В 1921 году французский психиатр де Клерамбо опубликовал статью о пациенте, состоявшем в воображаемой любовной связи. Это исследование многие считают первым современным анализом такого явления, как сталкинг. Сегодня сталкером называют того, кто одержим болезненным стремлением следить за другим человеком.
Сначала ты стоишь перед окнами в темноте и что-то ощущаешь – ощущения совсем неуловимые, например: покалывание в пальцах, холодок по спине, лёгкие мурашки, потеющие ладони. Чувство, как будто внезапный сквозняк, которого, разумеется, не было, растревожил уютный пригретый домом покой. Внезапное движение за стеклом и зрачок расширяется, холод, дрожь, лёгкий секундный (такой быстрый, что его сложно описать) страх, мгновенно улетучивающийся, но оставляющий после себя неприятное тревожное послевкусие.
Страх.
Ты задёргиваешь шторы. Теперь ты наедине с домом. Только ты и он; каждый хорошо знакомый шорох спешит напомнить о себе и успокоить, но сердце уже не унять, поэтому ты решаешь обойти весь дом. Окна, окна, дурацкая и совсем чужая, несвойственная нам привычка не запирать окна, двери, жить нараспашку, это совсем не про нас и не про тебя. Но кто не обходил дом, убеждаясь – в нём никого нет? Кто не прислушивался в ночи к звукам, которые не сулят ничего хорошего, но на проверку всегда – всегда! – оказывались ночным воображением. Кто не вспоминал фильмы (кой чёрт я их смотрел!) или книги, где герой в той же ситуации {тут важно подставить то, что по вашему опыту делал этот герой}
но он, совершенно точно, испытывал это чувство.
Страх.
С этим чувством нужно брать в руки «Сталкера».
«Сталкер» объёмен и велик и это пятый том саги про Йону Линну. На синей обложке кто-то вглядывается в окно – вот вам и сцена из пролога; читатель, умудрённый опытом, понимает, что этот силуэт вглядывается куда-то в ночь в последний раз – тот, кто следит за жертвой из темноты, сильнее. Слепой в темноте король – или примерно эту фразу скажет один герой другому, однако стоит понимать про короля в темноте во всех контекстах – если один из двоих на свету, а второй в темноте и их задача выжить, дело всегда в пользу последнего. Имя первого можно не запоминать, но имя второго – это всегда интрига, раскусить которую у Ларса Кеплера традиционно можно, потому что здесь, в отличие от некоторых других авторов, книга выходит именно головоломкой, а не нарочитым внезапным концом, который логически не угадал бы даже Максим Поташёв.
Страх.
Ларс Кеплер очень крутой мужик, хотя его всё ещё не существует как реального человека. Ларс мог бы быть похожим на Хокана Нёссера или, если без географической привязки, на Ли Чайлда – блондин с холодными голубыми глазами, без улыбки он смотрит на своего читателя и думает – прочёл ли ты, мерзавец, все мои книги, или, как обычно, начал со второй? Вряд ли Ларс Кеплер мог бы быть рубахой-парнем – с таким-то слогом и описанием смертельных сцен, скорее уж Ларс вообще редко выходил бы из дома, изредка давал громкие интервью на телевидении, чтобы потом вновь уйти в тень и писать, как маньяк убивает случайную (как поначалу кажется) жертву отвёрткой. Жертва чувствует это и это, маньяк чувствует то, а отвёртка чувствует скопившуюся печальную ржавчину, но совсем не чувствует горячей крови, заливающей рукоятку, начало следующей главы.
Шведский триллер, если кто не понял (и страх, конечно, тоже). Страх.
Ларс Кеплер – это всё ещё супруги с неговорящей двойной фамилией Коэльо-Андорилы и одинаковыми именами Александр и Александра. У них трое детей и никто из них не похож на предполагаемого Ларса – Александр уж сильно похож на возможного солиста из ВИА «Песняры», а Александра на директрису гимназии и учительницу немецкого по совместительству. Они много улыбаются и хорошо получаются на совместных фото – и холодок пробегает от мысли, что оба писали сцену, где сталкер бьёт ножом загнанную жертву, жертва падает (у неё, конечно, есть имя, есть предыстория, есть ситуация, так хорошо знакомая каждому, сопровождающаяся ощущениями, чувствами, мокрым халатом из ванной); боль, надежда, попытка, отрицание, осознание, принятие – они описывают все стадии так, будто на уроке анатомии препарируют подопытного кролика, обоим крайне интересно, а что там будет, как в том стихотворении про лягушку и электрический ток. Жертва корчится и умирает.
И, конечно, испытывает страх.
Дальше...
А в шведской полиции, собственно говоря, полный бардак. Комиссар Марго Сильверман, которой уже вот-вот пора в роддом, но куда там, рожу, говорит, когда закрою дело. В полицию кто-то шлёт ролики с ютуба, а на них даже не половой орган на поднимающемся мосту или ещё какие приколы – а просто женщина надевает колготки, другая ест из ведёрка мороженное, третья просто смотрит в окно, ничего интересного, кроме как один нюанс {вспомните начало и то самое чувство} – немногим позже все эти женщины мертвы, при этом умерщвлены так, как обычно это делает Ларс Кеплер (а Ларс не разменивается на ненатуральные и мелкие сцены, тут не про это). Супругу одной из жертв срочно требуется психолог-гипнотизёр, который может восстановить то, что мог увидеть впавший в шоковое состояние мужчина – и полиция зовёт Эрика Мария Барка, гипнотизёра из первой книги серии. Эрик впутывается в это липкое дело, как муха в паутину и в какой-то момент осознаёт это – но слишком поздно. Точно так же, как поздно понимает любая жертва - что-то есть за её спиной. Чувство беззащитности постепенно подкрадывается и к читателю, которому-то точно неизвестно, запирала ли каждая из этих наивных шведских женщин ту или иную дверь, прикрывала ли от сквозняка окно, почему за её спиной раздаются чьи-то тихие шаги, больше похожие на шорох листвы в ночном саду? Почему оно, чёрт побери, оказывается в доме? Кто оно? Крики, кровь. И, конечно, страх.
Но если страх не исчезает, то возвращается тот, кого ждёт любой нормальный читатель Ларса Кеплера. Вернётся ровно для того, чтобы Ларс грязным проржавевшим рубанком, почерневшим от затхлой крови, вновь замахнулся в самом финале, чтобы читатель на выдохе вновь завопил что-то похожее на «какого черта!!11» (по-шведски это будет «vad fan»).
И почувствовал, конечно, страх.
Ведь шестая книга уже вышла в Европе.
(А теперь оглянитесь. Вы точно запирали входную дверь?)