Зачем я пишу дневник, вместо того чтобы разговаривать вслух? Затем же, зачем галлы, явившись на похороны, бросали в костер письма, адресованные мертвым. Затем, что слова душат меня, не умея вырваться из моего тела, сорваться с распухшего, тяжелого от обиды языка. Какой смысл давать словам волю, когда сам несвободен?