Моим родителям

Детство кончится когда-то,

Ведь оно не навсегда,

Станут взрослыми ребята,

Разлетятся кто куда.

А пока мы только дети,

Нам расти ещё, расти,

Только небо, только ветер,

Только радость впереди.

Глава 1 Меня приняли в пионеры

Высокое апрельское небо и радостно чирикающие воробьи сопровождали меня по пути домой. Солнечный свет заливал все вокруг, ветки тополей с набухшими почками щедро дарили свой клейкий смолянистый запах.

– Мама! Меня приняли в пионеры! – закричала я, едва переступив порог.

Мама белила в комнате, и я принялась помогать. Сердце пело и плясало, едва не выскакивало наружу от мысли, что я теперь пионерка.

Вечером мы с родителями пили чай с малиновым вареньем и разговаривали о школьных делах.

Миновали майские праздники, я несколько раз сходила к физруку на тренировки по волейболу, мне не особо нравились эти занятия, не было интереса, просто хотелось понять, что же это такое – спорт.

И вот, наконец-то наступило долгожданное лето с нежной молодой листвой на деревьях, его теплом по утрам и вечерам, а не только днями. Каникулы принесли с собой радость.

– Лейка, в лагерь поедешь? – спросил как-то отец.

– В «Огонек»?

Рядом с нашим поселком находился еще один пионерский лагерь «Березка». В него мне не очень хотелось. Я там никогда не была, только слышала про него.

– Да. Можно взять путевку на июнь и на июль, если захочешь, – ответил он.

– Здорово, давай, – радостно заулыбалась я.

Ехать я боялась. Это было новое для меня и тревожило неизвестностью, но на следующий день  путевка уже лежала передо мной на столе, и мне оставалось только собрать вещи.

Мама предложила поговорить с тренером девчонок по волейболу, узнать, возьмет ли он меня в команду. Тренер оказался племянником мужа любимой тетушки моего отца, для меня бабы Арины. Это единственная моя бабушка, которую я застала в живых, мне было пять лет, когда состоялись большие проводы, и баба Арина уехала к сыну в Москву.

В спортотряде все девочки были ученицами школ нашего поселка, а в пионерские отряд съезжались незнакомые ребята со всего района.

Наступил день, когда мы с мамой отправились в «Огонек». Я так волновалась, внутри все сжималось от страха. «Я же ничего не знаю, как там будет, нет никого из знакомых, кто бы тоже ехал туда, » – так я думала, что не добавляло мне уверенности в себе.

«Огонек» располагался за нашим большим поселком, через лес километра три надо было идти. Перед самым лагерем притаился небольшой подъем, его называли Тягун. Мне потом еще предстояло узнать его вдоль и поперек. Но пока я этого не знала, и преодолеть его не казалось мне таким уж трудным.

Каких только упражнений впоследствии не придумывал наш тренер на нем на общей физической подготовке.

Но это было потом, а тогда, когда я узнала про этот Тягун, мы ходили с мамой или ездили с отцом на мотоцикле «Урал» к старшей сестре, когда она отдыхала в пионерском лагере. Я тогда еще маленькая была и ходила под стол пешком.

Страх неизвестности не отступал. Мама разговаривала со мной, она договорилась с тренером, что он меня возьмет, и все будет хорошо, он из районной ДЮСШ (детско-юношеской спортивной школы), а девчонки у него в основном из нашей первой школы. Было только одно «но» – две самые младшие из этих девчонок старше меня на два года, остальные – на три-четыре. В десять лет это, скажу я вам, очень существенная разница, что меня сильно настораживало и огорчало, потому что кому охота все время быть не в своей тарелке, ведь чем меньше человеку лет, тем он больше думает о том, что солнце вращается вокруг него.

Мы шли по летнему зеленому лесу. Чистейший прозрачный воздух потоками поднимался вверх, устремляясь к лазурной выси Кругом высокие стройные сосны, изредка встречались плакучие березы и совсем редко ольха, трава еще не высокая, солнце с трудом пробивалось сквозь сосновые ветки с хвоей и потому пекло не так сильно, как в поселке, но все равно пот струйками стекал по спине. Деревья сдерживали любой малейший порыв ветра, никакой прохлады.

Рядом с проезжей колеей лежала куча опилок, а под ней снег. Настоящий белый холодный снег летом. Июнь, а он лежит под толстым слоем сосновых, пахнущих смолой опилок. Помню свое удивление, когда в первый раз мама достала снег и дала мне его на ладони.

– Мам, откуда снег там? А почему он не тает? Сейчас же такая жара, – сыпала я вопросами.

Но теперь все по-другому. Сейчас я сама иду в лагерь, и мне придется там остаться на всю смену, а потом еще на одну. Путевка на июль тоже есть. И когда я вернусь домой? На свою улицу, чтобы играть с девчонками, ходить по утрам в магазин за хлебом всей нашей компанией, в свою мяконькую постельку, наконец?

Тренер взял меня потому, что я высокая девочка, подхожу для игры в волейбол.

Отец в молодости тоже играл. Он служил четыре года в морской пехоте на Дальнем Востоке и к спорту относился очень положительно, особенно к волейболу.

Для девочек в нашей ДЮСШ  были либо волейбол, либо лыжи. Лыжи сразу отметались, потому, что я всегда зимой мерзла легко и быстро.

Мы пришли. Мама передала меня Василию Васильевичу, молодому, невысокого роста улыбчивому тренеру, обняла меня, сказала ободряющие слова и ушла, а я еще долго смотрела ей вслед.

Я еще не подозревала тогда о том, как сильно изменится моя жизнь.

Глава 2 Мой "Огонек"

Надо познакомиться с девчонками. Я набрала в грудь побольше воздуха и ступила на свежеокрашенное коричневой краской крыльцо, толкнула такую же дверь, вошла в маленький деревянный домик.

На небольшой веранде стояли пар пятнадцать обуви, в углу лежали волейбольные и набивные мячи, в другой половине веранды за занавеской виднелись ножки кровати, там расположился тренер Василий Васильевич. В единственной комнате домика царил переполох, все куда-то собирались. Я никого не знала, ведь до этого училась в начальной школе, а здесь были девочки, которые ходили уже в среднюю. Все классы с первого по третий располагались на первом этаже школы, это уже с четвертого класса ученики начинали ходить на уроки из кабинета в кабинет на верхних этажах.

В общем, никого я не знала.

Ой, нет. Одна девочка подошла ко мне. Она из класса наших шефов, то есть ее класс учился у моей учительницы до нас. Я вспомнила, это Таня.

Она назвала меня по имени, сказала, что сейчас будет тренировка, поэтому все одеваются, и мне тоже надо переодеться. В общем, взяла надо мной шефство. Я уже не чувствовала себя совсем уж одиноко, много ли человеку надо, одно доброе слово в трудной ситуации решает все.

Я надела футболку, спортивные штаны и кеды, и мы отправились вслед за остальными. Выйдя за ворота, побежали.

Лагерь располагался на небольшой возвышенности. Небо высокое и чистое, сосны и, изредка встречающиеся березы, обступали нас со всех сторон. Мы бежали по узкой непроезжей дороге, девчонки разговаривали между собой, Таня опекала меня, спрашивала, не устала ли я.

– Нет, – из последних сил отвечала я ей, хотя это не было правдой, но признаться что-то мешало, наверно, страх выделиться, ведь тогда все бы обратили на меня внимание, а мне этого совсем не хотелось.

Дыхание перехватывало, сейчас оно остановится, я просто больше не смогу вдохнуть, живот начал предательски болеть, в боку кололо. Мы только один раз пробежали «до питомника», то есть до какого-то старого забора в виде деревянных перекладин. Сердце неистово колотилось, едва не выпрыгивало из груди, пот заливал глаза. Да что ж так жарко-то. Я сняла олимпийку и привязала на бедра, как другие девочки.

Вернулись мы к воротам лагеря по тому самому Тягуну, на котором дорога становилась песчаной и шла в гору, метров сто все это тянулось. Ноги заплетались и каждый шаг давался с трудом, когда, когда это закончится? Таня предложила мне передохнуть.

– Ларис, ты же в первый раз, Василий Васильевичич тебе разрешил  отдохнуть.

Я не слышала, когда они успели обменяться словами, как я вообще могу остановиться, когда все бегут?

– Нет. Я могу. Еще немного,– ответила я через силу.

«Когда это закончится?» – больше я ни о чем уже не могла думать .

Пробежали в какой уже раз мимо тренера, он предложил мне передохнуть, я только отрицательно махнула в ответ головой, на большее у меня не было сил.

Наконец все остановились, кто то упал в зеленую мягкую траву, но Василий Васильевич тут как тут.

– Девчонки, не садимся, ходим, ходим, восстанавливаемся.

Походили и начали дышать нормально. Сели на землю, покрытую  такой манящей к себе травой, на которую очень хочется лечь и не шевелиться.

Начали делать упражнения.  Таня объяснила, что мы разогрелись, теперь надо сделать упражнения на растяжение. Это тренировка по офп (общей физической подготовке). Какое-то время мы отдыхали, минуты три.

Я лежала на сочной траве, как на перине, ничего лучше в этот момент для меня не было на свете, я смотрела в небо на медленно плывущие белые ватные облака. Как же хорошо, это так хорошо, что невозможно объяснить словами, когда не надо никуда идти и шевелиться. Но идти, оказывается, надо. Набивные мячи по одному, по два и даже по три килограмма лежали в стороне от дороги, дожидаясь нас. Девчонки стали разбирать их, мне тоже достался один килограммовый мяч. Начали делать упражнения, то мяч за головой, пресс качаем, то ногами его зажать надо и в стороны доставать до земли и выпрямлять ноги вверх, каких только упражнений не делали.

Наконец мы отправились в лагерь, чудеса все таки случаются. Наверно, со стороны я была похожа на зомби, тащилась, едва переставляя ноги.

Вместо отдыха все разбирали волейбольные мячи, сложенные на веранде домика. И мы начали играть с Таней, я ничего не умела, она учила меня всему, как отбивать снизу мяч, как надо складывать руки и приседать при этом, как пасовать. Когда тренировка закончилась, мы отправились в соловую на ужин. После короткого отдыха – снова тренировка, но уже игровая. Василий Васильевич разрешил мне просто сидеть на траве рядом с площадкой и смотреть за игрой старших девчонок.

За территорией лагеря на большой поляне с игровой площадкой. С другой стороны, чем это было на прошлой тренировке. Я сидела и смотрела, как играли девчонки. Это такое блаженство, что все закончилось лишь небольшой пробежкой.  Я старалась не думать о том, что будет завтра, когда это еще будет, впереди целая ночь.

Вечером все дружно собирали продукты, у кого, что было в тумбочках, складывали в кучу на общем столике и ели, не раздумывая где чье.

– Бери, бери, – Таня продолжала меня опекать, предложила  печенье. Я была ей очень благодарна за это.

***

Утром сон такой крепкий, очень хотелось спать, но Василий Васильевич разбудил нас громким бодрым голосом:

– Девчонки, подъем!

Ох, как же хочется спать, глаза никак не хотели открываться. Дома родители мне говорили, что вечером меня не уложищь, а утром не поднимешь, но сейчас мне пришлось откинуть одеяло. Холодный утренний воздух сразу же  принялся кусать за плечи. Я села на кровати. После вчерашней тренировки все мышцы болели с каждым движением, руки, ноги, даже шея – все болело, пришлось уговаривала себя, что скоро все закончится, потому что, когда придет мама навестить меня, я обязательно уйду отсюда с ней. Вот такой у меня созрел план.

Скорее натянула футболку, мою синюю с белыми полосками на манжетах и воротнике олимпийку. Да, еще штаны. Не забыть, что еще надо. Ох, носки. Надела. Обулась, спотыкаясь, вышла из домика.

У крылечка уже собралась кучка девчонок во главе с Василием Васильевичем, подтягивались старшие девочки из соседнего домика .

Мы вышли за пределы лагеря через большие кованные ворота, и потихоньку побежали.

Словно, и не было ночи отдыха, снова кололо бок, еще и мышцы болели, тело все затекшее. Направились к сто пятьдесят пятому километру на железной дороге, там небольшой железнодорожный мост через речку Тальменку. Возле насыпи сделали разминку и набрали по двадцать булыжников, встали метрах в десяти от насыпи и бросали камни с силой туда, откуда взяли. Кажется, теперь у меня будут очень сильные руки.

И вновь повторяется дальше все: завтрак, тренировка, обед, тихий час, полдник, тренировка. Ну да, вчера я уже на такой была. После ужина тоже тренировка, только теперь я уже бегала и разминалась с мячом в тройке с Таней и еще одной девочкой.

Дни шли за днями, наступила суббота, и наш отряд отправился домой на один день. Ура!

Я, разгоряченная, сорокаградусным зноем, вошла в прохладный такой родной дом с приятный запахом свежевымытого пола и, возникшим ощущением свежести после пыльной улицы.

– Мам я больше туда не вернусь, ни за что, – кричу с порога.

– Ларочка, ты дома! Сейчас будем есть.

– Мам, ты меня слышишь?

– Да. Но я же Василия Васильевича просила взять тебя, так нельзя, – мама уговаривала меня.

– Ну ладно, – нехотя согласилась я, погрустнев, – но на второй сезон я точно не поеду, у меня нет сил!

Не знаю как, но мне предстояло еще две недели выдержать. Одна девочка не вернулась из дома в лагерь. А что, ей можно? Нет, для нее спорт теперь закрыт.

Второй сезон начался после нашего очередного похода домой. Через день мы встретились у здания нашей школы в центре поселка, и отправились все вместе в лагерь. Пионерская смена еще не началась, мы заехали раньше на пару дней.

Дни шли за днями.