© Лариса Джейкман, 2018

ISBN 978-5-4493-0862-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ГЛАВА 1
Страшный конец этой печальной истории

Ниночка Кудрявцева спешила домой. Было уже около восьми вечера, солнце давно село, и становилось прохладно. Она шла по пустынному переулку с маленьким чемоданчиком и размышляла о своей поездке.

«Почему же они все-таки отправили меня в отпуск сейчас? В конце концов это мое дело, когда его брать, и никто больше не заставит меня сделать это в марте, в самую отвратительную пору. Нет уж!»

Она глубоко вздохнула и, приняв твердое решение, успокоилась. Придя домой, Ниночка с удивлением обнаружила, что мамы нет дома.

«Странно, где она? Ни записки, ни сообщения. Ничего не понимаю», – сказала она сама себе и отправилась на кухню. Ей сразу же бросилась в глаза немытая посуда в раковине, кастрюлька с прокисшим молоком на плите и слой пыли на подоконнике, на котором слегка поникли давно не поливавшиеся цветы. Но что ее удивило больше всего – это дата, обозначенная на листке отрывного календаря: 22 марта.

«Так что же это такое? Ее уже почти неделю дома нет?» – Ниночка опешила. Это было более, чем странно.

Ольга Вениаминовна, Нинина мама, работала директором цветочного магазина в центре города, который закрывался в шесть часов вечера, и к семи она обычно была дома. У нее иногда случались командировки, и один раз в год она ездила в отпуск в Севастополь к своей двоюродной сестре Любе.

«Я так люблю этот красивый белый город! Может, надо было переехать туда раньше? А может и сейчас еще не поздно?» – говорила она Нине уже несколько раз, и дочь перестала обращать внимание на ее слова.

«Это только мечты, никуда она не поедет», – думала Нина, а вслух говорила:

«Мама, если хочешь, езжай. Каждый вправе жить там, где ему хочется».

На этом обычно тема переезда Ольги Вениаминовны в Севастополь исчерпывалась.

Ниночка стояла на кухне, растерянно оглядывалась по сторонам и рассуждала: «Уехать она не могла, я бы знала об этом. Отпуск у нее в сентябре. В командировке она была перед восьмым марта, отправляла из Сочи вагон с мимозами. Что же случилось?»

Ниночка недоумевала и изрядно волновалась. Обе стрелки часов неумолимо приближались к цифре двенадцать, когда Нина решилась позвонить Антону.

Антон Ашхабадов, бывший муж Нины, жил со своей новой женой на другом конце города. Ниночка очень переживала, когда развелась с мужем, которого она безумно любила когда-то. Но их брак оказался, увы, несчастливым. Антон мечтал о сыне, а Ниночка не смогла родить ребенка. Врачи разводили руками и недоуменно пожимали плечами: никакой патологии, все в норме. Случай из ряда вон выходящий, четыре беременности закончились выкидышем на шестой неделе без каких бы то ни было видимых причин.

Однажды вечером Антон позвонил домой и сказал, что не придет ночевать. Объяснять он ничего не стал, но Нина поняла, что ее час одиночества пробил. Она не ошиблась. Примерно через неделю Антон признался жене, что вынужден с ней расстаться, сказав при этом:

«Нина, дорогая моя, прости, если сможешь. У нашей семьи нет будущего. Я не могу так. Моя мечта – сын. Без него я не вижу смысла своей жизни».

«Может, мы сможем усыновить мальчика?» – робко спросила Ниночка тихим голосом, глотая горькие слезы.

«Нет, это исключено! Чужой ребенок – как кот в мешке. Неизвестно, какая у него наследственность, и что из него вырастет. Мы угробим на него двадцать лет своей жизни, а он потом промотает все, нажитое нашим непосильным трудом и ради чего?»

Нина повернулась и вышла из комнаты. Она поняла, нутром ощутила всю безнадежность своих дальнейших попыток удержать мужа. Антон ушел на следующий день. Он оставил свой номер телефона на случай, если что-то случится, и им с Ольгой Вениаминовной понадобится помощь.

Новая жена Антона Алиса была дочкой высокопоставленного лица. Ее отец занимал солидное положение в городских административных кругах, и Алиса имела роскошную квартиру на набережной, куда и перебрался Антон.

Трудно было его осуждать, но и простить его в глубине души Нина тоже не могла. Она считала его поступок даже не изменой, а предательством. Но в данную минуту Нина забыла об этом. Ей нужна была помощь. Она надеялась, что Антон знает, где ее мама, и, если ей пришлось спешно уехать, то она наверняка сообщила об этом своим лучшим друзьям – родителям Антона.

Ниночка дрожащей рукой набрала номер и стала ждать. Трубку взяла Алиса. Ниночке Алиса нравилась. Высокая, стройная, красивая, и голос у Алисы был замечательный: мягкий и бархатистый. К тому же Алиса всегда была приветлива и разговаривать с ней Нине было даже приятно, если не помнить о том, что она жена ее любимого мужчины.

«Алиса, здравствуйте. Это Нина. Извините за поздний звонок, но у меня возникла проблема, боюсь, серьезная. Мне нужен Антон», – сказала Ниночка как можно спокойнее и вежливее.

«Здравствуйте, Нина. Что случилось?» – спросила Алиса участливо.

«У меня мама куда-то пропала. Я очень волнуюсь. Я понимаю, что Антон может и не знать…» – Нина не договорила, так как Алиса перебила ее.

«Антона тоже нет. У меня такое впечатление, что что-то случилось между ними. Я имею в виду Ольгу Вениаминовну, Антона и его родителей».

«А что могло случиться? Кто-то заболел?»

«Не знаю. Антон сейчас у них, я звонила туда час назад. Если хотите, позвоните сами, они еще не спят».

«Спасибо, извините еще раз».

Ниночка положила трубку и задумалась, глядя в одну точку и потирая виски.

Родители Антона, Валерия Максимовна и Михаил Аркадьевич Ашхабадовы, были лучшими друзьями Ольги Вениаминовны. Они дружили с юности, и поэтому Ниночка знала Антона всю свою жизнь, с самого детства. Он был старше ее на пять лет, но они часто проводили вместе свободное время, ходили в одну школу, где Антон всегда заступался за нее. Потом, когда Ниночка закончила институт, они поженились. Странно, но почему-то матери Нины и Антона были против их брака.

«Ну какие вы муж и жена? Вы же друзья с пеленок! Вот и дружите себе на здоровье, зачем жениться-то?» – спрашивали они.

Но молодые и влюбленные друг в друга Нина и Антон их доводов не принимали всерьез.

«Мамочка! Я не представляю себе своей жизни без него. Чем старше я становлюсь, тем больше люблю его, понимаешь?» – защищалась девушка.

Антон тоже убеждал мать, что Нина – единственная девушка, которую он любит по-настоящему.

«Мама, мне двадцать шесть лет. Я знаю, что я делаю. Поверь, у меня это серьезно».

Так они и поженились. Их брак действительно был бы счастливым, если бы у них были дети. Но судьба распорядилась по-другому.

Ниночка наконец собралась с силами и набрала номер Ашхабадовых. К телефону долго не подходили, потом наконец трубку взял Антон.

«Алло, Алиса, это ты?» – спросил он возбужденно, как будто только Алиса и должна волноваться о происходящем.

«Нет, это Нина. Здравствуй, Антон. Что происходит? Где моя мама?» – спросила Нина с обидой в голосе.

«А, это ты, сестренка! Ну здравствуй, маленькая. Ты по братику своему соскучилась? Или по нашей мамочке?» – Антон нес какую-то чушь.

«Антон, ты что, пьян?» – сокрушенно спросила Ниночка.

«Знаешь, чего я всегда в тебе не любил, с детства? Знаешь? Притворства! Ты вечно притворялась пай-девочкой, даже когда спала со мной с семнадцати лет, и то прикидывалась недотрогой и строила из себя святую невинность!» – едко и злобно говорил ей Антон.

«Ты что, с ума сошел что ли?! Где моя мама?» – почти в истерике выкрикнула Нина.

«В Америку уехала. А для тебя что, это тоже новость? Или ты хочешь сказать, что первый раз в жизни про Америку слышишь?» – продолжал Антон свой несуразный бред, и Нина бросила трубку.

Она ужасно расстроилась. Антон никогда не разговаривал с ней так грубо. Но главное – почему? Что здесь произошло в ее отсутствие? Не у Алисы же узнавать в конце концов.

Ниночка сварила себе крепкий кофе, уселась в удобное кресло и стала размышлять: «Америка… причем здесь Америка? И что я должна была знать? Нет, все-таки я не понимаю. Хотя…»

Нина вспомнила, что ее мама имела какого-то друга по переписке из штата Калифорния. Они переписывались много лет, хотя письма приходили крайне редко, два-три раза в год, не чаще. А когда они переехали на новую квартиру, письма и вовсе приходить перестали. Так что уже лет пять, если не больше, никакой переписки.

Ниночка попыталась вспомнить, что она знала об этом человеке, но ей не многое удалось. Она знала о нем весьма поверхностно, даже не помнила, как его зовут. Где и как они познакомились, Ниночка не знала, да и какое это имеет значение? Еще она знала, что он был певцом и, кажется, довольно знаменитым, немного снимался в кино, много путешествовал по миру, и мама хранила у себя пару его фотографий. Мама, по-видимому, очень дорожила этой дружбой, но она всегда избегала разговоров на эту тему, и вскоре Ниночка потеряла к этому всякий интерес.

«Ну и что? Друг по переписке есть почти у каждого человека. Может, он в Москву приехал, и мама решила с ним встретиться?» – размышляла Ниночка и не находила ответов на свои вопросы.

Она решила с утра сходить к Ашхабадовым, поговорить и разобраться в происходящем.

* * *

Утром, в такси, Нина почувствовала вдруг страшную тревогу и беспокойство.

«Может, мне не надо к ним ехать?» – подумала она, когда их машину остановил дорожный патруль.

«Здесь проезда нет. В объезд, направо», – скомандовал гаишник.

«А что случилось? Почему?» – спросил водитель.

«Не задерживайте движение, проезжайте..»

«Да не надо мне в объезд! Тут два шага пешком. Высадите меня», – сказала Нина, расплатилась с шофером и вышла из машины.

Она заметила, что часть улицы оцеплена, вдоль тротуара стоят несколько милицейских машин, и собралась небольшая толпа любопытствующих.

Ниночка подошла к этой толпе и поинтересовалась, что случилось. Ее мучили дурные предчувствия.

«Женщину нашли мертвую в канализационном люке. Кто-то убил ее и сбросил туда», – ответила ей пожилая дама, держащая на поводке маленькую собачку, которая противно повизгивала.

Жгучий, липкий комок образовался где-то у Нины внутри, медленно поднимаясь вверх и подбираясь к горлу, он вызывал у нее чувство тошноты и неосознанного страха.

«Пустите меня, пустите, мне надо посмотреть! Пустите!» – вдруг громко и с надрывом заговорила Нина и вырвалась из толпы вперед, почти бегом направляясь к открытому люку.

Ее не удерживали. Она подошла, опустилась на колени и стала всматриваться в темную, пахнущую зловонной тиной глубину колодца. Кто-то посветил фонариком, и Нина истошно закричала.

На дне темного колодца в грязной вонючей жиже она увидела свою маму. Тело бедной женщины казалось совсем окоченевшим, одна нога согнута в колене, рука неестественно вывернута, голова откинута набок. Ее рот был слегка приоткрыт и казалось, что синюшные неживые губы застыли во время отчаянного крика.

«Убита ударом по голове, кровь запеклась в волосах», – услышала Нина чей-то голос и попыталась убежать.

Она отскочила от этого страшного места, но тут же споткнулась, упала навзничь и начала отчаянно рыдать, понимая, что сейчас с ней случится истерика.

Ее подняли и повели к машине «Скорой помощи», неизвестно зачем прибывшей сюда. Помогать тут было некому, разве что несчастной Нине.

С этого момента ее жизнь превратилась в сплошной кошмар, состоящий из череды вопросов, расспросов, допросов, между которыми бедная женщина иногда впадала в тяжелое забытье. Потом она очутилась в больнице как пациент с тяжелейшим нервным расстройством, с перерезанными венами при попытке самоубийства.

В таком состоянии Нину, якобы совершенно случайно, обнаружила Алиса, пришедшая к ней домой, чтобы «чуть-чуть поддержать морально», как она сама выразилась.

«Да что вы за люди за такие?» – говорила она Антону. – «Бросили человека на произвол судьбы в таком горе и даже помочь ничем не хотите. Нина же не виновата ни в чем, ты ведь это понимаешь».

Но Антон ее и слушать не хотел. Он гневно возражал:

«Я не верю, что она была не в курсе всей этой чудовищной авантюры. Она все знала и молчала. Мамочку покрывала!»

«Антон, это все твои домыслы, поэтому оставь их при себе», – не соглашалась с ним Алиса и несколько раз ходила навещать Нину.