Автор настоятельно рекомендует не искать аналогов мест действия, событий и персонажей повествования в реальной жизни.

– Мик!

– Ммм?

– Да так, ничего!..

Часть первая

Было начало августа. Я сидела за компьютером и печатала статью. Дело продвигалось медленно: хотелось произвести впечатление сенсационными выводами, но было недостаточно данных для подтверждения моей гипотезы. Совсем немного нужно было для победы, для свершения таинства открытия, достижения желанной черты, где, как мне казалось, начиналась свобода и творчество. Защита моей диссертации все откладывалась из-за отсутствия той самой новизны в исследованиях, которая сделала бы работу стоящей многих лет труда.

Я встала из-за стола и подошла к окну. Уже чувствовалось, что лето на исходе: тени от деревьев стали длиннее и мягче. Кто, в самом деле, придумал так коротко стричь тополя: одни стволы стреляют ввысь! За лето многие закучерявились новой листвой, украдкой протягивая в стороны тонкие побеги – извечная надежда отрастить то, что стригут под корень. Разве есть у них выбор? Что-то общее есть у нас всех: битва за право быть правым! Я закурила, хоть и бросила давно, – за последний год я устала. Мне выпал короткий отпуск, завтра уезжаю по дешевой путевке на турбазу. Обещают велотрек, считавшийся когда-то одним из лучших!

Как попала мне в руки эта путевка – остается загадкой. В Институте на доске объявлений из всего набора информации выпрыгнуло только одно слово: «Дешево!», написанное от руки и обведенное красным. Я достала спортивную сумку с кучей разных карманов и молний и набила ее до отказа всем тем, что обычно остается желанным, но нетронутым до конца поездки.

Мой старый велосипед стоял в прихожей и ждал своего часа. Раньше я ездила «погонять» в парк, но позднее забросила все виды активности, было не до того. Я протерла влажной губкой мой велик, и он засверкал как новый – мы с ним снова друзья!

Место турбазы мне тоже было знакомо: когда-то давно ездила туда на экскурсию. В то время это был престижный спорткомплекс, где часто отдыхали известные спортсмены и другие именитые люди. Туристов из разных городов сюда привлекала красота окрестностей и благоустроенность самого комплекса. Это место также пользовалось успехом у местных чиновников, членов их семей и других любителей провести отпуск со всеми удобствами и по особой рекомендации. В самом деле, кто бы смог устоять перед соблазном окунуться в атмосферу, где спорт счастливо уживался с разнообразием других мирских утех! На территории размещалось все, что делало незабываемым и желанным этот затерянный уголок страстей человеческих: стадион, корты, бассейн, бани, сауны соседствовали с эстрадным театром, ночным клубом, кинотеатром и рестораном. И в довершение всего – велотрек! Сам по себе он был достопримечательностью города и пролегал по красивейшей части местности – вдоль высокого берега реки, по широкой равнине с перелесками, по аллеям парков, завершая свой круг на шоссейной дороге, ведущей к комплексу с другой стороны. К сожалению, за последние десятилетия все эти спортивные сооружения сильно обветшали и многие были закрыты на ремонт. Говорят, что денег на восстановление такого гиганта город выделить не может. Появились более привлекательные объекты для вложения капитала, поэтому колосс стремительно приходил в упадок: многие корпуса были закрыты, а те, которые еще как-то держались, существовали за счет летних заездов спортивных школ и секций и небогатых туристов вроде меня. Были слухи, что некие крупные компании взялись было за восстановление спорткомплекса с целью создания спортивно-развлекательного центра, но, подсчитав затраты, нашли более привлекательные объекты для бизнеса. Так и стоит этот заброшенный памятник ушедшей эпохи без особых надежд на возрождение былого величия. Раньше крупные заводы патронировали базу, а теперь стало некому: каждый выживает сам! Вот туда я и еду. Наверное, это символично, но главное – дешево!

Я быстро добралась до места встречи участников заезда, это недалеко от моего дома – несколько остановок на автобусе до площади, где нас ждал экскурсионный экспресс. Время поездки до пункта назначения занимало около пяти часов. Спорткомплекс располагался на возвышенности, на окраине старого провинциального города, живописно протянувшегося вдоль берега крупной реки.

Водитель помог мне уложить вещи в багажное отделение, после чего я уселась у окна и стала ждать отправления автобуса. Подходили другие участники, заполняя салон. Я скользнула взглядом по вновь прибывшим пассажирам. Ждать многого от такого заезда не приходилось: публику нельзя было отнести к преуспевающим слоям общества. Те, кто оказались в поле моего зрения, явно принадлежали к разным уровням среднего класса. Среди прочих там были: лысоватый мужчина в спортивных брюках, симпатичная блондинка «за тридцать» с подругой, худощавой угловатой брюнеткой «под мальчика», несколько парней с гитарой, семья, женщина средних лет, по всему виду сплетница, желавшая сесть со мной рядом, но, к моему полному удовольствию, проигравшая место мужчине. Я также обратила внимание на высокую даму лет сорока с модельной внешностью. По всему было видно, что она принадлежит к миру моды и рекламы. Возможно, я даже видела ее в каком-нибудь журнале. Впрочем, они мне все кажутся на одно лицо. С ней была дочь лет семнадцати, очень высокая, очень нескладная, не хороша собой, хоть и похожа на мать. У нее были красивые крупные руки, большой размер ноги, ссутуленные плечи. Вряд ли она сумеет оформиться к 18–20 годам и ощутить все великолепие расцвета юности! Видно было, что их отношения с матерью носят напряженный характер, часто переходящий в шумные ссоры.

Автобус тронулся, и я отвернулась к окну. Замелькали улицы, светофоры, поток машин с людьми, спешащими на работу. А я ехала на отдых! Вообще это было странно: я не планировала брать отпуск в это время и тем более отправляться в поездку. Я хотела закончить статью, сдать ее в печать, дописать главу диссертации и в сентябре устроить семинар, который, при удачном стечении обстоятельств, мог быть зачтен как предзащита. Я спешила! Материал стремительно старел, а вместе с ним и я, как водится в таких затяжных отношениях. Последние два месяца превратили мою жизнь в сущий ад. Я просыпалась среди ночи, шла пить кофе, открывала дверь на балкон и долго сидела так, глядя в темноту, которая первая не выдерживала и ударялась в зыбкий рассвет.

События закрутились в конце июня. Была очередная командировка в Южное отделение Института для участия в научной экспедиции. Рейс на научно-исследовательском судне планировалось провести в акватории находящейся у побережья бухты. Часть экспедиции была договорной с университетом и полностью отводилась под студенческую практику. В результате совсем немного времени оставалось для академической части проекта. Я возлагала на этот рейс большие надежды. Дело в том, что моя диссертация была посвящена проходящему по дну глубоководной котловины разлому. Моей задачей было доказать, что, несмотря на древний возраст заложения, разлом имеет признаки новейшей тектоники, а значит, продолжает оставаться активным, что может выражаться в наличии подземных толчков, в том числе и значительной мощности. Таким образом, я рассчитывала, что в этом рейсе нам удастся отработать полигон на важном участке разлома с сейсмическими исследованиями, которые принесут новые данные, столь важные для завершения моей работы.

На прошлом семинаре, проведенном в Южном отделении, я имела несколько скандальный успех. Тот семинар был включен в ежегодную конференцию с участием других академических институтов. Я выступила с заявлением о следах новейшей тектоники в регионе и о возможных последствиях в виде подземных толчков, мелкофокусных землетрясений. Присутствие местных журналистов обострило и без того спорную и горячую для побережья тему. Одна из проблем состояла в том, что мне не удавалось получить сейсмологические данные последних лет. Вполне возможно, что получаемая сейсмостанцией информация по землетрясениям в зоне разлома, пусть даже незначительным по мощности, умышленно скрывалась. В этом состояла основная научная интрига, в центре которой я оказалась. Меня обвиняли в скороспелости суждений, не имеющих серьезную научную подоплеку, а после напечатанной в солидном научном издании статьи кое-кто даже приписывал мне шарлатанство. В довершение ко всему, мой шеф, научный руководитель моей диссертации, по сути был того же мнения. Все, что мне оставалось – это доказать, что я права, иначе после наделанного шума моя работа теряла смысл. Надо сказать, я не раз пыталась прорваться на прием к директору местной сейсмологической станции. Но результат всегда один: либо по каким-то причинам мне отказывают в приеме, либо снабжают старыми отчетами, которые я знаю наизусть! О наличии подземных толчков в районе побережья в официальной печати публиковалось очень мало достоверных научных данных, а приведенные значения были явно занижены. Местные жители и рыбаки не раз на себе испытывали нестабильность коры в регионе, но говорят об этом неохотно – запретная тема!

Мои желания и надежды на детальные исследования на разломе не оправдались: рейс сократили до 25 суток. К тому же шеф набрал группу студентов-дипломников, что оставляло мало шансов для полноценных работ по теме моей диссертации. Забегая вперед, скажу, что сделать пару пересечений с попутной сейсмической съемкой нам все же удалось под натиском моих настойчивых просьб, порой весьма эксцентричных. Некоторые интересные фрагменты сейсмических записей на разломе, связанные с проявлением активности земной коры, были выявлены в процессе обработки и построения карт. Я была на творческом подъеме, когда, как снег на голову, свалилась эта путевка!

Если уж и начинать говорить о нем, то первое, что придет в голову, – счастливчик! Он весь на виду: блистательный молодой ученый с большим и светлым будущим. Кумир у студентов. Красив. Талантлив? Скорее – успешен! Просто знает, как надо, в отличие от меня, например. Именно это и делает его тем самым, чье появление озвучено: «Я здесь!» Он стал моим наваждением еще с далеких дней учебы в университете. Он закончил учебу раньше меня, хотя мы почти ровесники. Это я припозднилась, поступила не в первый год и не во второй. Пространство и время такое не прощают! Это как спущенная петля при вязании. Защитился, женился, разошелся с молодой женой. Она с семьей в отъезде. Он сам – в раздумье. Студентки души в нем не чают, но он не спешит: он один такой, а их много! Я – предмет его вечных насмешек и шуток. Он считает, что я зачахну в моем разломе, что диссертация – это всего лишь чуть расширенный диплом, и делать ее надо быстро, чтобы не успеть состариться, зарывшись в ветошь прошлых лет, что, копаясь в сомнительных научных данных, я получаю удовольствие там, где его нет! Возможно, он прав, но я уже ввязалась в дело, и здесь у нас с ним разный подход. Наверное, я всерьез заболела разломом или Андреем (а скорее, и тем, и другим), что, впрочем, мало способствовало успеху в обоих случаях. Последние два месяца я оказалась в стадии борьбы за право отстоять то, что составляло смысл моих усилий на поприще науки и любви, но в этом случае победа редко становится общей!

Вдоль дороги навстречу нам неслись поля, перелески, овраги: ширь-то какая! Наверное, земля живет по своим, известным только ей законам и по мере необходимости сама себе выбирает хозяина. Мы остановились передохнуть и перекусить в небольшом придорожном поселке городского типа: пыльная листва в палисадах у деревянных домов с выкрашенными в яркие цвета наличниками, цветущие астры у окон, туалет, кафетерий – жидкий кофе в бумажном стакане. Мать и дочь ссорились, остальные пассажиры лениво бродили вокруг автобуса: одни курили, другие болтали по телефону. После стоянки мы шустрее двинулись в путь. Солнце уже начало клониться к горизонту, когда мы въехали в город. Замелькали двухэтажные дома с крупными названиями улиц на стенах, остановки транспорта, магазины, кафе. Когда-то в дни юности я ездила отдыхать в похожий городок. Сердце сжимается от воспоминаний: что-то навсегда упущено, не понято, не встречено и звучит, как тихий укор.

Наконец мы подъехали к базе. Издали показалась стена с массивными воротами. Площадь у входа когда-то была забита личным транспортом, а сейчас она казалась пустой и заброшенной. Мы вышли из автобуса, достали вещи и погрузили их в подъехавший автокар. Нас встретила маленькая черноволосая женщина, которая с заученной радостью повела нас к корпусам.

– У нас здесь повсюду ремонт, – пояснила дама, провожая нас до места, где находился жилой корпус, – вот в будущем году обещали закончить основные работы на территории, тогда и заживем! Сейчас многие помещения закрыты. Жаль, конечно, но мы сделаем все, чтобы поездка запомнилась вам надолго!

Я стала припоминать свою давнюю экскурсию в этот спорткомплекс: вот центральная площадь с фонтаном, вот летняя столовая, а там, дальше – теннисные корты. Сейчас они ремонтируются, завешены сеткой. Вдали виднелось здание, где раньше был концертный зал. Наконец мы подошли к месту нашего проживания. Весь вид корпуса вызывал опасения по части благоустройства. Верхние этажи явно были закрыты для посещения, а те, что предположительно содержали что-то вроде гостиничных номеров, имели странный вид снаружи. Подъехал автокар, мы разгрузили наши вещи и велосипеды, завезли их в подсобное помещение на цокольном этаже и поднялись на лифте к номерам. Вот тут наконец прояснилась причина дешевизны путевок! Огромный некогда спортзал был разбит на крошечные жилые секции-кабинки. Остальное пространство занимал внушительных размеров холл с ковровым покрытием, столиками, телевизором и бильярдной в углу. В другом конце холла находились душевые и туалеты.

Нас расселили по комнаткам. Мне, как всегда, достался 14 номер. Не то чтобы я излишне увлекалась нумерологией, просто в этом числе – вся моя суть! Номер был одноместным, и это стало лучшим для меня подарком из всего того, что я могла ожидать от поездки! Внутри комнаты был топчан-кровать, столик с лампой в углу. Рядом со столиком стояло кресло, вдоль стены – фанерный шкаф-купе, за ширмой – крошечный умывальник, где висели на крючке два полотенца, кубик мыла и шампунь лежали на полке с небольшим прямоугольным зеркалом и тусклой лампочкой над ним.

Оглядев комнату, я решила, что если соседи попадутся не слишком шумные, то обстановка весьма сносная. Я экспедиционный человек и редко имела что-то лучшее в поездках. Я распаковала сумку и улеглась на кровать. После долгого сидения в автобусе я вдруг почувствовала тот самый нужный мне комфорт, который не требует многих излишеств. Правда, очень скоро я поняла, что поторопилась радоваться: за тонкой перегородкой кабинки поселились те самые шумливые мать с дочерью, и это явно меняло дело к худшему! В другой соседней комнате было тихо, как если бы она оставалась пустой. Я решила, что пережду немного и отправлюсь в душевую, когда там поубавится народу.

Очень скоро нас позвали на ужин, где объявили план на следующий день: в семь утра – подъем, в 7:30 завтрак, в восемь сбор на плацу перед столовой – встреча с тренером. Кто-то запротестовал: «Так рано?» Ответ был краток: «Рано не бывает, бывает поздно!» На том и разошлись по кельям. Я зря порадовалась возможности отдохнуть и полистать взятый в дорогу журнал. В один миг ко мне прицепилась шустрая спортивного вида женщина со стрижкой, та самая, что метила на место рядом со мной в автобусе. Там ей не повезло, но здесь она взяла реванш.

– Ну, как вам здесь нравится? Я езжу сюда много лет. Раньше – с мужем, потом с детьми, а теперь уже никого сюда не затащишь! Это я, как старый конь, гоняю все по той же меже! Не могу остановиться: что ни заезд, то – сюрприз! Такие сюжеты – хоть романы пиши! Место гнилое, но злачное! А давай на «ты»?..

Ее фамилия была Хвылина, или попросту Хвыля – так звали ее все вокруг, это было в традициях местности, она числилась здесь своей, и даже те, кто видел ее впервые, быстро свыкались с мыслью о затерянных давнишних связях. Наверное, по той же причине эта дама была всезнайкой, ничто не ускользало от ее хитроватых черненьких глаз. На обратной дороге к корпусу женщина многое мне поведала. Я была удивлена ее способности за короткое время собрать столько сведений о начале заезда и его участниках.

– Это второй после ремонта заезд. До этого город спал! Думали, не сдвинуть с места воз – но нет, нашлись энтузиасты, потихоньку восстанавливают! Велотрек здесь знатный! Раньше корты тоже были хорошие. Мы с мужем в свое время мяч погоняли, а теперь вот покрытие меняют, не спешат, никто сюда не едет! А трек – хорош! Многие здесь головы сложили! Ха! Шутка! Конечно, первые 2-3 дня трудно будет, потом привыкнешь. Еще не знаю, кто сейчас здесь тренер: если Линка, то она измотает! Завтра увидим. Я загляну к тебе попозже, поболтаем! У меня коньячок есть! Кто у тебя соседи?

– В одной комнате та красивая женщина с дочкой, в другой – пока тихо.

– Модель, что ли? С уродкой двухметровой дочкой? Бедная девка! Но у моделей это случается, и у спортсменок тоже иногда. Гормональный протест! Природа мстительна!

– Но, может, все дело в отце?

– Ну да, если лечь по заказу!

Я надеялась, что Хвыля забудет о своем обещании и зацепится языком где-нибудь в другом номере, но эта женщина никогда ничего не забывала и вскоре явилась ко мне с коньяком и колбаской. Это внесло изменения в намеченный мной распорядок вечерних дел и сна. Она по-деловому нарезала колбасу, разлила коньяк и начала рассказ.

– Вообще раньше здесь был убойный бардак! Потом все старики вымерли, а новые не тянут! Пытаются все восстановить и сделать, как было, но нет заинтересованных лиц, а денег уйма нужна! Поэтому никто сюда не едет, кроме таких, как мы! Помимо спорта людям нужен полный отрыв: бани-сауны, бары, ночные и игорные клубы, концерты, шоу и все на уровне… а так – скукота! Вот и возят щенят попрыгать на батуте! Может, если корты осилят и велотрек отполируют – людей больше понаедет! А ты чем вообще занимаешься?

– Работаю в научно-исследовательском институте, пишу диссертацию.

– Ой, хрень какая, извини за грубость! Вам там хоть платят за это?

– Не так чтобы.

– В бизнес тоже не так просто уйти! Мой муж погорбатился в проектной организации, потом плюнул, ушел в бизнес. Живем.

– Ну, а ты чем занята?

– Финансы. У него же в фирме, хоть и не живем уже четыре года, так, числимся.

– А дети?

– Школу заканчивают. Пусть отец устраивает! Бросай свою науку, иди в бизнес!

– Кому я там нужна?

– А ты по какой части в науке-то?

– Океанология.

– Подводники, что ли?

– Океаны, моря изучаем.

– А-а, скукота, наверное! В дело надо уходить, где живые деньги водятся, а то океан какой-то! Замужем?

– Да нет пока.

– Пока! А сколько тебе? Тридцатник-то есть уже?

– Есть, в марте стукнуло ровно тридцать.

– Я поначалу меньше дала, думала лет 26–28. Взгляд только очень серьезный! Повеселей, поулыбчивей надо быть, подруга, а то так и просидишь со своей диссертацией! Да еще хрен-то выйдешь с маленькой зарплатой! В себя вкладывать надо, чтоб взяли! Хочешь, с мужем поговорю: может, у них место есть?

– Спасибо, пока подожду, хочу все же защититься, раз уж взялась.

– Ну, надумаешь, скажи! Начать ведь и с кладовщицы можно, если фирма нормальная. А мне уже 38! Через пару лет – абзац! Муж с молодыми закрутил, как только деньги появились! Вот я и шарахаюсь по старым базам! Ностальгический клуб, короче!

Так задушевно началось наше знакомство. Она ушла, а я заснула не сразу: какие-то мысли крутились в голове: мой последний рейс… ночное море, металлический ящик, упавший с самолета… Андрей с красивой аспиранткой… у них роман. А может, я все это придумала, глядя на тусклый потолок в дешевом номере престижного некогда спорткомплекса? Все куда-то уплыло, и я погрузилась в сон.