Отзывы на книгу «Фронт»

Эту книгу желательно читать вместе с биографией автора — Лариса Рейснер и ее судьба однозначно заслуживают восхищения. Сама же книга — очень "женская" публицистика о Гражданской войне. Серьезно, количество описаний пейзажа, розовых закатов, тонущих в Волге, эмоций, метафор, сравнений и моря эпитетов — местами за границей комфортного чтения. Первые несколько фрагментов из очерка "Астрахань" можно выдергивать и вставлять в любую книгу — тишь и гладь, природа прекрасна, идеальное сочинение, так и не скажешь, откуда эпизод. Иногда эти "лиричные" эпизоды немного сбивают с толку.

Но при этом книга очень личная: много деталей, имен, ярких образов живых людей. Местами похоже на дневник, каждая часть — самостоятельное законченное впечатление об отдельном промежутке истории. Рейснер обращает особое внимание на простых жителей, на матерей, ищущих детей, на жен, всех спрашивающих о пропавшем муже, на сирот-детей. Много описаний голода, грязи, спешных отъездов, суеты, шума и путаницы. Встречаются на страницах по-настоящему сильные личности, которыми хочется восхищаться — все, правда, со стороны большевиков, но один только образ восьмидесятилетнего старика, нашедшего в революции вторую юность, которого даже смерть практически боится трогать, чего стоит. Пафосно, но впечатляет.

Читается легко и живо, если смириться с чересчур богатым и эмоциональным языком. Рекомендую ознакомиться интересующимся эпохой.

"Слово должно светиться" - так написал Юрий Олеша. Так вот: произведение "Фронт" Ларисы Рейснер вовсю светится. Каждое слово в этом произведении о непростом времени - начале 20 века - светится.
1919 год - гражданская война, о которой очевидец и участник Лариса Рейснер пишет красивыми словами.
О гибели семьи ( не своей) пишет так: "Они сидели за нищим обедом, когда случаю было угодно сбросить на их дырявую крышу бомбу с английского аэроплана". Ох, уж эти англосаксы, везде успевают ( тогда прямо, сейчас - косвенно). После этой бомбежки выжила мать и два сына восьми и двух лет, которому пришлось до колена ампутировать ногу. О больном маленьком ребенке и матери написано сильно, очень сильно.
Автор, побывавшая на фронте, считает, что "не бои, не раны, не огонь страшен на фронте". Страшно совсем другое. Главное - не попасть в плен и умереть достойной смертью с оружием в руках и среди своих.
Несмотря на военные действия, в которых участвует автор, она красиво пишет о природе, о морских далях, о голубых бухтах Каспия. Стиль написания похож на стиль Константина Паустовского.
Действия происходят плавно, никакой динамики, несмотря на описание боев. Но читается с интересом.
Иногда встречаются фамилии участников, но все были незнакомые, кроме Михаила Калинина.
Первое знакомство с автором состоялось - приятное. Продолжу знакомство с другой книгой, которая называется "Афганистан".

Страх смерти, который на слабых лицах застывает, как жир на остывшей тарелке, на этом милом и мужественном лице зарисует свои лучшие морозные узоры, сказочные, бесконечные, неподвижно улыбающиеся.
Так гибнут дети революции.

Талантливая и красивая, резкая и тонко чувствующая, комиссар и поэтесса - Рейснер, конечно, не могла пройти мимо меня. Вернее, я мимо нее - такой противоречивой и стремительной. Оказалось, у нас обеих есть стихи о тургеневском Рудине! Рейснер с отцом издавали даже журнал с таким названием, Ларисе тогда было всего 18 лет. Потом она примет участие в красноармейских походах, поедет с советской дипломатической миссией в Афганистан, будет возлюбленной Блока, а Пастернак назовет в ее честь главную героиню своего известного романа... Фигура Рейснер выдающаяся, ничего не скажешь.

Книга, о которой я пишу, включает в себя два сборника очерков - "Фронт" и "Афганистан" (неожиданно второй понравился мне больше), "Автобиографический роман", где Лариса выводит себя под псевдонимом Ариадны - начинающей поэтессы, посещающей известное богемное кафе "Бродячая собака". Завершается издание несколькими критическими статьями и эссе - увы, мало мне понятными.

Язык Рейснер вообще очень избыточен, невероятно образен, как можно заметить уже по приведенной мной выше цитате. А как вам это:

...Сама праправнучка знаменитого пекаря сохранила сахарную белизну французской булки, эту сочную, теплую мякоть, в которой навеки увязла вставная челюсть маститого археолога. Она белокура, как румяный крендель, обмазанный сверху пером, обмокнутым в желток; над маленькими светлыми глазками из голубоватой сыворотки, какою замешивают тесто, - белые ресницы, обсыпанные мукой. Кондитерские плечи, сдобная талия, тяжелый круп и могучий живот, к которому ее бабка прижимала пудовый ржаной хлеб, отрезая от него дымящиеся ломти.

Иногда через это тяжело пробираться по тексту, а иногда это манит и не отпускает, пробуждая аппетит, как запах свежего хлеба...

От стихов Ларисы я ждала похожей богатой образности и стремительности, но они мне показались тяжеловесными, какими-то, что ли, салонными... Возможно, я читала ранние опыты (в книге стихов нет, искала просто в Сети). Думаю, со временем и ее проза могла стать более аскетичной, просто в молодости пишется много, бурно и чересчур (на фронте она - в 23 года, в Афганистане - в 26). Конечно, это лишь мое предположение.

На сцене она стоит со своей поэзией, точно рыцарь с мечом на страже оружия накануне посвящения в высокое достоинство. И даже там, где стихия прорывала неискусную и непослушную форму, слова и формы сливаются у нее в целое весеннее бездорожье, где беспокойно и радостно гуляет ветер, и тает, и возбужденно пахнет землей.

Удивительная женщина, о которой хочется читать и писать еще!