1. Евгения

– Наконец-то, – простонала подруга, театрально захлопывая учебник "Основы микробиологии и иммунологии". – Ты меня спасла, Женька. Опять.

Маше немного туго давался этот предмет, поэтому мы частенько занимались вместе. Первый курс в медакадемии давался нам обоим тяжело, но мы старались, чтобы не вылететь после первой же сессии.

– Да, пустяки! – протянула я, собирая со стола тетради с конспектами.

– Есть хочешь? Давай поужинаем, что ли? – предложила Маша.

– Ой, нет. Уже поздно! – спохватилась я, проверив время на телефоне. – Не уеду потом.

Подруга жила в элитном посёлке на окраине города, поэтому выбираться на общественном транспорте отсюда было проблематично. Меньше всего мне хотелось в столь поздний час торчать на автобусной остановке, шугаясь каждой притормаживающей рядом машины.

– Давай я вызову тебе тачку? – предложила Маша.

– Спасибо, но не стоит тратиться, – вежливо отказалась я.

– Да брось! Для меня это пара пустяков, Жень! – продолжила настаивать подруга. – Ты же из-за меня засиделась?

Отец моей подруги был весьма обеспеченным мужчиной, поэтому их семья не бедствовала. Я знала, что для Маши деньги не проблема, но позволять ей оплачивать мои расходы на проезд было непозволительной наглостью с моей стороны. Разница в наших социальных статусах была и без того очевидна, чтобы пользоваться деньгами её отца даже по мелочам.

– Ещё ходят автобусы, не волнуйся! – успокоила я подругу.

– Ладно, упрямица! – сдавшись, закатила глаза подруга. – Я просто хотела тебя хоть чем-то поблагодарить за то, что возишься со мной.

– Поможешь мне завтра в приюте, и мы в расчёте!

В свободное от учёбы время я помогала в приюте для животных, выполняя нехитрую работу, чтобы хоть как-то облегчить жизнь пушистиков. Денег организации вечно не хватало, поэтому любая помощь у них была на вес золота.

– Что ты возишься с этими бедолагами? – осуждающе протянула подруга. – Лучше бы подработку себе нашла, вместо того, чтобы грести дерьмо за блохастыми тварями. Там бы тебе доплачивали за потраченные силы и время.

– Они не блохастые, – рассмеялась я. Маша – не первая, от кого я слышу подобное. Но что поделать, если я очень люблю животных, а по-другому помочь бездомным кошечкам и собачкам я не в силах. – Я подыскиваю работу, но студентов берут не везде. Мне бы что-то вечернее найти, было бы идеально.

– Слу-у-шай! – осенило Машу. – У моего папы ночной клуб. Помнишь, мы осенью там мою днюху отмечали? Хочешь, я с ним поговорю?

Я ненадолго задумалась.

Егора Васильевича я видела несколько раз. Можно сказать, что была с ним знакома. Впечатление он производил, мягко говоря, не очень приятное. Молчаливый, суровый, а взгляд такой, что мурашки бегут по коже, будто он тебя насквозь видит. И вроде бы ты ничего плохого не сделала, а ощущение такое, что Егор Васильевич всё о тебе знает. Не то чтобы я с ним дел иметь не хотела, я его немного побаивалась.

Девочки с нашего курса, напротив, все были в восторге от Машиного отца. Помимо тяжёлой энергетики, он обладал красивой аристократической внешностью и спортивным телосложением. Для мужчины средних лет Егор Васильевич выглядел прекрасно, да ещё и при деньгах, вот девочки и сохли по нему. Мама Маши умерла лет десять назад, и теперь подруга переживала, что отец приведёт домой мачеху. Женщины, по её словам, сами вешались на Егора Васильевича.

Да что там далеко ходить? Помню, как другие подруги Маши на её дне рождения пытались даже заигрывать с её папой, но он никого не удостоил своим вниманием, смотря на всех девушек со снисходительным раздражением.

Я же, кроме неприятного трепета, ничего другого к нему не испытывала. Чтобы он стал моим боссом? Я от страха умру, наверное?

В то же время мне очень нужна была работа. Деньги, что присылали мне родители, были почти на исходе. Их всё время не хватало, так что приходилось жить в режиме жёсткой экономии.

Отец Маши производил впечатление ответственного и серьёзного человека. Он, по крайней мере, меня не кинет на деньги. Ночной клуб не очень подходящее место для меня, но если я устроюсь туда "по блату", наверняка буду в большей безопасности, чем на другой вечерней или ночной работе.

С улицы донёсся звук подъехавшей машины, и Маша подскочила к окну.

– Папа приехал! – радостно воскликнула она, а я отчего-то разволновалась. – Ну, Миронова, решайся! – поторопила она меня. – Я не за всех подруг у папы спрашиваю, если что.

– Хорошо, поговори с ним, – согласилась я.

За спрос не бьют, как говорится. Егор Васильевич, может, меня ещё и не возьмёт, а я уже себя накрутила.

Придётся всё же домой на такси добираться, но это вынужденная мера, что поделать?

Мы спустились на первый этаж, чтобы встретить Егора Васильевича. Я так разнервничалась, что меня бросило в пот. Мужчина вошёл в дом, и у меня дух захватило.

– Привет, Машуня! – улыбнулся он дочери, которая повисла у него на шее.

Его взгляд остановился на мне, и дышать стало нечем. Синие холодные глаза, будто бритвы полоснули по моей фигуре, задержались на тяжело вздымающейся груди, остановились на лице. Снова это ощущение, что меня видят насквозь. Мой страх стал буквально осязаем. Так на меня ещё никто не смотрел.

Чувствуя, как полыхают мои щёки, я смотрела на Егора Васильевича, как заворожённая. Не знала, куда себя деть, мне хотелось исчезнуть отсюда, испариться, но в то же время я не могла отвести взгляда от мужчины. Грудь неожиданно налилась тяжестью, соски заныли и заострились. Ей стало тесно в лифчике настолько, что блузка затрещала по швам от моего судорожного вздоха.

– Здравствуйте! – с трудом выдавила я из себя.

– Привет, – поздоровался Егор Васильевич, продолжив буравить меня взглядом.

– Пап, помнишь Женю? – обратилась к нему Маша. – Она хочет работать в твоём ночном клубе. Возьмёшь её? Ей очень сильно нужны деньги.

– В ночном клубе? – уточнил мужчина, и одна его бровь изумлённо выгнулась.

Нависло минутное молчание, будто он прикидывал, стоит ли помогать такой девушке, как я. У меня вся жизнь перед глазами пронеслась за эту минуту. Я уже не хотела устраиваться к Романову на работу. И вообще, так домой захотелось, что сил никаких нет.

Я его только увидела, и готова от страха умереть. О какой работе может идти речь?

– Машунь, прикажи, чтобы подавали ужин, а я пока поговорю с твоей подружкой в кабинете, – нарушил затянувшееся молчание мужчина.

Я открыла было рот, чтобы сказать, что передумала, что ужасно спешу, но мои оправдания застряли в горле. Слова Егора Васильевича прозвучали как приговор, поэтому я обречённо поплелась в ту сторону, куда он пригласил меня жестом.

Маша ушла, оставив нас наедине, и мне стало и вовсе не по себе.

Это всего лишь отец моей подруги, – мысленно успокаивала я себя. Мы просто поговорим…

Нет, легче мне не становилось. Хоть бы он меня не взял, – пронеслась в голове единственная спасительная мысль.

– Обычно я не занимаюсь набором персонала, – пояснил Егор Васильевич, пропуская меня перед собой в открытые двери кабинета. – Но раз уж моя дочь лично попросила…

Я вошла в помещение, с любопытством озираясь по сторонам на богатую обстановку. Позади меня щёлкнул замок на двери, сообщая о том, что отец Маши запер дверь. Я почувствовала себя в ловушке.

Зачем он заперся? Кто нам может помешать?

Егор Васильевич прошёл мимо меня к своему столу, и меня обдало терпким запахом его дорогого парфюма. Мужчина присел на край письменного стола и снова впился в меня взглядом. На этот раз его глаза не казались холодными или равнодушными. В них появился какой-то опасный огонёк, заставивший меня поёжиться.

– Наверное, ты хорошо засрала мозги моей дочери, раз она так за тебя хлопочет? – с циничной усмешкой произнёс мужчина.

– Что? Я не…

– Раздевайся, Евгения! – перебил меня мужчина. – Посмотрим твоё портфолио!