Отзывы на книги автора «Лариса Романовская»

Увидела в магазине эту книгу, обложку запомнила, а название – нет. Сидела потом целый вечер, пыталась по девочке в колпаке книгу по всему Интернету разыскать. Ничего не вышло, естественно. Пришлось на следующий день идти в магазин и брать не глядя, что обычно для меня редкость. Столько раз обложка оказывалась самым интересным во всей книге, что теперь предпочитаю не покупать книги вслепую. Но тут повезло.

Выяснилось, что «Вторая смена» - это продолжение другой книги, которую я, естественно не читала, но разыскивать ее уже не было такого энтузиазма. Пришлось читать так. Но мне понравилось. И сейчас будет еще одно лирическое отступление, потому что про эту четкую ассоциацию, которая постоянно меня преследовала, я не написать не могу.

У моей подруги была квартира на солнечной стороне улицы. Жила она, правда, в другой квартире, а эту хотела сдавать, но как-то не срослось… Поэтому данное помещение использовалась для набегов наших общих многочисленных друзей по любому имеющемуся поводу – праздник какой-то, поговорить по душам надо или просто есть вечер свободный. В эту квартиру мы стремились набегать как можно чаще, потому что присутствовал в ней свой, абсолютно непередаваемый уют. Комнаты пустые, кромешный творческий беспорядок, зато всегда полный холодильник и невероятное чувство свободы и душевного единения. Вот читать «Вторую смену» - это как байки слушать в нашей солнечной уютной квартирке.

У Ларисы Романовской совершенно оригинальный авторский стиль. Так писать может только человек мудрый, всесторонне развитый и - почему-то так и хочется сказать – с багажом советского прошлого. Мне доводилось встречать людей, которые так говорят. Беседовать с ними невероятно интересно, на самом деле как книги читать.

«Вторая смена» повествует о жизни Московской Сторожевой ведьмы. Обязанность вышеуказанной дамы – следить, чтобы у мирских (это у нас с вами) все было хорошо. Мелкую бытовую ссору загасить, разбитую фамильную чашку склеить… Бывают, конечно, дела и посложнее. Работа очень благородная, а местами и опасная. И ведь ирония судьбы в том, что друг другу-то ведьмы и ведуны помогать не могут, не имеют права. «Чужую беду руками разведу, а к своей – ума не приложу» - вот это про них. В книге никто не спасает мир, не побеждает главного злодея и даже не живет в избушке на курьих ножках. Более того, жизнь Сторожевой ведьмы мало чем отличается от жизни обычной мирской женщины, разве только ответственности больше, а проблемы все те же самые, что и у мирских. Дар творить добро – это не всемогущество, это тяжелый труд.

Знаете, похоже, мы все немного супергерои. Если добрые дела – это нынче чудо, то почему бы и нет? И эта книга настолько фентезийна, насколько вы позволите ей такой быть. Реальности в ней больше всего остального. Но если удастся сразу поймать настроение «Второй смены», то эта книга подарит вам немало приятных минут за чтением и вызовет очень светлые чувства.

Что если есть возможность нарушить стабильность пространственно-временного континуума? Прожить две разные жизни?
«Сиблинги» Ларисы Романовской стала победителем Книгуру. И, как известно, книги в этом конкурсе выбирают дети, поэтому повесть должна быть интересной. Так ли это? Только представьте искусственную планету, что-то похожее на страну Нетинебудет из книги про Питера Пена, где в рамках эксперимента некого НИИ живут наши герои, способные влиять на события прошлого. Самое желанное из неосуществимого - вернуться в прошлое и исправить ошибку: «а что, если бы было можно вернуться и все поменять, что, если всё могло сложиться иначе».

Но лучше, конечно, чтобы этой проблемы не стояло, чтобы не выбирать что-то неправильное, не поступить нечестно. Иногда нечестное – самое выгодное для тебя, и от него труднее всего отказываться.

Мы знаем, что Лариса Романовская не первая из писателей «изобретает» машину времени, но каждый раз мы понимаем, что дело не в машине, а в тех, кто ее использует, как и для каких целей. В нашем случае речь идет не о взрослых людях, у которых есть жизненных опыт, которые знают, что такое последствия после неверно принятых решений, речь идет о детях и подростках, выдернутых из реальности, серьезная миссия накладывается на ещё такие наивные плечи. Дружба, семья, самоопределение, собственное возможное будущее, умение прощать, правильно применять силу... И, конечно, большая ответственность. Им приходится жить в заданных обстоятельствах, в коммуне себе подобных, взрослеть, не взрослея. В прошлом - понятная обычная жизнь с папой и мамой, школой, друзьями. Ребятам приходится разбираться в себе, в новых обстоятельствах. А будущее? Правильно ли забирать у героев возможность повзрослеть, прожить свою обычную жизнь?

...никто, кроме тебя, не может быть тобой. В любой версии.

Лариса Романовская переписывала конец истории ни один раз, пыталась сделать его хорошим, счастливым, получилось ли у нее это сделать? «Сиблинги» – это захватывающая, фантастическая история, которая заслуживает внимания, как детей, так и взрослых. Непростая, тревожная повесть, которая оставляет после прочтения очень много вопросов. Вопросов, ответить на которые каждый должен только сам.

Многие крупные гадости делаются вот так – по капельке, шаг за шагом, день за днём. Наверное, так же незаметно высыхают озера, разрушаются древние города, исчезают цивилизации – под потоками песка или воды…

Книга для детей и взрослых. Даже, как ни странно, больше для взрослых (у кого-нибудь дети книгу читали? И как? А детям сколько лет? Напишите в комменты, если не жалко), но про детство. Взрослые люди часто любят читать про детство - это мило, уютно и можно либо вспоминать детство, либо придумывать себе детство.

Но мое психологическое образование вносит коррективы в восприятие историй. Для меня это была прекрасная книга про ребенка, которого слишком рано отдали в школу. Главная героиня учится во втором классе - заметили? А про школу, где она проводит большую часть дня - полслова там, полслова тут и всё. А больше про волшебство, зайцев, маму, бабушку и воображаемых друзей. Прекрасный период игрового детства, когда ребенок еще совершенно не понимает авторитета других взрослых, помимо членов семьи и не имеет никакой учебной и социальной (в смысле ориентации на сверстников) мотивации. Да и вообще не особенно понимает смысл учебы, как таковой.
Про общение со сверстниками тоже, кстати, грустно - её ровесницы в блогах, в лайках, т.е. в предподростковой социальной жизни, когда важно уже мнение ровесников, когда начинаются всякие социальные интриги, типа, кто с кем дружит, кто на кого как посмотрел, кто круче и т.п. - естественный этап взросления, когда ребенок учится быть внутри большого социума. А главной героине это совершенно не понятно: зачем, почему? Она еще не готова к конкуренции, она еще в том детстве, когда ребенок нуждается в безусловном принятии и восхищается родителями (и окружающими), не оценивая и не критикуя. Вот и получается, что со сверстниками поговорить не о чем.

Закругляясь, хочу сказать, что книга прекрасная и добрая. Язык хороший. Конец немного смазан, ну и ладно.

В очередной раз понимаю, что жанр городского фэнтези очень мне близок и именно из-за таких вот книг он мне и нравится. Когда переплетается привычная повседневность с завуалированной магией. Когда обычные люди ни о чем не подозревают, а рядом творится волшебство. А творящие его такие же обычные на вид люди. Никакого пафоса и спецэффектов - просто работа.
Здесь ведьмы и ведуны - практически участковые и оперативники. Каждую ночь они выходят на работу на свой участок и прислушиваются к событиям, мыслям и эмоциям по ту сторону вечерних окон. И начинают творить добро. Где-то усмиряют разгорающийся скандал, где-то гасят ненависть, вовремя помогают не свершиться непоправимому или даже пресекают преступление. И все это - бесшумно и мысленно, не афишируя себя. Они конечно не всесильны и часто своевольны, но это их работа - нести добро. Конечно они настоящие ведьмы, знающие все темные стороны своей профессии - их этому учат в специальных гимназиях и университетах. Да и зла в свое время они натворили предостаточно без зазрения совести, пока не была подписана Контрибуция, запрещающая причинять вред мирским, то есть обычным людям. А того, кто преступит этот закон, ожидает настоящая Казнь - это не всегда смерть, но достаточно грозное для ведьмы наказание. А так ведьмы живут несколько жизней, постоянно возрождаясь и помня старые. Они прошли со страной многие мрачные годы - войны, революции, репрессии и им много чего есть вспомнить. А сейчас они несут свой неслышный патруль на ночных улицах городов, незримо заглядывая в окна.
Главная героиня Женя такой вот участковый. Но с некоторых пор многое в её жизни не заладилось. Приемная дочь её почти ненавидит, совсем ещё недавно любимый человек теперь хоть и муж, но это только номинально. Он её официальный ученик - вот и все отношения. И ладно бы только эта странная семейная жизнь. Ведьмовские способности Жени начали давать сбой, вокруг творится что-то странное. Все невзгоды навалились как-то сразу и не поймешь, откуда начинать распутывать.
На самом деле это вторая часть цикла, но я рада, что начала с неё - здесь понимаешь всю предысторию теперешней ситуации, уже проникаешься симпатией к героям, узнаешь примерную историю всей ведьмовской Конторы. И уже с таким багажом можно почитать и начало - так даже интереснее.
Книга хоть и фэнтези, но как часто бывает с городским - не легкая и не беззаботная. Повседневные проблемы обычных людей мешаются с проблемами магического порядка. На совести и в памяти ведьм много чего тяжелого, а мирские проблемы, которые они исправляют или смягчают тоже оставляют свой осадок. Однако книга ироничная, местами грустная, но все же оставляющая после себя какое-то светлое послевкусие.

Лариса Романовская написала отличную подростковую повесть в лучших традициях советской фантастики. Сюжет дико крутой, и это почти всё, что можно сказать, избегая спойлеров. Да, даже аннотация их содержит. Ладно, представьте искусственную планетку, что-то наподобие страны Нетинебудет из книги про Питера Пэна, где в рамках эксперимента некого НИИ живут выдернутые из реальности девять детей и подростков, способных влиять на события прошлого.

С Романовской я уже была знакома по повести «Удалить эту запись?» и она явно не тот автор, который будет сюсюкать с целевой аудиторией. Вот и её «Сиблинги» максимально жестки, правдивы и трагичны. Подарив своим героям уникальную возможность изменять прошлое, автор показывает им жизнь без прикрас. Ведь чтобы что-то исправить, сначала нужно увидеть, понять, признать.

Несмотря на все неприятные события, описываемые в книге, повесть получилась невероятно трогательной и нежной. Всё нерастраченное в реальной жизни внутреннее тепло сиблинги выплёскивают друг на друга, становясь самой настоящей семьёй. Непростая, тревожная повесть, в которой больше вопросов, чем ответов. Вопросов, ответить на которые каждый должен только сам.

Случайная цитата: Но лучше, конечно, чтобы этой проблемы не стояло, чтобы не выбирать что-то неправильное, не поступить нечестно. Иногда нечестное — самое выгодное для тебя, и от него труднее всего отказываться.

Можно начать чертить параллели и перпендикуляры в книге Ларисы Романовской «Сиблинги» по отношению к подростковой фантастике советского времени. Можно обнаружить в ней позитивный авантюризм Кира Булычева и суровый героизм Владислава Крапивина. Но в конце концов понимаешь, что голос писательницы совершенно уникальный. Он звучит уже из другого времени, по нему проходит трещина катастрофы излома столетий. Держать в уме настроения и темы прошлого можно, но к «Сиблингам» хорошо подходить с тем еще не перебродившим опытом, который случился пару десятилетий назад.

Ведь недаром самые сильные по эмоциям и действию эпизоды связаны с возвращением в 1990-е годы. Фантастический прием повести строится на возможности путешествия во времени и изменения незначительных происшествий с людьми. А совершают эти маленькие подвиги подростки, изъятые некогда из жизни, в которой их ждали лишь мучения и страшная смерть. Очень утопичная идея. Но Романовская лишь изредка позволяет себе молодежную сентиментальность, пишет жестокими, мрачными, энергичными красками. Никакое общественное благо не может быть выше здоровья отдельно взятой личности. Никаких лозунгов, рецептов, нравоучений. В повести практически нет авторского рефлексирующего тона. Большая часть текста строится на репортажной оптике действующих лиц, у которых нет ответов и решений, они просто сражаются за свою жизнь и за свободу быть понятыми и услышанными.

С одной стороны, мир таких строгих, ироничных, чудаковатых взрослых – ученых-экспериментаторов, что-то между опекунами в сиротском приюте и вождями мальчишек. С другой, сообщество подростков разного возраста и биографии, которые пытаются самоорганизоваться на искусственно созданной планетке, застрявшей в пространстве и времени. Это довольно жуткая ситуация безвыходности, бесперспективности. Даже возможность отправляться на задание с множеством нестандартных ситуаций, требующих проявления героических качеств, не избавляет молодых героев от чувства зависимости, одиночества. Планетка – не утопический рай для отверженных, а маленькое чистилище, где противоречивое сознание подростка изводит само себя. И потому два героя повести откровенно бунтуют, расплачиваясь за это еще большими травмами. Против одного идет сама вселенная, в чьи законы вмешиваются люди. А другого наказывает безликая система эксперимента.

Оба эпизода построены как напряженный, мрачный триллер. Витька отправляется в прошлое, чтобы встретить себя выросшего, но вместо этого невольно убивает того опустившегося, больного мужчину. И получает суперспособность ускорять старение, разложение. Так себе суперспособность. А Максим пытается отомстить за младшего товарища, который в несостоявшейся жизни становится убийцей с искорёженной школьной травлей психикой. Максим сам убивает и остается запертым в чужом для него времени. Романовская придумывает до боли страшный эпизод, как ночной кошмар. Когда во время очередного задания группа других героев начинает слышать тоскливый крик из дверей-порталов (по которым совершаются перемещения), они не сразу догадываются, что это кричит покинутый и запертый их товарищ.

Романовская дегероизирует смысл жизни, подвергает сомнению постулаты о некоем абстрактном долге, подвиге, общественной нагрузке. Но не снимает романтизации с борьбы за нравственное совершенствование. Защита слабых, командный дух, даже первый юношеский флирт, гендерная идентичность – всё это по-прежнему играет очень важную роль в становлении личности, пока вокруг безумствует несправедливость. Что ее порождает – не совсем ясно. То ли коллективная несознательность, то ли чья-то злая воля, то ли индивидуальная ответственность каждого за благоустройство своей жизни. Для думающего читателя повесть Романовской – отличная возможность увидеть зрелищный репортаж с изнанки бытия и решить для себя, куда двигаться дальше.

Allo!
Кто говорит?
Мама?
Мама!
Ваш сын прекрасно болен!
Мама!
Владимир Маяковский

Любовная лирика серебряного века всегда считалась одной из самых образных и глубоких в литературе. Обожаю это время в поэзии. Такие чистые, искренние стихи, наполненные символичностью сказанного, пропитанные каким-то особым духом. Насыщенная, интеллектуальная поэзия. Но и веку нынешнему вполне есть что сказать. И эта книга – «Два века о любви» - представляет собой некую литературную дуэль. Или просто visavi?

Так что же такое любовь? И какой век знает о ней больше?

Любить – идти, - не смолкнул гром,
Топтать тоску, не знать ботинок,
Пугать ежей, платить добром
За зло брусники с паутинкой.

Вот так загадочно о любви говорит Борис Пастернак и век серебряный. И ему тут же, не мене образно и загадочно вторит Ирина Евса, век ХХІ:

Любовь смывается, как в гримерной
Лицо, под которым твой
Бескровный лик, ни живой ни мертвый,
Не мертвый, но не живой.

А если об отношениях попробовать сказать словами Марины Цветаевой?

Я – есмь. Ты – будешь. Между нами – бездна.
Я пью. Ты жаждешь. Сговориться – тщетно.
Нас десть лет, нас сто тысячелетий
Разъединяют. – Бог мостов не строит.

А Цветаевой тут же вторит Анна Аркатова:

Что делаешь, любимая?
Люблю.
А вечером?
Люблю еще сильнее.
А ты, любимый?
Я – тебя гублю.
Так искренно, так нежно…
Как умею.

Ваш ход – век, серебряный. И ваш выстрел, Сергей Есенин:

Берегись дыханья розы,
Не тревожь ее кусты.
Что любовь? Пустые грезы,
Бред несбыточной мечты.

Что может на это возразить Елена Касьян?

Любовь – это орган, внутренняя часть тела,
И там, где недавно еще болело,
Теперь пустота. Вот такие дела…
Любовь – это донорский орган, и я его отдала.
Не спрашивай, как я посмела.

Остро, очень остро. И еще по одному выстрелу. Так что же такое любовь?

Любовь – беспричинность. Бессмысленность даже, пожалуй.
Любить ли за что-нибудь? Любится – вот и люблю.
Любовь уподоблена тройке взбешенной и шалой,
Стремящей меня к отплывающему кораблю.

Так пишет о любви Игорь Северянин. Тройка… взбешенная и шалая… Какой красивый образ из прошлого. А образ современности? Послушаем Ларису Романовскую:

Эмоции – это такой наркотик.
Не любишь – уже ломает.
Мы все в он-лайне, мы все заходим,
В зону чужого вниманья.

Вот такая получилась дуэль. А кто победил? Решать читателю. Но, думаю, любой влюбленный читатель будет за ничью.

С двадцатилетними играет в жмурки,
С тридцатилетними играет в прятки
Любовь. Какие шелковые шкурки,
Как правила просты, как взятки гладки!
Легко ли в тридцать пять проститься с нею?
Легко. Не потому, что много срама,
А потому, что места нет нежнее,
И розовей, и сокровенней шрама.
Вера Павлова

Мир ведьм-московских Сторожевых правдоподобен и убедителен не только благодаря его продуманности и количеству "колдунских" «фишечек», но и потому, что ярко и реалистично прописан соседствующий с ним наш мир – мир «мирских». Читаешь и веришь – да, это улицы, по которым мы ходим, люди, с которыми мы общаемся, проблемы, с которыми мы сталкиваемся ежедневно.
Это очень вещный, материальный мир. Он насыщен красками, звуками, запахами, он осязаем и полон эмоций.
И очень добрый, пусть порой в книге происходят грустные и вовсе недобрые события. Наверное, благодаря взгляду автора. Видно, с какой любовью он относится к своим ведьмам и к нам, мирским. К животным и к вещам. К городу.
Но несмотря на сильную фантастическую линию, кажется, что это лишь повод поговорить о более важных вещах – о жизни и смерти, о памяти, об истории, о дружбе и предательстве, о семье…
В тексте встречаются чудесные языковые игры – чего стоят «заводные апельсинки» или квадратный корень, который растет на окне в горшочке!
А еще в книге есть эпиграфы-стихи. Тоже по-своему волшебные.

Из минусов - оформление. Глянцевый коллаж недвусмысленно сигнализирует, что под обложкой - штампованная фэнтезятина, которой пучок за пятачок, а это действительности вовсе не соответствует. Оформителя надо оставить без сладкого.

Надо просто знать, что ты лучший. Реально лучший. Потому что никто, кроме тебя, не может быть тобой. В любой версии.

Как-то неожиданно полюбилась мне концепция этой книги. Она прям детская, ну, подростковая даже, так упрощенно написана, но при этом очень красиво. И тема шикарная: спасение людей, причем спасают дети, причем путем изменения будущего. Можно ли предотвратить пожар, столкновение, катастрофу? Иногда — да, и этим можно пользоваться, только бы внимательно просчитать, чтобы не сделать еще хуже.

Но — речь идет о подростках, так что серьезная миссия накладывается на такие наивные еще проблемы. Дружба, семья, самоопределение, собственное возможное будущее, умение прощать, правильно применять силу... И, конечно, большая ответственность. Все это падает на персонажей, запертых на крошечной планетке, и иногда тяжело бывает оставаться наедине с таким грузом мыслей.

Единственное, мне не понравилось, что персонажи недораскрыты, и про каждого можно было сказать гораздо больше и глубже, но, видимо, это обусловлено форматом, размером и целевой аудиторией книги, так что не могу требовать прыгнуть выше головы.

Это, наверное, странно. Вижу шероховатости, вижу стилистические огрехи, но эти ребята, спасающие мир, почему-то оказались очень близки. Так ведь и бывает: половину оценки книги составляет наше личное впечатление, которое стоит на не всегда логичных вещах, так что лишняя половинка звезды от себя лично.

Если бы Аркаша мог свою жизнь перематывать и монтировать, он бы не только сегодняшний неудачный день перемотал, когда кроме контрольной по английскому, случилась драка с одноклассником, он бы перемотал всю эту осень, которая забрала у него лучшего друга, а потом еще и слуха лишила.
На самом деле друг – всего лишь перевелся в другую школу, а тугоухость развилась в результате тяжелой простуды. Но разве объяснишь это 10-летнему ребенку, для которого любая небольшая неприятность видится проблемой вселенского масштаба.
Главный герой этой повести Аркадий Кедров находится в том возрасте, когда представить себя зомборыцарем так же легко, как опоздать на урок, а свою обычную будничнкю жизнь воспринимаешь, как квест.
Он как герой компьютерной игры собирает пасхалки, желая получить ответы на волнующие его вопросы.
Даже удивительно, как автору удалось сконцентрировать в таком небольшом объеме такое количество сложных вопросов и важных проблем: подростковая дружба, взаимоотношения между братьями и сестрами, особенности адаптации детей со слабым слухом, потеря одного из родителей, о важности памяти и даже о любви к литературе.