Вместо ЗАГСа бочка с кислотой

О том, что Анна умрет в 21 год, не познав ничего, кроме псевдолюбви, пустых иллюзий, разочарования, ужаса, боли и смерти, не смогла бы нагадать ни одна цыганка при всем свойственном им воображении. Одна, именно это выпало на долю молодой девушки, которая только начинала жить.

Все началось с ее знакомства с Никитой. Своеобразная внешность, не красавец, довольно взрослый, 36 лет, но что-то в нем было и это непонятное, загадочное казалось залогом интригующих и ярких отношений. Импульсивное поведение, частые смены настроения не насторожили.

Никита нередко обижал свою подругу, потом бурно извинялся, даже стоял на коленях, плакал и умолял его простить. Анне все это казалось, с одной стороны, странным, ей было неприятно, хотелось просто уйти. Но Никита смотрел на нее такими глазами, что она тут же упрекала себя, что недостаточно сильно любит его, если обижается на такую «ерунду».

Ерундой казались косые взгляды соседей по дому, где Никита жил с 2019 года. Она понятия не имела, чем они могли быть недовольны – Никита обычный парень. В общем, да, но временами он становился странным, например, сочинял записки в стиле «маньяка» с обещанием убить и раскладывал их в почтовые ящики соседям, которые высказывали ему претензии. Одну показал Анне и они вместе посмеялись:

– Это чтобы не лезли в мою жизнь. Пусть лучше боятся, чем советуют, как жить.

О том, что однажды он поджог парадную дверь, Никита рассказывать не стал.

В качестве аванса доверия, Никита «поделился» своим «самым страшным секретом», «признался», что он наркоман. Даже если так, подумала она, это не повод отказываться от любви! Она так решила, не представляя, что это за люди…

Отсутствие жизненного опыта, химия влюбленности сделали свое дело – девушка стала заложницей чувств, отключив инстинкт самосохранения, который кричал:

– «Уходи! Пока не поздно».

Больше всего ей нравилось в их отношениях, что Никита, который уже один раз был женат, говорил:

– С тобой все по-другому. Ты особенная. Я искал тебя всю жизнь.

Анна слушала и млела от счастья. Она никогда не слышала таких слов в свой адрес. Но кто сказал, что она не достойна такого? В сериалах герои говорят похожие фразы постоянно. Это засело в голове и подсознательно хотелось, чтобы и с ней произошло то же, что и с этими «киношными прототипами» реальных людей, таких как она. Особенно импонировало то, что ей повезло почти сразу, как только она приехала в Санкт-Петербург из Архангельска, где до этого жила. Родной город показался скучным и бесперспективным, не то, что этот, сказочный.

Знакомство с Никитой было для нее первым чудом, за которое она ухватилась, сказав себе, что ни за что не упустит своего счастья.

Когда Никита рассказал, что недавно развелся, мелькнула мысль, что их знакомство похоже на попытку сгладить неприятный осадок от развода. Но Никита был таким милым, нежным. Его поцелуй успокоил и настроил на новую волну – ожидание интима, которого в ее жизни было совсем немного, не разменивалась.

Задержка месячных повергла ее в шок. Как так, «залететь» почти сразу, надо же, такое невезение. Хотя чего было ожидать, если она не предохранялась, положившись на опыт Никиты.

Холодея от предчувствия, что на этом отношения завершатся, она сообщила новость, показав полоску с двумя палочками.

Он смотрел некоторое время, не понимая, потом схватил ее, прижал к себе и заплакал. Анна оторопела.

– Это проведение. Вот оно! Все правильно. Все так и должно быть. Это точно мой ребенок.

Анна отстранилась:

– Ты спрашиваешь?

– Нет! Забей.

Еще один «секрет», который Никита утаил от нее, мог бы навести на размышления и быть поосторожнее с ним и уж точно, повнимательнее слушать его восторженные комментарии. И снова не сообразила, что хорошо бы встретиться с его бывшей, поговорить… Увы, судьба уже пометила ее своим безжалостным маркером. Несправедливо, жаль, но только она сама могла стереть эту метку, если бы не была такой наивной в свои 21, как большинство ее сверстниц.

Никита носился с будущим ребенком, вымещая свою любовь к нему на Анне – заботился, пичкал вкусностями, следил, чтобы не сидела на холодном, высыпалась.

А потом она ощутила боли внизу живота, сходила к врачу и все начало рушиться.

Анна написала своей подруге, которая была в курсе ее дел и радовалась, что ей так повезло:

«Я в больнице, у меня замершая беременность. Мне делали медикаментозный аборт. С (Никитой) мы после поездки в Астрахань помирились, и все было как раньше. Потом меня положили удалять плод, и начался дурдом. Все было [пипец] как хорошо. Он и с торчем завязал, и с бухлом. Я всегда рядом была, но потом мне сделали УЗИ. Плод остановил развитие на девятой неделе. Два дня (Никита) ко мне приезжал, а потом началась белая горячка…»

Больше сообщений от нее не было. Подруга решила, что все наладилось. О том, что случилось на самом деле она не узнала даже, когда полиция вызвала ее на беседу, спрашивая о том самом письме ей, где она рассказала о том, что между ней и Никитой.

– Что с Аней? – спросила она, но следователь не ответил или не расслышал.

21 сентября в отделение полиции Санкт-Петербурга поступил телефонный звонок. Женщина взволнованным голосом рассказала о том, что ее бывший муж, с которым она развелась из-за того, что он наркоман, вдруг прислал ей в мессенджере сообщение с угрозами.

– «Такое часто бывает», – подумал сотрудник, который принял звонок. Но женщина потребовала, чтобы ее выслушал кто-то, кто поймет, насколько он опасен.

– Вам дать послушать, что он говорил? Он сказал, что кого-то растворил в кислоте и со мной сделает то же самое, если я к нему не вернусь! Вы что, не понимаете, что я боюсь!

Это уже было что-то конкретное. Такой страх не сыграешь.

– Приходите немедленно и приносите с собой телефон с записью, а еще лучше, отправьте нам пока файл, изучим.

События разворачивались уже сами собой, следуя логике произошедшего.

Прослушав запись, полицейские начали действовать в нескольких направлениях: выехали по адресу, где жил Никита, организовали засаду и начали обход соседей, опрашивая, кто что видел. Едва вошли в подъезд, столкнулись с мужчиной. Попросили предъявить документы. Он показал паспорт.

– Вы знаете, кто живет в квартире 35?

– Конечно, Никита, мы знакомы, не то, чтобы друзья, но здоровались, иногда выпивали. Но он больше по другой части…

– Мы в курсе. Где он сейчас?

– Кажется в Калининграде, – неуверенно ответил мужчина и полез в карман. Вытащил оттуда ключи с электронным замком. – Вот, от его машины. Позвонил, попросил отвезти бочку, которая в багажнике в лес.

– Что в бочке?

– Понятия не имею.

Мужчина все больше волновался, даже стал заикаться от нехороших предчувствий.

– Сказал, чтобы выставил ее где-нибудь в лесу. И машинку свою, «Тойоту», мне за это пообещал…

– Машину подарил? Вас не удивил подарок?

– Ну, да, хотя он странный, могло взбрести в голову… Он тут разное вытворял, спросите у соседей.

Оперативно-следственная группа выехала на место, где была припаркована машина. В багажнике находилась пластиковая голубая бочка небольшого размера.

От нее шел удушающий, отвратительный запах, который сразу напомнил об одном американском маньяке, который избавлялся от своих жертв, растворяя их тела. Неужели и тут ждала такая же страшная находка? Открывать бочку с кислотой в людном месте не решились. Вызвали МЧС и вывезли машину вместе с находкой на полигон, там и открыли.

Худшее подтвердилось: в ней были останки, которые отправили на экспертизу, но уже было ясно, что это молодая женщина. Установили личность погибшей. Анна…

Убийцу поймали. На допросе узнали его мотив – мол, из ревности, потому что Анна, якобы строила глазки другим мужчинам, не сдержался – его можно понять – цель признания была в этом. Однако восстановление всех обстоятельств выявило другую причину, которая к ревности не имела отношения. Длительное употребление наркотических средств, образ жизни, характер сделали из него убийцу-психопата. Спусковым крючком стало известие о замершей беременности, в чем он усмотрел вину Анны, которая «разрушила» его мечту о ребенке. Измененное состояние, психопатическое расстройство подсказали план «мести».

Кислоту он приобрел у родственника, который даже не спросил, зачем ему столько, хотя мог поинтересоваться, зная, кому продает. Убивал в той самой квартире, где они с Анной жили. В канализации нашли следы крови.

Убийца получит по заслугам, это точно. Но он то будет жить, отобрав жизнь у той, что его искренне любила и считала лучшим их мужчин.

«Подружка» маньяка

Она потеряла счет времени, сколько длился этот кошмар, который начался с момента, как она почувствовала чьи-то руки на своих плечах и резкий рывок назад. Насильник отдыхал после очередного «подхода», как он называл то, что с ней делал. Закурив сигарету, он лениво почесывался и, раздвинув пальцами жалюзи, временами посматривал в окно.

Она не чувствовала своего тела. Видимо, сработал рефлекс самосохранения и организм «отключил» центры, которые отвечали за боль и осознание происходящего.

– «Когда ему надоест, он меня убьет».

Словно в ответ мужчина у окна обернулся и посмотрел на нее. Ей показалось, что в это самое мгновение он размышлял – достаточно ли он уже получил, не пришло ли время для завершающей «процедуры», которая доставляла ему не меньшее удовольствие, чем все остальное, начиная с выслеживания жертвы, охоты на нее.

– Что уставилась? – спросил он.

В голосе не было грубости, только констатация – ему действительно было интересно, зачем она на него смотрела. Возможно, сыграло роль то, КАК она это делала: в ее взгляде не было страха, ужаса, отвращения, скорее, любопытство – убьет сейчас или сначала снова изнасилует.

Такому равнодушию к своей судьбе она удивилась не меньше, чем преступник, который отвлекся от окна, подошел к ней, постоял, возвышаясь горой и демонстрируя самодовольно себя во «всей красе». Повинуясь невысказанному приказу, она послушно перевела взгляд на «предмет гордости», задержалась на пару секунд и снова посмотрела ему в глаза с тем же спокойным, отстраненным выражением. Насильник хмыкнул.

– Хочешь показать, что не боишься меня? Или ты на самом деле такая смелая, что тебя не пугает злой дядька и то, что он сейчас с тобой сделает?

Логика была странная – изнасилований уже было несколько, она не считала – сколько, чтобы не нагнетать и без того перегруженную психику, опять же, включилась защитная реакция, о которой она не подозревала. Да и как было понять, на что способен мозг, если ничего подобного в ее жизни за 17 лет не происходило и не могло, принимая во внимание то, как она оберегала себя от сомнительных знакомств. Шумные вечеринки, где гости приносили с собой дополнительные стимуляторы веселя – это тоже не про нее.

Шанс оказаться на пути серийного маньяка, чьей пленницей она сейчас была, не так велик. И вот, однако ж, случилось – попала в лапы преступнику в общественном месте, в парке, катаясь на велосипеде в дневное время. Если бы она знала, что на его счету уже более пятидесяти изнасилованных женщин из них восемь убитых, вероятно, вела бы себя иначе.

Парализующий страх обычно не оставляет возможности для маневра и служит дополнительным стимулом для преступника, который получает от этого немалую долю удовольствия. Недаром отличительной чертой почерка определенной категории маньяков-«визуалов» – желание видеть глаза жертвы. В противовес другим, кто, наоборот, закрывает жертве лицо, чтобы не поддаться эмоциям – ни единой искры сострадания – только тело, которое скоро будет неживым, остальное значения не имеет.

Она вспомнила, что, упав с велосипеда, не успела испугаться. Увидев наставленный на нее пистолет, смотрела в черное отверстие, не веря, что ее могли убить, невозможно! Она просто ехала с работы домой. Это нелепое недоразумение, глупое, дерзкое хулиганство. Она прокручивала этот момент, пытаясь ответить на вопрос – если бы сразу закричала, начала бы отбиваться, когда ее тащили в припаркованную за кустами рядом с велодорожкой машину, могла вырваться? Или он бы в нее выстрелил?

Мозг подбросил еще одну задачку, которая показалась уже издевкой над здравым смыслом, но она занялась ею, чтобы не утратить связь с реальностью и не сорваться в бездну отчаяния: что лучше – лежать с простреленной головой в парке или то, что сейчас? Невероятно, но ответ был однозначным – то, что сейчас потому, что у нее есть шанс. Ухватившись за эту мысль, она почувствовала себя немного увереннее и посмотрела на мужчину у окна…

– Мои руки…

– Ну.

– Кажется вам нравится все красивое. Эти красные полосы…

– Ну и что, договаривай.

Мужчина смотрел на нее в упор, пытаясь понять, что у девчонки на уме. Из предыдущего опыта все, как одна, пытались сбежать, развязать себе руки, некоторым это удавалось. Но не в этом случае, не сбежит.

– Вы мне не поверите. Какой смысл объяснять.

Мужчина сел на край разложенного дивана, и он как и несколько раз до этого нелепо подпрыгнул и с грохотом приземлился обратно, едва не перевернувшись. Хозяин дивана выругался. Она хихикнула, машинально, будто кто-то ей приказал, если хочешь выжить. Это было уже за гранью. Он схватил ее за подбородок и сжал пальцы. Ее губы сложились в трубочку. Было больно, но она забормотала, не отводя взгляда, который, как ей показалось, действовал на мужчину особым образом – гасил его агрессию тем, что в ее взгляде не было страха.

Он задумался – в начале, когда он ее поймал, так же смотрела? Как ни старался, не вспомнил. Необычная. Он впервые подумал о ней, как человеке, дав характеристику, оценив поведение.

– Что ты сказала? Я не понял, – ответил он и убрал руку с ее подбородка.

– Глупость. Вы рассердитесь.

– Говори, …., – мужчина выругался. Но в голосе уже ясно слышалось любопытство.

Она незаметно боковым зрением отметила еще один положительный момент – возбуждение сходило на нет. Ей удалось завладеть его внимание на своих условиях. Что это давало, она пока не знала, но то был знак – она все делает правильно, шанс выжить есть, ей не показалось. Думать о спасении она себе запретила, чтобы малейшая неточность не лишила ее вдохновения.

– Сделайте это еще раз…

– Хочешь, что бы я…?

– Да, – и она улыбнулась. Ее губы сами растянулись в улыбке, под воздействием какого-то приказа свыше. Если бы она этого не сделала, возможно, монстр не повелся бы на уловку, которая была тоненькой и единственной ниточкой, на которой висела ее жизнь.

Он выполнил ее просьбу, дважды просить не пришлось. Она как могла пыталась соответствовать ситуации. Он с одобрением посматривал на нее. Даже потрепал ее по щеке. Если бы ее спросили – что давалось труднее всего? Она бы ответила – смотреть ему в глаза, улыбаться, когда ее выворачивало от омерзения и чем сильнее оно было, тем шире она улыбалась.

– Ты ничего. Как тебя зовут?

Неслыханное для маньяка-насильника. Их не интересуют имена жертв, только их беззащитность, бессилие в их руках, страх, отчаяние, боль, страдание.

Она назвала первое пришедшее на ум имя. Потом испугалась, что будет, если он заглянет в ее паспорт и уличит в обмане. Но документы его не интересовали.

От своих жертв на память он оставлял какую-нибудь безделушку. Они лежали в ящиках стола и в коробке, которая стояла возле дивана. Невероятно, но большинство преступлений он совершил в этой квартире и никто до сих пор ни о чем не догадался. Ни одна из выживших не смогла описать ни его, ни самой квартиры – шоковое состояние. О мертвых он не беспокоился, вывозил их под покровом ночи, пользуясь другим выходом в гараж из дома.

– А вас как?

Он посмотрел на нее.

– Зачем тебе.

– Хотите, угадаю, – вдруг предложила она.

– Ну, давай, попробуй, – он снова сел на край дивана, стараясь, чтобы тот не "прыгнул". Они обменялись понимающими взглядами и на этот раз улыбнулись оба.

– Игорь.

Мужчина помотал головой.

– Егор.

Он снова качнул головой в одну и в другую сторону, включаясь в навязанную игру.

Перед тем, как назвать третий вариант имени, она сделала вид, что задумалась:

– Кирилл!

Мужчина вздрогнул.

– Угадала?

Он не ответил и нахмурился.

– Посмотрите туда, – сказала она и подбородком показала на стену, где висела в рамке грамота с именем и фамилией награжденного за 2 место по прыжкам в длину в колледже.

Мужчина заулыбался и перевел взгляд на девушку.

– Ах ты хитрюга, я думал, правда, угадала. Имя достаточно редкое.

Повисла пауза. Переломный момент в судьбе. Чаша весов замерла в ожидании последнего знака, который все решит. Игра со смертью и так слишком затянулась.

С момента пленения девушки прошло уже более 26 часов. Ее повсюду искали. Велосипед обнаружили в кустах не сразу. Ориентировки с ее фотографией были расклеены повсюду. Осмотр места происшествия ничего толком не дал. След от припаркованного в кустах автомобиля был затерт другими. Единственный свидетель видел, как в автомобиль затаскивали девушку, но не рассмотрел ни марки, ни девушки, ни преступника – только обозначил точное время нападения. Благодаря ему поиски и начались, иначе предложили бы подождать, пропавшая могла пойти в финтнес-клуб или в спа-салон. Несмотря на проявленную полицией оперативность, результатов не было.

Родственникам, разумеется, не стали сообщать, что, судя по почерку, это все тот же упырь, которого никак не могут поймать. Если жертва не смогла отбиться сразу, скорее всего, она в руках маньяка. Искали тщательно, спешили. В некоторых случаях раны жертвы были несмертельными. Если поторопиться, есть надежда, что человек не погибнет от потери крови.

В каком виде находили других выживших, родителям похищенной девушки, никто, разумеется, рассказывать не стал. Следователи-криминалисты лишний раз убедились, что такие подробности, за которыми охотятся журналисты, не нужны – это только усилит пытку для родственников и ничем не поможет выжившей жертве, если ей повезет. Чего ожидать на этот раз, примерно представляли…

Когда глубокой ночью пришло сообщение, что девушка нашлась и ее везут в больницу, перевели дух – хотя бы жива. Осмотр потерпевшей выявил факт многократного изнасилования, но при этом никаких следов истязаний, ни единой царапины. Изумлению не было предела. С нетерпением ждали, когда можно будет опросить…

– Вы в безопасности.

– Поймайте его!

– Фоторобот…