Отзывы на книги автора «Квентин Тарантино»

Язык кино отличается от привычного иносказания литературы и содержит внутри себя совершенно иные эстетические степени прелести, выданные режиссёром перед скучающим взглядом капризного зрителя, сидящего во мраке душного кинотеатра или в безнадёжном плену уютных диванов, расположенных в пределах крохотных панельных квартир. В нём не нужно воображать себе внешний вид персонажа из причудливо расставленных буковок, выстроенных различным образом перед читательским взором, распростертым размером, длиной в несколько приличных абзацев, а потом пытаться уловить внешние изменения образа среди сотен страниц в громоздкости описаний и крохотных кусочков приторных диалогов. Они причудливы и мимолётны. Безудержно щекочут разум, будто маленькое перышко из старой подушки, до тех пор пока не найдутся силы бежать или выразить пять степеней беспомощной капитуляции, перед тем, кто держал в руках орудие пыток. Автор подобно этому примеру безжалостно испытывает читательское терпение и пытается подловить тот самый бдительный скучающий взор. Будто каждый из собеседников узнав о том, что ты читал в последний месяц спросит: "Какого цвета были волосы у главного персонажа?" И ты только попробуй неуютно промолчать потупив взгляд по пространству разноцветной стены. Вглядывайся в фотографии и судорожно вспоминай... Бесполезно. "Даже имя не вспомнишь!" Тебя вмиг признают невнимательным читателем и лишат места эксперта. Тебе не объяснить, что в этот момент ты раздумывал о своём и прогонял в голове предыдущую сцену, что цвет волос не влияет на образы и построение текста. "Забудь! Забудь эту мысль!"

Лучше подумай о предыдущих словах и насладись прекрасной цитатой из книги, созданной для для одиноких и ищущих женщин:

Теория Клиффа гласит: то, что все называют ухаживанием, на самом деле просто чертова сделка. Девушка скорее пойдет на свидание с каким-нибудь богатым ***ком, для кого сумма в счете ни черта не значит, чем с влюбленным балбесом, который тратит на нее последний скопленный доллар.

Передохнули? Тогда вернёмся к вездесущим разделам. Мысль... Она так и норовит ускользнуть от презренного взгляда читателя, который имеет свойство задумываться о своём в моменты прочтения. Порой бесполезно пытаться держать в голове сформированный образ, дополнять его кусками характера вытащенного из пролетевших на скорости слов, наполненных и пустых диалогов и через несколько мгновений теряешь последние несколько абзацев, которые ты прочитал. "Возвращаетесь заново! Там было много чего интересного!" Я сейчас про строки рецензии и цитату сказанную Тарантино. Вернитесь в самое начало. Прямо сейчас! Посмотрите заголовок рецензии и вдумайтесь о чём я пытаюсь сказать? Можно быть честным? Я изначально вёл к совершенно к другому истоку сказанной мысли, но и эта зарисовка достойна остаться в двух абзацах рецензии. Позвольте мне перекрасить и всё же выразить первоначальную суть, после должного погружения в созданную мной атмосферу. Её прекрасно дополнит и объяснит суть длинной цепочки, упомянутой выше одна из моих любимых цитат, расположенная в пределах страниц книги, которой посвящены строки данной рецензии:

Тут вдруг Шэрон увидела, как все шестьсот голов перед ней слегка наклонились вправо, чтобы заглянуть в дверной проем. Шэрон тихо охнула. Конечно, лучше разглядеть они ничего не могли: кадр есть кадр. И даже не заметили осознанно, что наклонились направо; они это сделали инстинктивно. Так Роман заставил шесть сотен зрителей - а скоро и целые миллионы по всему миру - сделать то, чего бы они никогда не стали делать, если бы задумались. Но они не думали. За них думал Роман.
Почему он это сделал?
Потому что мог.

Именно в этих словах отражено подлинное отличие подачи образов и средств выражения писателя и режиссёра. Книга намного лояльнее и оставляет право на выбор. Она будоражит фантазию, а не области восприятия образов. В случае откровенных споров: "Что лучше? Фильм или книга?" - даже не смейте меня приглашать. И вот почему...

Язык кино отличается от высказывания книжного автора. Образы доносятся различными формами восприятия и в этом их несомненная прелесть. Не в угоду выигрывающей числом меня толпе, я привычно придерживаюсь осколков собственных мнений, словно благородный джентльмен придерживая дверь, входящим внутри истины. Одно из мнений построено на том, что можно сравнивать всё что угодно. Теплый клубень картофеля с жёсткостью используемой щётки, предназначенной для чистки зубов. Объятия любимой женщины и прелесть проливного ливня, где ты перестаёшь испытывать ненависть к окружающему миру и натягиваешь искренность забытой улыбки на полость лица, ощутив безграничное счастье. Ненависть к рабочему месту и стоимость квадратного метра в пределах тесных панельных квартир. Почему нет?! Сравнивать можно всё что угодно. Кроме единственной вещи... Нельзя говорить, что книга лучше, чем фильм или делать обратные выводы. Книга может быть плохой, непонятой, а фильм может быть только малобюджетным или написанным до предела бездарным сценарием, в который режиссёр не был способен вложить и толику собственной мысли. А может быть и он виноват? Суть абсолютно не в этом. Главная моя мысль состоит в том, что это абсолютно разные вещи и образы, которые нельзя сводить воедино. И именно с этой самой приторной мыслью после прочтения данной рецензии... Отправляйтесь читать прекрасную книгу Квентина Тарантино...

Она полна невысказанных образов, смешений финала и середины повествования книги. Она дарит детали и улыбку о которой я писал в строках о принятии проклятого проливного дождя. Она ещё больше раскрывает героев, дополняя их новыми гранями и раздаёт ответы на вопросы, которые мучали на протяжении фильма. Здесь то, что не вместилось в общий хронометраж созданной киноленты, но то, что я бы посмотрел в исполнении шикарных актёров и я сделал это в пространстве моей головы. Они отыгрывали, словно в последний раз, как будто только что услышали комплимент слетевший с пространства тоненьких губ юной актрисы. Будто бы они услышали те самые слова, ради которых стоило жить и наслаждаться искусством. Вроде бы я высказал всё из своего длинного списка...

- О том-то и речь, Джим, - объясняет Рик. - С каких пор у нас нанимают последнего в ***ном списке? Когда в ***ном списке остается последний, ты выкидываешь ***ный список к ***м и начинаешь новый ***ный список!
«*ля, - думает Стейси, - а ведь так и делают».

Квентин Тарантино смог удивить своим слогом, напоминая лучшие грани Буковски или высказывания Генри Миллера. Элегантная манера письма, искромётный юмор, прекрасные диалоги и великолепная альтернативная версия проклятой автором ненавистной реальности. Надеюсь, что это не последняя книга и он перенесёт свой талант режиссёра в русло писательского ремесла. Создание образов, диалогов и происходящих событий всегда были прекрасным языком выражения неповторимого авторского стиля. *Скрещиваю худые и длинные пальцы расположенные на правой руке...*

Книга подойдёт тем, кто не остался безразличен к варианту изображения происходящих событий, переданных ранее, более доступным, кинематографическим языком. Тем, кто любит читать и погружать себя в пределы прекрасных историй. Тем, кто любит размышлять, сопереживать и погружаться без остатка в дебри сюжета. Тем, кто не страшится ненормативной лексики и не является самой ранимой натурой. Рекомендую! Как всегда...

"Читайте хорошие книги!" (с)

Однажды, когда я понял, что мне дозволено то, что запрещается другим детям, я спросил маму почему.
Она ответила: «Квентин, я больше волнуюсь, когда ты смотришь новости. Кино тебе не навредит».
В самую точку, Конни!

Как и с книгами, моя любовь к кинематографу началась в довольно раннем возрасте, пусть я никогда и не была его большим знатоком, во многом благодаря тому, что всегда тяготела к низким жанрам, не особо люблю интеллектуальное, авторское или какой-нибудь артхаус. Но тем не менее порой меня тянет узнать о нём немного больше, побыть больше чем просто зрителем, правда не так уж много именно книг по этой тематике меня привлекают. На эту же вышедшую относительно недавно я обратила внимание сразу, так как Тарантино люблю давно, ещё с моего первого знакомства с ним (и с Клуни кстати) в далёких 90-х в фильме Роберта Родригеса "От заката до рассвета", который до сих пор считаю одним из лучших фильмов про вампиров (но только не в отцензуренном переводе, это жуткое прилизанное убожество!). Так что было сразу решено читать, я даже особо не приглядывалась, биография это, история кино, кинокритика или ещё что-то, тем интереснее было открывать первую страницу. И по итогу я до сих пор не могу ответить, что именно это было, тут есть и автобиографические вставки, и критический разбор конкретных фильмов, и исторический экскурс в Голливуд 60-х, 70-х и 80-х годов прошлого века.

Наверное, если суммировать впечатления, то у меня было ощущение, что автор просто рассказывает о том, о чём хотел рассказать, чем хотел поделиться, не особо парясь насчёт структуры, жанра или тем паче языка (если вас корёжит нецензурная лексика, даже когда она максимально в тему, смело топайте мимо!) и мне очень зашла такая подача, я как будто слушала монолог интересного человека, с которым у меня, как оказалось, довольно много общего в плане общности взглядов. Например, мне было очень легко провести параллель с его кинодетством, в котором мама разрешала ему смотреть фильмы для взрослых, забив на рейтинги, меня тоже никто никогда в этом плане не контролировал, максимум говорили закрыть глаза на каких-то сценах, но это в основном касалось сексуального подтекста, а не жестокости. Так что любимый фильм детства у меня это трилогия Сэма Рейми "Зловещие мертвецы" о брутальном парне с бензопилой вместо руки, который пытается справиться с древним демоном и ожившими трупами своих друзей, да и тот же вышеупомянутый "От заката до рассвета" я впервые посмотрела лет в 9-10. Видимо, отсюда растут ноги у моей дикой нелюбви к цензуре во всех её проявлениях. Ещё большую связь с автором я почувствовала, когда он назвал, какой именно фильм среди всей той чернухи, что он смотрел, напугал и расстроил его больше всего. Та-дам! Это долбанный диснеевский "Бэмби", над которым я рыдала и в жизни не буду пересматривать! Также как и самой страшной книгой детства навсегда для меня останется далеко не Кинг, которого я поглощала также лет с 10, а "Белый Бим Чёрное ухо", как говорится, ноу комментс...

На примере самых впечатливших его фильмов, просмотренных в дешёвых кинотеатрах сначала вместе с матерью и её очередным бойфрендом, а потом и самостоятельно Тарантино отправляет читателя в увлекательное путешествие не только по миру кинематографа, но и в принципе по Америке тех лет, рассказывает, например, о расизме и как он влиял на снимаемые фильмы, как отразились на кинематографе движение хиппи или война во Вьетнаме, чего боялись среднестатистические американцы и как их страх проявлялся на плёнке. Это было очень захватывающе и интересно, несмотря на то, что большую часть этих фильмов я не видела, но о большинстве я слышала, что уже радует. Плюс опять же Тарантино не рассказывает о шедеврах мирового кинематографа, а о том, что лично мне ближе, поэтому, видимо, не мешают восприятию незнакомые мне имена сценаристов (кто вообще из зрителей в этом разбирается?), кинокритиков, да даже и актёров, режиссёров, кого-то знаю, о ком-то узнаю здесь, с таким подходом книга прочиталась крайне увлекательно и влёт, я давно не выписывала себе такое количество цитат, если честно, и теперь я очень надеюсь, что Тарантино не остановится лишь на одной части, а продолжит свои киноспекуляции рассказами о последующих десятилетиях.

Так что, если вы взялись читать эту книгу в надежде узнать что-нибудь о кино и теперь ваша голова кружится от незнакомых имён, – не отчаивайтесь, что-то в ней отложится.

Я не большой ценитель работ Тарантино (не бейте, пожалуйста), но нужно признать - этот человек умеет сделать из г...адости конфетку. И в этот раз обошлось без исключений - традиционно порицаемая, как жанр, новеллизация фильма получилась у режиссера полноправным расширением и так неплохого кино. Книга настолько иная и дополняющая историю, настолько меняющая ракурс и вкус сюжета, что ее смело можно назвать квинтэссенцией режиссерского взгляда Тарантино.

Ничего удивительно, наверное, в том, что книга резче и гораздо грубее фильма. Тарантино демонстрирует черный пояс провокативности, расистских высказываний и истоптанной чувствительности. Сюда же его неоспоримое умение создавать по-настоящему потрясающие взрывные диалоги, которые приятно и видеть, и слушать, и произносить. Хотя сам язык повествования у режиссера предельно прост, если не примитивен.

В книге много заметок автора, отступлений и дополнений. Благодаря этому получается очень особая ностальгия Тарантино по настоящим вестернам, его поклонение эпохе, которой по сути, в таком виде, в котором ее изображают сейчас, никогда не было. Пытаясь показать Америку определенного периода, режиссер гораздо больше раскрывает тогдашний Голливуд, а вместе с ним - свою, очень личную историю.

Все жанры хороши, кроме скучного.

"Новеллизация кинобестселлера, ну вот к чему это?" - так думала и долго откладывала знакомство с дебютом режиссера в большой литературе. Но тут совпало: нужно написать статью к его юбилею, а у меня роман рекордно долго лежит в читалке. Непорядок, нужно бы исправить, - решила, и стала, нет, не читать, глаза нужно беречь - слушать. Хорошо прочитанная аудиокнига по уровню впечатления между фильмом и книгой, с бесценным преимуществом возможности взаимодействия с миром в процессе (хочешь с собакой гуляй, хочешь пылесось). Всеволод Кузнецов читает хорошо.

А Квентин Тарантино оказался на диво хорошим рассказчиком. То есть, в этом не усомнится никто, знакомый с его творчеством. Но никто не отменял и некоторого интеллектуального снобизма, каким мы, читатели, грешим в отношении кинозрителей, такое, немного как к братьям по разуму: вам подают на блюдечке то, что приготовили другие, а у нас свое кино, и даже отчасти сотворчество. Примерно то же отношение распространяется на кинодеятелей: чем была бы ваша зрелищность без задействованных в процессе ресурсов и толп народа, а писатель создает миры и населяет людьми, посредством одного воображения.

Тарантино создает и населяет в прозе так же изящно и виртуозно, как на экране. И неважно, идет речь о персонажах собственно "Однажды в Голливуде" или того вестерна, где его герой Рик Далтон сыграет с малышкой Труди Фрейзер. В пространстве тарантиновского фильма эпизод киносьемок занимает совсем незначительное место. Я-зритель воспринимала его как один из примеров голливудского киношлака,. Я-читатель делаю стойку охотничьей борзой, почуявшей дичь, и страсть как хочу продолжения. Язык и стиль вставной новеллы "Лансеры" тоже изрядно отличается от того жесткого и энергичного элморлеонардовского, каким рассказана основная история. Такой себе Дикий-Дикий Запад, но не без некоторой витиеватости.

И тут самое время сказать о переводе. Я давняя поклонница обоих соавторов, Сергей Карпов подарил нам сложнейший и массивный "Иерусалим" Алана Мура; Алексея Поляринова вы знаете по переводу "Бесконечной шутки" Уоллеса, которую он. кстати. тоже делал в соавторстве с Карповым, и по его собственным романам "Риф" и "Центр тяжести". О языке перевода. Прекрасен, несмотря, а отчасти благодаря обилию ненорматива, которого обескураживающе много, но он совершенно не режет слуха, это надо уметь - не кастрируя лексики политкорректными суррогатами, не скатиться к мерзости площадной брани - своего рода хождение по лезвию, и переводчикам оно удалось.

Вот, кстати, еще один нюанс. Тарантино не смешной режиссер. То есть, некий мрачноватый юмор у него присутствует, но нигде не превалирует. Такого, чтобы смеяться в голос, я в тарантиновских фильмах не припомню. А в книге уморительно смешной диалог талантливого актера, но недалекого и не самого продвинутого интеллектуально Рика Далтона с режиссером, видящим в нем, ни много ни мало - Гамлета и Эдмунда. Режиссером, который пытается говорить с Риком о Шекспире. Тот сорт веселья, какой строится на трудностях перевода и оценить который полной мерой может скорее читатель, чем даже продвинутый зритель.

Что касается киноцентризма и обилия разговоров о кино, в котором Квентина Тарантино обвиняет каждый первый, читавший книгу, то мне они не мешали. Вслед за малышкой Труди, играющей в романе Мирабеллу, могу сказать: "Многое понятно из контекста, а непонятное я выписываю на бумажку и спрашиваю вечером у мамы". С той разницей, что Гугл давно взял на себя роль нашей общей мамы в деле обиходного просветительства.

И в конце-то концов, общая культура, начитанность и насмотренность здесь тоже приветствуется. Если вы знакомы с творчеством Куросавы, Феллини, Трюффо, Бергмана - то читать будет в разы интереснее. И в этом смысле автор берет на себя просветительскую миссию. Вряд ли она будет очень успешной, но не исключено, что кто-то из его поклонников заинтересуется чем-то, помимо голливудской продукции.

Резюмируя: Тарантино гениальный режиссер и отличный писатель. И если вы прочтете книгу, то кино не только окажется в разы интереснее, но и наполнится новым смыслом.

В то время мои родители, еще молодые, часто ходили в кино и, как правило, брали меня с собой. Одной из главных причин такой доброты было то, что я умел держать рот на замке. Моя задача была молчать и не отвлекать их детскими глупостями.

И он молчал с толком. Его можно любить или не любить, знать наизусть все его фильмы или иметь в зрительском активе лишь некоторые из них. Восторгаться саундтреками его кино или проявлять к этой музыке равнодушие. Трудно представить лишь одно – что в современном мире найдется человек, который не знал бы Тарантино.

Полгода назад (точнее -27 марта 2023 года), Квентину Тарантино исполнилось 60 и он объявил, что снимет еще один фильм, который станет для него финальным, потому что начиная карьеру режиссера наметил для себя задачу снять десять фильмов. Девять, считая две части "Убить Билла" за один, уже сделаны. После займется писательством и кинокритикой. Нельзя сказать, что это будет радикальной сменой рода деятельности, все сценарии к своим фильмам Тарантино написал сам ,и блестяще справился с новеллизацией "Однажды в Голливуде", которая оказалась возможно даже лучше фильма, и уж точно больше - вместила два романа под одной обложкой.

Пришло время познакомиться с Тарантино кинокритиком. В этой ипостаси он, пусть косвенно, пусть в диалогах своих героев, тоже отчасти знаком нам. Кстати, по некоторым (непроверенным) сведениям завершающий фильм Квентин посвятит женщине-легенде мира кино 70-х Полин Кейл, а называться он будет "Кинокритик". Но все это пока в более-менее отдаленной перспективе, а "Киноспекуляции" с нами уже сегодня, спасибо издательству Individuum, тут не дежурный реверанс, в силу известных причин от западного мейнстрима мы отлучены, импортозамещение китайско-корейскими дорамами нельзя ведь считать адекватной заменой, я уж не говорю о российском кинематографе, имя которому катастрофа. И когда легальные свежие (а оригинал книги вышел меньше года назад) вещи от представителей creme de la creme западной культуры приходят к нам, имеет смысл быть благодарными.

"Киноспекуляции" - это рассказ о кинематографе 70-х, которые автор считает золотым голливудским десятилетием. Я писала для LiveLib статью об этой книге , стандартные "5 причин прочитать", и повторяться наверно нет смысла. Добавлю лишь, что по читательским ощущениям Квентин Тарантино, рассказывающий о кино, примерно как Дмитрий Быков - о русской литературе. Разница между рассуждениями о предмете даже очень умного и компетентного критика снаружи, и рассказом о том же человека изнутри, который знает устройство, владеет механизмами и сам умеет делать эталонные вещи - эта разница космическая.

Тарантино - он такой один. Интересный со всеми своими извилинами.

Автор книги, американский кинорежиссер и сценарист Квентин Тарантино , рассказывает о Голливуде, о кино конца 60-х - 70-х годов, того времени, когда Квентина стал "гиком-синефилом", когда сформировалось его видение кино и, когда кино было максимально свободным (по мнению Тарантино, 70-ые самое смелое время в голливудском кино, жаль, что оно сменилось "трусливыми" 80-ми).

В начале 70-х Квентину было 7 лет и следующие 10 лет - это период взросления Тарантино, но, одновременно, это период значительных изменений в кинопроизводстве - становление Нового Голливуда. Расцвет в 60-х годах массовых молодежных движений и массовых молодежных выступлений (хиппи, черные пантеры, студенческие бунты в кампусах, антирасистские и антивоенные протесты) привел к серьезным изменениям всего американского общества и американского образа жизни (и не только американского), в том числе это коснулось и кино.

Квентин и его мама жили в Лос-Анджелесе. Любимым развлечением матери Тарантино и ее друзей были походы в кинотеатры, после чего шли бурные обсуждения увиденных фильмов. Мать стала регулярно брать Квентина с собой в кино с семилетнего возраста и он смотрел те же фильмы, что и взрослые, что-то понимал что-то нет, но в нем тогда зародилась страсть к кино. Со временем Квентин стал все свободное время проводить в кинотеатрах, просмотрел массу разных фильмов, он запоминал актеров, режиссеров, сценаристов. К тому же, благодаря окружению матери, он прекрасно чувствовал себя в обществе чернокожих и смотрел фильмы "блэксплотейшн" и знал "черную" киноиндустрию.

Это был первый субботний вечер новейшего фильма с Джимом Брауном, поэтому огромный зал (там было, кажется, 1400 мест) не был набит битком, но народу было прилично и все гудели от нетерпения. Моя мордаха была единственным белым лицом в помещении. Я впервые смотрел кино среди полностью (не считая меня) чернокожей публики, в чернокожем районе. Это был 1972 год. К 1976 году я уже сам буду ходить в преимущественно черный кинотеатр «Карсон Твин» в Карсоне (штат Калифорния)

Квентин смотрел кучу фильмов, анализировал их, вел что-то вроде дневника кинозрителя, пытался писать сценарии и всё запоминал, запоминал, запоминал!

В книге Квентин Тарантино пишет о некоторых фильмах, которые его зацепили. Большинство фильмов о которых рассказывает автор не входят в "золотой фонд", это фильмы второго ряда, они не получили наград на фестивалях, но в них молодой человек увидел как можно показать в кино определенные действия, выразить свои мысли и своё видение.

Одна из главных тем для Тарантино - это как показывать в кино насилие и жестокость. Практически любой человек сталкивается за свою жизнь с проявлениями насилия, насилие неотъемлемая часть жизни, поэтому и фильмы неизбежно содержат сцены жестокости и насилия. Вопрос - как это показывать? И тут Тарантино против сглаживания, осторожности, жеманства, но для показа настоящего насилия нужно мастерство

Многие другие режиссеры, работавшие в жанре, хорошо снимали драки и перестрелки, но у них в результате получалось действие. Когда Сигел снимал такие же сцены, у него выходила жестокость.

Насилие должно быть показано ярко и в полную силу, зритель должен буквально "ахнуть", замереть, восхититься, в общем испытать сильные эмоции. И боятся таких реакций режиссеру не стоит, ведь насилие для человека естественно, главное чтобы зрителю был понятен контекст происходящего, тогда с его психикой ничего страшного не произойдет. Примерно подобного подхода придерживалась и мать Тарантино, беря его или не беря на взрослое кино:

«Ну, Квентин, это очень жестокий фильм. Само по себе меня это не очень смущает. Но ты не поймешь, о чем вообще история. А раз ты не поймешь контекста, в котором происходит насилие, ты будешь просто смотреть на насилие ради насилия. А вот этого мне не хочется».
Это дискуссия, в которой мне суждено участвовать до конца своих дней, но никогда в жизни я не слышал такой точной формулировки.

Самого Тарантино можно отнести к тем режиссерам, которые прежде чем стать на самостоятельный путь, просмотрели огромное количество чужих фильмов и продолжают это делать, отсюда такой подробный анализ фильмов 70-х в книге. Вот что говорит Тарантино о волне режиссеров конца 70-х (Коппола, Де Пальма, Скорсезе, Спилберг)

Это было первое поколение режиссеров, которые с детства смотрели фильмы не только в кинотеатрах, но и по телевидению. А это значит, что они видели больше. Кроме того, они были первым поколением, которое смотрело телефильмы и сериалы. Режиссерам до них (Пекинпа, Олтмен, Ритчи, Марк Райделл, Сидни Поллак, Джон Франкенхаймер, Ральф Нельсон, Джордж Рой Хилл, Дон Сигел) некогда было смотреть телефильмы – они были слишком заняты, снимая их.

В своей книге Тарантино упоминает просто массу имен актеров, режиссеров, сценаристов, продюсеров, названий фильмов, фактов из истории голливудского кино, повествование буквально пестрит ими и если Вы обычный человек (как и я), а не "гик-синефил", то абсолютное большинство названий и имен Вам будет незнакомо. Тарантино прекрасно осознает это и ничуть не смущается, он говорит:

Если вы взялись читать эту книгу в надежде узнать что-нибудь о кино и теперь ваша голова кружится от незнакомых имён, – не отчаивайтесь, что-то в ней отложится.

И тут Тарантино, безусловно, прав. Книга читается легко, она очень интересная и познавательная, прочитав ее вы многое узнаете об истории Голливуда, о киноиндустрии 70-х и многое поймете о самом Тарантино, а он великий!

У меня нет никаких сомнений в том, что последние 20 лет мы жили в кинематографическую эпоху Тарантино.
И у меня нет никаких сомнений в том, что эта эпоха закончилась.
Постмодерну больше нет места в современном кинематографе. Режиссеры пытаются выдумать новые смыслы, людям нужны новые опоры в этом безумном кровавом/ кроваво-безумном мире. Да и новые платежеспособные юные взрослые не понимают отсылок к старым фильмам и не принимают жёсткий юмор на грани.

Так что же остаётся неполиткорректным бунтарям?
Писать книги, вот что!
"Однажды в Голливуде" - это такая проба пера. Сначала вышел фильм, кто видел- тот видел. Советовать его не буду, не смотря на то, что мне он понравился. Потом появилась книга с абсолютно таким же сюжетом. И многие задавались вопросом: "А зачем? И фильм-то получил прохладные отзывы, зачем ещё и книгу выпускать?" Я тоже об этом думала. И долго не бралась за книжную версию. Но вот я здесь, прочитала и делюсь впечатлениями.

Сюжет: второсортный актёр пытается остаться на плаву и хоть как-то бустануть свою карьеру, снявшись в ненавистном ему спагетти-вестерне; его единственный друг-бывший каскадер-бывший военный герой ни к чему не стремится, просто живёт, смотрит фильмы и занимается любовью, а не войной; в это же время их соседями ставится чета Палански-Тейт; Витор - суперзвезда авторского кино, Шэрон - восходящая актерская звёздочка. А вокруг уже ходит неудавшийся кантри-бард Мэнсон со своей шайкой укуренных хиппи.

Если вы всегда хотели заглянуть на съемочную площадку к Тарантино и посмотреть, как он объясняет свои задумки и выставляет кадры, то вот он ваш шанс. Эта книга- буквально литературный сценарий кино.
Здесь четко прописаны сцены, детали одежды, малейшие эмоции актеров. Здесь те самые тарантиновские живые диалоги, которым веришь.
Здесь тот юмор, и те шутки, над которыми смеёшься.
И да, здесь просто куча ног и описаний женской  обуви.

И не смотря на то, что я хорошо помнила фильм, мне все равно было интересно читать книгу. Если нас ожидает книжная эра Тарантино, то я к ней полностью готова. Пусть я не понимаю половину его отсылок к старому Голливуду и равнодушна к женским ногам, книги его я буду читать так же страстно, как смотрела фильмы.

Каких-то особых ожиданий не было, от того и приятнее, что роман оказался хорошим. Правда повествование не линейное, в других обстоятельствах я бы скорее всего потерялась в происходящем, но спасло то, что сам фильм мною посмотрен, поэтому ориентировалась.
К слову, особых отличий от фильма нет, разве что в романе присутствуют несколько эпизодов, коих в фильме не было, а так же отсутствует момент из фильма, где ублюдок из «семьи» Чарли на ранчо Спана, спускает колесо на тачке Клиффа. Единственный динамичный момент фильма, если вы помните, когда в дом Рика ввалились хиппари и начался замес, так вот этот момент в книге сжат, рассказан в общих чертах.
Супер много разглагольствований на тему кино и актеров 50-60х годов. Понравился слог и разумеется диалоги, абсолютно в стиле Тарантино.

Всегда круто, когда о каком-либо деле рассказывает человек, который горит этим делом. И сомневаться в самой сильной и настоящей любви Квентина Тарантино к кино не приходится. Это не просто сборник эссе. Это дружеские, эмоциональные, личные байки о фильмах, повлиявших на режиссёра в детстве и юношестве. Тут нет официоза, снобизма и правил, по которым надо рассказывать о том, что тебе нравится. Но именно это и пробуждает желание добавлять фильмы в список к просмотру.

Непринуждённая манера повествования способствует тому, что эта книга не только для узкого круга киноманов, но теоретически может быть интересна любому читателю, который решит за неё взяться, потому что искренность всегда привлекает.

Мистер Тарантино не подбирает слова, не пытается сглаживать углы и говорит так, как ему хочется сказать. Это, конечно, роскошь, дарованная, в том числе и за заслуги. Но всё равно в этой книге абсолютно нет взгляда свысока, желания блеснуть своей экспертностью или попытки научить всех смотреть правильно правильное кино. Квентин просто делится тем, чем ему, по всей видимости, очень хотелось поделиться, тем, что значимо, тем, что для него важно. И это важно.