Пролог

Я увидела их случайно.

Я вообще не собиралась сегодня выезжать в город.

Но позвонила моя подруга и очень просила встречи.

Не совсем поняла из её сбивчивого рассказа, что случилось, но Мила так уговаривала меня встретиться, и я не устояла.

Всегда собранная, спокойная, очень деловитая Милочка, Людмила Викторовна, женщина – калькулятор, стальная шпилька Людмила рыдала мне в трубку, захлёбываясь словами. Ей явно нужна была помощь и плечо друга.

Запаковав Юрочку в комбинезон, я ехала в машине и думала, как много боли вокруг нас.

Мы с Людой дружны с университета. Вместе жили в общежитии, вместе учились, влюблялись. Я вышла замуж после института, а Мила жила до сих пор одна и строила карьеру. Она была хорошим бухгалтером. Востребованным специалистом. Твёрдо стояла на ногах. И уже почти выплатила ипотеку за приличную двушку на Площади Ильича. Что могло довести до таких слёз разумную женщину? Мужчина?

Подруга встретила меня у подъезда своего дома. Замотанная в шарф до самых бровей она села ко мне на переднее сидение и попросила просто покатать её, пока она будет рассказывать. Выговаривать свою боль.

Но маленький тиран внёс альтернативное предложение. Юрочке очень нужно было на улицу, посмотреть, что там за птичка спряталась в сквере.

Мы выбрались из машины и вслед за моим сыном, вначале обошли крошечный сквер между метро и станцией поездов с названием бывшего завода, а затем свернули на улицу с милым названием «Гжельская».

Всё это время подруга рассказывала. Оказывается, она решилась на Эко. И всё прошло неудачно. Ничего не получилось. А поскольку проводится гормональная терапия, Мила не могла одна справиться с эмоциями. Её разрывало от отчаяния и горя.

Как здесь помочь? Только посочувствовать. Только обнять и дать понять, что она не одна.

По мере нашего движения, за мерностью шагов, за шумом городской жизни, моя железная Милочка немного пришла в себя.

И именно она заметила их.

Я уловила перемену в её настроении и, обернувшись, проследила за испуганным взглядом моей подруги.

Вначале я обратила внимание на припаркованную машину. Точно такую, как у моего мужа. Резанул диссонанс.

Это странный район столицы. Хотя и близкий к центру, но не престижный. Низкие, старые двухэтажные дома непрезентабельной внешности. И дорогая машина рядом с неказистым кафе.

А потом я заметила их.

И тоже не сразу узнала мужа.

Вероятно, мой мозг не желал воспринимать увиденную информацию. Не хотел её анализировать. Отвергал.

Потому что мой Влад абсолютно непристойно лапал девицу в коротеньком пуховичке и анимешной юбочке, засунув свою лапищу под эту самую клетчатую юбку. Другой рукой он жадно сминал длинные распущенные волосы, прижимая голову девицы к своему рту. И буквально всасывал её.

Это было так откровенно и пошло, что из проезжавшей мимо машины послышался смачный свист.

Влад оторвался от девки, обернулся, засмеялся счастливо, запрокидывая голову и показывая палец на свист.

Затем повернулся и увидел меня. Споткнулся о мой охреневший взгляд.

Первая глава

Нет ничего более отвратительного в жизни, чем пренебрежение окружающих.

– Где твой муж? – спросила у меня свекровь так, будто я лично прятала его где-нибудь среди шкафов.

Женщина она была нервная, быстро вспыхивала, если чувствовала хоть малейший повод и, главное, она точно была уверена, что во всём и всегда права. Мы пересекались с ней крайне редко, и я старалась не навязываться. Подружками нам никогда не стать, но это и моё счастье.

– Телефон не отвечает. Проблемы со связью, наверное, – ответила я со спокойствием, которого сама совсем не испытывала, и поспешила следом за своим двухлетним деловитым исследователем и тираном.

Сын обычно, когда не спит слишком долго, то скоро начнёт капризничать в незнакомой обстановке. Я не знала, как поступить сейчас.

Владимир должен был подъехать ещё три часа назад. Он позвонил, чтобы я добиралась на встречу Нового года у его мамы самостоятельно. Сославшись на пробки, уверял, что задержится максимум на час и подъедет сразу к свёкрам. Ещё смеялся, что с моей манерой езды он, возможно, будет на месте раньше, чем его черепашоночки.

Я запаковала ребёнка в комбинезон и не торопясь прогрела машину. Да, я не люблю быструю езду! Мне не нравится лишний риск. Тем не менее, в окрестности Подольска умудрилась доехать всего за полтора часа от нашего Перово. Сквозь пробки и непогоду.

Мужа не было.

За последние три года на празднование к свекрови мы с Владимиром собрались впервые. То я была глубоко беременна и не рисковала, то Юрочка был маленький, и я не считала возможным таскать его по гостям. Но в этот год соскочить не удалось.

Вера Ильинична обожала собирать всех своих детей и внуков за столом у себя на Новый год. Так было заведено в их семье. Это – традиция.

Возможно, когда-то эта традиция была живой и поддерживалась с удовольствием. Но сейчас, притом, что старший брат моего мужа Николай, женился в третий раз, приводя через год за последнее время жену все моложе, да и бывшая жена моего мужа тоже бродила где-то здесь в доме свекрови…

Сейчас эта традиция вылилась в фарс и ярмарку тщеславия, и меня лично только тяготила.

Я очень нервничала и не знала, за что хвататься. За телефон и обзванивать больницы? Или стоит утрамбовать сына в машину и ехать домой?

В этом загородном доме сейчас собрались все внуки Веры Антоновны. Три девочки старшего сына. Старшая дочь моего мужа, Лиза, тоже добралась до бабушки. И среди этого девичьего царства мой Юрочка был единственным мальчишкой.

Внук и наследник.

Папина гордость.

Где только этого папу носит?

Мне нужно было всё-таки собраться и под любым предлогом уехать, не оставаться среди чужих людей! Зря я протянула время!

Но сын, утомившись беготнёй и новыми впечатлениями, вначале никак не мог остановиться, перевозбужденный. Затем долго хныкал и всё хотел куда-то бежать. И, наконец-то, после часа сказок и уговоров, беспокойно уснул в выделенной нам комнате.

Время неуклонно близилось к полуночи, и пора было собираться к столу.

Я спустилась вниз в гостиную, переодевшись в шерстяное тёмное платье с длинными рукавами и убрав волосы в низкий узел. Но не успела шагнуть с последней ступени, как подвыпивший свёкор, спросил, выделяя голосом:

– Что, Ирка, и тебя тоже бросил мой сынок?

Бывшая жена моего мужа, Алиса, нервно засмеялась, поворачиваясь ко мне. Она была дочерью подруги Веры Ильиничны, её любимой невесткой и часто присутствовала на семейных торжествах. А свекровь, усмехнувшись, добавила:

– Шесть лет прошло. Пора уже разглядеть, на кого он променял приличную женщину!

О! Вот и прекрасное в своей честной нелюбви лицо моей свекрови проявилось сквозь маску доброжелательности.

– И вас тоже с наступающим праздником! Нового вам счастья и здоровья побольше! – пропела, обращаясь ко всем сразу, стараясь не показать, как больно они меня задели, и сделала шаг в гостиную, к столу.

Оглядела великолепие Новогоднего ужина, кипенную белизну скатерти, ещё нетронутые красно-зелёные салфетки на девственном фарфоре тарелок, предвкушающе поблескивающий хрусталь и повернулась к застывшим у входа в комнату людям.

Они с плотоядным интересом вглядывались в моё лицо, ловили оттенки эмоций, наслаждались ими, рассматривая меня главным блюдом на сегодня.

Даже тискающий в дальнем углу в тени ёлки свою очередную молодую жену Николай не отвлекал наш милый серпентарий от меня. Как же, такая сладкая и долгожданная жертва.

Только я не жертва. Совсем.

Усмехнулась и, глядя в глаза свекрови, сказала:

– А знаете, мне неспокойно. И, пожалуй, я займусь обзвоном больниц, моргов и отделений полиции. Можно ещё в справочной МЧС попробовать что-то узнать. Боюсь, что с Владимиром могло случиться нехорошее. Возможно, нужна помощь, деньги.

Вера Анатольевна дрогнула лицом, затем взяла себя в руки и ответила:

– Моё материнское сердце уверено, что сын жив и здоров. Готовься катиться обратно в ту дыру, из которой тебя выковырял Влад!

Её моська заострилось и красные пятна обозначились на скулах. Я подняла брови и, глядя с усмешкой на злое лицо, спросила:

– Вера Анатольевна, разве можно гостье в канун Нового года такие гадости говорить? Не понимаю, если я такая плохая, то зачем зазывали в свой дом? Хотела ещё продолжить. Мне было что сказать. Подругами нам точно не быть, и это последний мой визит в её дом! Ноги больше не будет! По телефону поздравлять теперь буду свекровушку!

Но во дворе послышалось движение. Ворота зимой открывались с лязгом и скрипом. Смазать-то некому…

Через несколько мгновений потрёпанный и взъерошенный Влад влетел в гостиную с мороза, будто за ним гнались все олени Санты.

– Мои хорошие! Всё в сборе! С наступающим вас! – весёлым бодрым голосом провозгласил он, раскланиваясь. Вручил маме цветы, отцу звякнувший пакет, махнул головой брату.

Потом подхватил меня за талию, чуть крутанул и картинно смачно поцеловал в губы. Отстранился и тихо прошептал в ошалевшие глаза:

– Я опоздал, прости!

В этот момент в калитку позвонили.

Кто это?

Алексей Иванович, отец Володи, накинув куртку, пошёл открывать гостям, а я смотрела на мужа с удивлением. Потому что в его глазах плескался испуг! Мой муж боялся визитёра?

Вошла соседка. Принесла немудрёные подарки, и за суетой предновогодних поздравлений никто кроме меня не заметил вздоха облегчения.

– Кого ты ожидал, Влад?