская, талантливая выпускница Гнесинки, через пару дней заселившая соседнюю палату, тоже не сыграла умирающему мужчине этот чертов Собачий вальс. Она играла «Адажио» и «Летнюю грозу», «Лебедя» и «Историю любви», «Секретный сад» и «Ромео и Джульетту». Вика играла несколько часов в день, когда ее тонкие почти прозрачные кисти были свободны от капельниц и, пожиравшая девушку уже третий год, лейкемия давала ей несколько часов жизни. Вика играла на скрипке эту прекрасную музыку, а Сергей плакал, изгрызв в клочья застиранную больничную простыню. Для Вики эти мелодии были уходящими, последними в ее двадцатичетырехлетней осени. Для Сергея же все только начиналось, в сорок лет, новая жизнь, его жизнь. Жизнь, которой он обязан Вике и тому смешному рыжему биглю, прибегающему иногда к нему посидеть рядом на скамейке в больничном саду. И еще одному человеку, о существовании которого Сергей даже не подозревал. Но кто-то всегда остается за кадром.