Они проследили за ней взглядами. Хозяйка удалилась в сторону небольшого мраморного постамента, закрытого со всех сторон легким драпированным пологом. На постаменте находился почетный трон. Но, справедливости ради, это был вовсе не трон, а скорее почетное ложе, застеленной шкурами молодых гепардов. Здесь же были разбросаны расшитые бисером шелковые подушки и тюфяки. Рядом с ложем находились обнаженные чернокожие юноши – рослые и атлетически сложенные нубийцы с опахалами в руках. Когда глаза Владимира освоились в темноте, он увидел совершенно странное обстоятельство: все четверо слуг оказались полными евнухами. И это обстоятельство настолько бросалось в глаза, что Владимир оторопел от изумления.

– Да, не удивляйся, mon amie, они полные кастраты. И мочатся только через тонкие медные трубочки.

– За что их так? – бледнея от отвращения, спросил Владимир.

– О, древние египтяне – известные затейники по части членовредительства. У многих рабынь здесь произведена операция по полному удалению клитора. А у мужчин отсечено под корень все мужское хозяйство.

– Но зачем? – не унимался Владимир.

– Ты думаешь, откуда пошла практика оскопления пленников и евнухов в сералях? Именно от древних египтян. Эти извращенные кровосмесители оказались самыми главными кощунниками, развратниками и жестокими членовредителями. Их жестокость и похоть не знает границ. А культ воздержания иногда доходит до таких экстатических форм, которые не снились ни одному европейцу или мусульманину. Кстати сказать, эти рослые нубийцы, служащие у Нефтиды стражниками, довольно часто и наперебой удовлетворяют ее похоть. Часами…

– Но как?

– В основном с помощью дилдо. У этой необузданной пантеры есть целая коллекция из рукотворных фаллосов. Знаешь ли, это – очень удобно, когда в тебя не входит живой пенис.

– Это почему? – хмыкнул Владимир.

– Меньше риска для нежелательной беременности и венерических болезней. Эта красотка очень печется о собственном здоровье.

– Ну, хорошо. А как же удовлетворяются ее кастраты? Как они сами?

– Сами? – хмыкнул демон. – Сами с усами. Семя их, навек запертое в теле с помощью изуверской операции, уже не может быть излито ни в одно земное женское лоно. Рано или поздно оно усыхает, становясь ядом, отравляющим их голодную африканскую плоть. Да, это высший мазохизм, возведенный в экзальтированный абсолют. Они даже бросают жребий друг перед другом, на каждую ночь с этой развратницей. О, Махнев, под крышей этого дома иногда творятся такие развратные оргии, которые тебе и не снились. А сама Нефтида, допущенная к таинствам скопческого культа, со всем пылом южного сладострастия допускает такие эксперименты с плотью своих рабов, что даже у меня, демона прелюбодеяния, иногда волосы становятся дыбом.

– Это она оскопила их?

– Нет, эти оскопили себя сами. Это случается каждый год в первых числах египетского месяца фаменота в храмах Осириса и Изиды. На тайных мистериях они приносят кровавые жертвы этим богам, отсекая собственные гениталии обсидиановыми ножами. Причем, добровольно. Кстати, если хочешь, мы можем потом слетать на эту церемонию. Но эта египетская пантера с изумрудными глазами славится и собственной жестокостью. А сейчас довольно нам шушукаться. На нас уже подозрительно смотрят. Иди, садись на скамью в партере.

Перед зрительными местами, посредине зала, располагалось нечто, напоминающее большую сцену или постамент. Это было обширное пространство, крытое деревянными лакированными плитами, вымощенными в виде цветочного орнамента, в котором угадывались очертания водных лотосов.

– Это паркет из ливанского кедра, палисандра и дуба. В Египте почти нет своей древесины. Все это доставлено из других стран. Нефтида – очень богатая женщина, – прокомментировал Виктор. – На этом постаменте и будет происходить весь сегодняшний спектакль.

Владимир осмотрелся: их с демоном скамья оказалась на самом почетной месте – в первом зрительном ряду. Позади них сидели еще несколько знатных вельмож. Их насчитывалось около двадцати. Здесь были и мужчины, и женщины. Разных возрастов. Женщины выглядели весьма привлекательно. Одежда большинства состояла из традиционного усеха и тонких, почти невесомых туник. У нескольких женщин наряды выглядели так, что постороннему взору были открыты обнаженные длинные руки, смуглые плечи и соблазнительные овалы маленьких грудей. На лицах местных красавиц лежал большой слой грима и румян. А глаза были подведены черными стрелами сурьмы. На головах красовались черные парики. Мужчины тоже не отставали от женщин – косметика весьма ярко расцвечивала их смуглые лица.

«Я ведь и сам сейчас выгляжу не лучше их», – вспомнил Владимир.

Ему безумно захотелось почесать подведенный глаз. Но он вовремя одернул руку.

Судя по массивным золотым украшениям, на вечере у Нефтиды собрались весьма именитые и состоятельные персоны. Воздух этого зала был наполнен диковинными ароматами. От многих гостей пахло сандалом, ладаном, амброй и розовым маслом. Пахло здесь и ароматами зеленого лайма и свежими померанцами.

А впрочем, ароматы экзотического парфюма гостей смешивались с тяжелым и терпким запахом камфары, струящимся из курительных чаш, расставленных по всему периметру зала.

«Похоже, они все помешаны на благовониях, – подумал Владимир. – Хоть бы проветрили помещение…»

– Смотри, сначала в программе будут танцы, – шепнул на ухо демон.

И, действительно, оркестр, сидящий слева от зрительного зала, ударил в невидимые глазу тугие тимпаны и зашелестел серебряными систрами. На помост выбежали пятеро прекрасных, тонких, похожих на статуэтки, танцовщиц. Они были полностью обнажены. Из одежды на бедрах каждой красовалась лишь газовая, похожая на паутину повязка, не прикрывающая лобок. Под звуки музыки танцовщицы стали исполнять диковинной красоты танец. Движения рук и ног напоминали движения тонких стеблей лотоса, или скольжение древесных змей. Но были в этом танце такие эпизоды, когда помимо лиричной мелодии, присутствовал слаженный и немного нервный ритм, от которого начинало бешено биться сердце.

– Это ее рабыни, – сообщил Виктор. – Неплохо, кстати, танцуют. А газовые повязки им вовсе не нужны. Там нечего прикрывать.

– Почему?

– У всех пятерых сделано фараоново обрезание, или инфибуляция. Еще в раннем детстве.

– О, боже… – прошептал Владимир. – Опять это варварство.

– Присмотрись. У них отсутствуют половые губы. Совсем. В том месте, где должна идти нежная плоть женской вагины, находится лишь гладкое пустое место. «Спинка голубки» – так они любят здесь говорить.

– Дикари! – вновь злобно отозвался Владимир.

– Угу, – кивнул демон. – Ты знаешь, Махнев, что меня всегда поражало в людях?

– Что?

– Это то, как вы любите друг друга калечить. Причем, более всего ваши изуверские пытки касаются того, что связано с элементами половой принадлежности. Серьезно! У меня даже есть научный труд, посвященный именно этой теме. Ну, казалось бы – введите моду на обрезание ушей. И считайте это нормой или наказанием. Так нет же – ваша хваленая цивилизация лезет в те места, что находятся между ног. Во «святая святых». В самую тонкую и нежную ипостась, созданную Творцом, подобно лепесткам чарующей розы. Что, на самом деле, представляют собой женский клитор и мужская головка полового члена? Что? Спроси меня…

– Что? – шепотом отозвался Владимир, глядя на диковинный танец египетских танцовщиц.

– Это такие уникальные аппараты, созданные из миллионов нервных окончаний, из мириады кружев невесомой плоти. Божественные бутоны, от которых идет ток по всему телу. Это ведь высшая ипостась божественного ремесла. Да, как он вообще мог сотворить подобное? А, Махнев?

В ответ Владимир только пожал плечами.

– Что есть человеческий оргазм? Ты знаешь, что это, Махнев? Да, куда тебе! Куда всем вам! Оргазм – это и есть та энергия, которая соединяет любого человека с Творцом. Это и есть одно, единственно доступное божественное ощущение своей existentia. Самой высшей её формы. Это ведь только человеческое ханжество, глупость, невежество и страх приписали этому явлению столько мнимой греховности.

– Церковь? – догадался Махнев. – Это церковь всегда больше всех говорила о пагубности плотского греха.

Но демон предпочел не развивать эту тему.

– Махнёв, не стоит… Как и ранее, о церкви мы не станем говорить. Нам обоим эта тема – не по чину. Да, и бессмысленно сие. От темы «церкви» мы неизбежно перейдем к теме «религии». Ну, а потом и «веры». Об этом мы с тобой поговорим как-нибудь в другой раз. Возможно, в другой жизни. Или после неё.

– Я понял, – буркнул Владимир.

– Да, ни черта ты не понял. Эта тема слишком серьезна для тебя нынешнего.

– Хорошо. Как скажете.

– Итак, оргазм! – продолжил демон. – Экстатический взрыв… Соединение с Творцом на несколько секунд. Но, каких? Ответь мне, как? Как можно было вообще придумать подобное? И он создал все это лишь для того, чтобы человек наслаждался собственным существованием. Собственным чувственным опытом на этой планете. Устав от трудов праведных и множества страданий, возрадовался собственному божественному устройству. Совершенству! Причем, в большинстве случаев это было наградой за воссоздание себе подобных. Господь так и сказал: «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте Землю…» Сказал честно и открыто, подразумевая и то, что за сии труды человек будет иметь наградою высший экстаз.

– Да, это так, – пробормотал Владимир.

– А тут? Какое уж совершенство, когда к тебе пришли дяди и тети с обсидиановыми или металлическими ножами и вырезали в твоём теле всё самое главное. Кастрировали навек! Искалечили навек! Ведь как нельзя пришить назад отломленный бутон розы, так нельзя назад вернуть и клитор женский. То же самое касается и мужского члена! И представь себе, какое это горе – лишиться даже возможности, быть счастливым. И так без радости телесной этот человек должен прожить до конца своих дней…? Быть живым, но мёртвым! И ладно бы, если на всё это вас толкал сам Создатель. Или мы, демоны. Но, нет же! На это изуверство вас толкают вам подобные. А бывает еще хуже – вы идете на это самоубийство вполне добровольно. Ради каких-то бредовых идей.

Владимир только вздохнул:

– В моем просвещенном веке это уже редко практиковалось.

– Да? – тихо хохотнул демон. – Ты так полагаешь? Тогда вспомни своего Шафака.

В ответ Владимир густо покраснел.

– Шафак не был полным кастратом. И вообще-то я имел в виду женщин.

– Женщин? И ты полагаешь, что инфибуляция перестала существовать в 19 веке? Я разочарую тебя, mon amie. Ты знаешь, что нам, демонам, иногда открыты врата будущих событий. Не всех, конечно. Но об этой пагубе, увы, я знаю точно, что люди продолжат калечить собственные гениталии и в 20 веке, и в 21, и… Увы, но эта тайна находится даже вне прерогатив моей демонической сущности. И даже вне прерогатив моего начальства. Это то зло, которое вместе с великой глупостью несет человечество из глубин своей собственной сути. Из темной пропасти своего извращенного сознания! Без каких-либо на то подстрекательств со стороны демонического мира. Махнев, все дело в том, что эта ипостась абсолютного зла намного сильнее той, что в состоянии принести вам извне, демоны земного мира. Я не могу тебе сейчас открыть всю правду. Скажу лишь одно: в деле обрезания и изуверств над гениталиями, а так же кастрации и пыток на детородных органах, на людей повлияли демоны иных миров. Да и сам человек в своей глубинной сути всегда пытался спорить с самим Создателем. Ровно так, как порою спорят глупые дети со своими родителями. Себе назло. И вот итог – тяга к членовредительству сопутствует Homo sapiens почти от сотворения мира и до новейшего времени. Увы…

Владимир вновь во все глаза смотрел на демона, удивляясь каждому его слову.

– A propos, я говорю, Махнев, тебе лишь о божественной физиологии. Об уникальности устройства человеческого аппарата. И я пока ни слова не сказал о том, как действует сей «аппарат» при наличии самой главной божественной энергии.

– Какой?

– Какой? И ты еще спрашиваешь?

– Я, кажется, догадался, о чем вы, – улыбнулся Владимир. – Вы говорите о любви.

– Да, чёрт побери, я говорю о ней. И ты знаешь, насколько редко я говорю именно о ней! О ЛЮБВИ. Я – демон. И по моему призванию, мне не должно вести разговоры на подобные темы. Я веду себя, словно преподаватель, которому запрещено рассказывать студентам о каком-то великом открытии. Запрещено до поры. Но ему не терпится. И он выдает в запале все то, о чем его ученикам пока не положено знать.

– Виктор, это смешно. О ЛЮБВИ трубит весь мир.

– Да, но только я могу открыть тебе нечто, что не откроет никто… Так вот… Быть может, ты меня поймешь. Хоть и не сразу. Пойми, все, что связано с плотью человеческой и ее желаниями – прекрасно и божественно по сути. Но, какую же силу приобретает эта божественность, если плоть эта действует под влиянием человеческого сердца.

– Я понял…

– Понял ли? Запомни – всякая половая любовь и оргазм человеческий становятся во сто крат сильнее и чище, если сии действа осенены любовью… ЛЮБОВЬЮ.

Владимиру показалось, что танец обнаженных египтянок длился намного дольше, чем это допустимо. Звон систров и удары барабанов звучали теперь издалека, легким, едва слышным фоном. Да и сама беседа с демоном, казалось, происходила совсем в ином пространстве. Он вдруг ощутил перед собою студенческую скамью, так похожую на ту, что была в замке Виктора. Ему даже показалось, что он слушает демона не один. Рядом с ним речь патрона смиренно внимали такие же ученики, как и он. – Булкин, Травин и Екатерина Дмитриевна.

– ЛЮБОВЬЮ! – вновь крикнул демон. – Но я отвлекся…

А после был туман. Или сон, в котором Владимир парил, словно птица, над желтой страной в песках. И древние пирамиды и таинственный Сфинкс излучали энергию иных миров. Не земных… А он парил в струях чарующих благовоний, увлекаемый потоками неведомого эфира.

– Ау, Махнев… Ты что, заснул? – прошептал демон возле самого уха Владимира и толкнул его в загорелый обнаженный бок. – Просыпайся. Египетские дивы уже сплясали. Сейчас мы с тобою увидим то, ради чего я приволок тебя в это царство.

– А? Что?

– Не спи! А то крокодилы съедят, – рассмеялся Виктор.