Он верил в свое право контролировать действия жены. Он ожидал, что его слово должно быть последним. И он не терпел неповиновения. Он считал, что вправе наказывать Хэрриет самым суровым способом, какой мог выдумать, если она предпринимала шаги, чтобы вернуть себе власть над собственной жизнью. Он гордо говорил о том, как «позволял» ей различные свободы, когда они были вместе, будто он был ее отцом, и защищал свое право лишать ее привилегий.