Отзывы на книги автора «Курт Воннегут»

Рецензия насыщена спойлерами и другими вредоносными веществами. Не рекомендуется к прочтению как непосвящённым, так и ярым противникам данной книги.

Моё знакомство с Воннегутом произошло года четыре назад, при обстоятельствах чтения "Механического пианино", а в этом году продолжилось.
Перед метанием спойлеров и сугубо субъективных имхо стоит сказать, что Курт Воннегут - один из немногих американских военнопленных, выживших при бомбёжке Дрездена (их было семеро), и сей факт очень важен при дальнейшем рассмотрении книги. Второй важный для анализа факт - пацифистские взгляды Воннегута.
Итак, открываем книгу и видим, что она о том, как американец, участник войны, собирается написать книгу о Билли Пилигриме, участнике войны. Теперь вспоминаем, что Воннегут сам побывал в то жуткое время в Дрездене, отсюда вывод - перед нами книга участника войны, о книге участника войны про участника войны. Для начала неплохо, неправда ли?
Абсурд и сюр станут нашими попутчиками на протяжении всего повествования. Потому что именно эта черта войны - абсурдность - как раз-таки и подчёркивается Воннегутом. Рассмотрим же всё тщательнейшим образом.

Название. Бойня номер пять, или Крестовый поход детей. Придётся лезть в бабу Вику (см. Википедия) за разъяснениями. Оказывается, что был такой Крестовый поход детей, которым обещали много чего, а в итоге продали в рабство. Сплошное читерство. Здесь есть параллель с тем же Ремарком о том, кто идёт на войну. Большая доля полков, дивизий, рот - это мальчишки, которые только вчера гоняли голубей по дворам и прогуливали школу, т.е. дети.

Мы забыли, что войну ведут младенцы. Когда я увидал эти свежевыбритые физиономии, я был потрясён."Бог ты мой! - подумал я. - Да это же крестовый поход детей!"

А во-вторых, когда война заканчивается, опять-таки страдают дети, оставшиеся без отцов и матерей голодные рты на руинах баталий. А в-третьих, рабство - это плен. Шли за славой, а попались в немецкий капкан.

Сквозные темы, мотивы, намёки и прочие приятности.

1. Время.
- путешествия Билли во времени - это одна из главных в этом подразделе.
- упоминание часов, разбросанные по всей книге: русские солдаты, везущие в тачке будильники (бредятина несусветная); призрак отца с часами; жена, которая постоянно спрашивает: "Который час?"; опять-таки русские солдаты с лицами-циферблатами; постановка Золушки в бараке англичан с большим макетом часов, тральфамадорцы, которые постоянно "химичат" со сменами дня-ночи.

2. Смерть.
- запах роз и горчичного газа.
- ноги цвета слоновой кости с просинью.
- бесящая многих фразочка "Такие дела" после каждого упоминания о том, что кто-то умер. Следовательно, частое употребление фразы "Такие дела", показывает, что во-первых, постоянно умирают живые существа по причинам самым разным, во-вторых, смерть стала обыденным делом.

3. Присутствие творца.
- специально не говорю "автора", так как непонятно, кто это говорит, американский солдат-писатель или же сам Воннегут:

Хорошая была бы эпитафия для Билли Пилигрима. И для меня тоже.

4. "Кочующие" детали.
- на поезде с пленниками немецкой армии видим флаг чёрно-оранжевого цвета. В следующей главе свадебный тент имеет "чёрно-оранжевую" окраску.
- приводятся мысли Дарвина о том, что "трупы идут на пользу". Далее находим упоминание сюжета книги Траута, где под денежным деревом трупы жадных людей стали удобрением.

5. Абсурдность.
- этого добра навалом, но всё-таки хочу обратить внимание на следующие два эпизода. Эпизод № 1: Билли смотрит фильм о войне задом наперёд. Получается так, что бомбы залетают обратно в самолёты, а разрушенные дома восстанавливаются. Абсурдно, кто ж смотрит фильмы задом наперёд? Но ещё абсурднее, что именно таким образом он становится "правильным", "добрым", так что абсурден тут не поступок Билли, а война и сама жизнь.
Эпизод № 2: Бойня становится убежищем. Вернее подвал под бойней, где хранили убитые туши до войны.

Итак, Воннегут в своей книге не стремится романтизировать войну. Здесь нет толстовских описаний оторванных ног, ремарковских ремарок насчёт синюшного цвета лица задохнувшихся от газа и обделанных штанов, хемингуэевских постулатов "Мужик должен" и "Любите бокс". Диагноз таков: совсем не простая книга, но ведь и война не игра в городки, двумя словами не расскажешь, особенно если эти два слова говорились и писались стопятьсот раз до тебя.

Когда-нибудь мы вспомним это, и не поверится самим...
Дорогой Курт!
Вас уже нет, но мне очень хочется, чтобы вы знали то, что я хочу рассказать.
Среди тех прошедших войну людей, что я знаю, ни один бы не заикнулся даже про "можем повторить". Поверьте, те, кто в пекле побывал, возвращаться не захочет. И сделает все, чтобы не повторять. Беда нашего мира в том, что войны зачинают те, кто в гуще событий окажется вряд ли. Они ездят в сопровождении охраны, в кортежах, совещаются и устраивают конференции, они вещают, что активно борются за мир, хотя "борьба за мир" все равно что "рок против наркотиков". Они не бывают в горячих точках, их дети не теряют руки и ноги, не получают контузии от взрыва, и кровь у них из ушей никогда не потечет. В этом боль и слабость нынешней системы, где главные всегда во главе, но позади, простите за каламбур. И потому мы имеем то, что имеем.
Дорогой Курт, я знаю, что многие поддерживают те или иные военные действия, и мне за них стыдно. Говорят, в финском языке есть слово myötähäpeä, что значит чувство неловкости за поступки другого человека. Мюётяхяпея со мной происходит постоянно, стоит только посмотреть новости, поэтому я их больше не смотрю, да. Я не знаю, что такое убивать другого человека. И не знаю, что такое пережить огненный ад Дрездена. Но мне, знаете ли, не хочется узнавать. И другим людям желать этого не хочется. Даже во имя вселенской гармонии и всеобщего блага. Мне очень жаль, что в наше якобы прогрессивное время мы все еще трясем и кидаем копья друг в друга вместо того, чтобы договориться.
Я прочла вашу книгу, полную абсурда и сюрреализма, но не могу сказать, что это испугало. Мне кажется, вся жизнь в военное время сплетена из абсурда, потому что сама война абсурдна по сути своей, по цели и смыслу. Ее итог всегда одинаков: остается море трупов, искореженных судеб, и кто-то побеждает. Если войны начинают, значит, это кому-нибудь нужно, но это нужно не мне, не вам, не тем, кто горел в Дрездене и не тем, кто задыхался в газовых камерах или падал в шурфы донецких шахт. Изначально, это не было нужно и тем, кому внушили идею, что "наше дело правое, давайте всех уничтожим". Однако, люди легко внушаемы, а толпой управлять еще проще.
Вы писали, что бродили по Дрездену и думали, что город стоит на трупах. А я родилась в тех местах, где дети играли в остатках окопов. И мне кажется, я вас понимаю. Еще мне кажется, что мир сошел с ума, и что ваши размышления о времени, войне и смысле всего этого все же прошли впустую. Знаете, книга в списках лучших произведений, ее читают, а толку ноль. И я согласна с одной стороны, что антивоенные книги писать бесполезно. А с другой думаю, что и борьба с ветряными мельницами нужна. Вдруг рано или поздно поможет?
Такие дела.

Старт флэшмоба-2011 отмечен книгой, которую мне любезно присоветовала Obright . До момента прочтения этой книги мои познания о мистере Воннегуте ограничивались двумя вещами:
1)мыслью "Да, есть такой писатель";
2) частушкой в исполнении группы "Сплин"

Я - пассажир, мне дорога дорога,
Я - космонавт, я - Курт, я - Воннегут,
Я лягу пьяным у порога,
Авось наутро подберут.

И вот появился повод познакомиться с обладателем этой необычной фамилии поближе.
Все повествование на первый взгляд очень напомнило мне груду золотосного песка, в котором поблескивают крупинки драгоценного металла среди сотен килограммов бесполезной массы. Так в первой главе обнаруживается цитата, которая наверняка входит в десятку самых ходовых у пользователей "ВКонтакте"

Когда я был моложе - две жены тому назад, 250 тысяч сигарет тому назад, три тысячи литров спиртного тому назад...

А затем начинается довольно бредовое описание приключений главного героя, который в поисках материала для книги оказывается на затерянном островке Сан-Лоренцо, где каждый житель тайком(!) является адептом совершенно шутовской религии под названием "боконизм".
Но в дальнейшем я несколько пересмотрел свое отношение. В легкой манере (чему очень способствует разбивка книги на маленькие, практически "микро-" главы) поднимается довольно серьезная тема - тема ответственности ученого за свои изобретения (сразу вспомнилось модное сейчас выражение "социальная ответственность бизнеса"). Мало быть хорошим ученым, мало быть гением - надо понимать, что ты творишь, для чего и какие последствия это может за собой повлечь - вот к каким мыслям приводит история Феликса Хонникера, который мог бы достигнуть невиданных высот в исследовании черепах, но вместо этого изобрел сначала атомную бомбу, а затем смертельный для всего сущего на земле лед-девять, и который не интересовался ничем и никем, кроме науки и исследований.
P.S. Очень понравилось описание настоящего ученого:

...если учёный не умеет популярно объяснить восьмилетнему ребёнку, чем он занимается, значит, он шарлатан.

P.P.S. Да, и во избежание мировой катастрофы - уделяйте хоть немного внимания своим детям!

Старт флэшмоба-2011 отмечен книгой, которую мне любезно присоветовала Obright . До момента прочтения этой книги мои познания о мистере Воннегуте ограничивались двумя вещами:
1)мыслью "Да, есть такой писатель";
2) частушкой в исполнении группы "Сплин"

Я - пассажир, мне дорога дорога,
Я - космонавт, я - Курт, я - Воннегут,
Я лягу пьяным у порога,
Авось наутро подберут.

И вот появился повод познакомиться с обладателем этой необычной фамилии поближе.
Все повествование на первый взгляд очень напомнило мне груду золотосного песка, в котором поблескивают крупинки драгоценного металла среди сотен килограммов бесполезной массы. Так в первой главе обнаруживается цитата, которая наверняка входит в десятку самых ходовых у пользователей "ВКонтакте"

Когда я был моложе - две жены тому назад, 250 тысяч сигарет тому назад, три тысячи литров спиртного тому назад...

А затем начинается довольно бредовое описание приключений главного героя, который в поисках материала для книги оказывается на затерянном островке Сан-Лоренцо, где каждый житель тайком(!) является адептом совершенно шутовской религии под названием "боконизм".
Но в дальнейшем я несколько пересмотрел свое отношение. В легкой манере (чему очень способствует разбивка книги на маленькие, практически "микро-" главы) поднимается довольно серьезная тема - тема ответственности ученого за свои изобретения (сразу вспомнилось модное сейчас выражение "социальная ответственность бизнеса"). Мало быть хорошим ученым, мало быть гением - надо понимать, что ты творишь, для чего и какие последствия это может за собой повлечь - вот к каким мыслям приводит история Феликса Хонникера, который мог бы достигнуть невиданных высот в исследовании черепах, но вместо этого изобрел сначала атомную бомбу, а затем смертельный для всего сущего на земле лед-девять, и который не интересовался ничем и никем, кроме науки и исследований.
P.S. Очень понравилось описание настоящего ученого:

...если учёный не умеет популярно объяснить восьмилетнему ребёнку, чем он занимается, значит, он шарлатан.

P.P.S. Да, и во избежание мировой катастрофы - уделяйте хоть немного внимания своим детям!

Это единственная из моих книг, мораль которой я знаю. Не думаю, что эта мораль какая-то удивительная, просто случилось так, что я ее знаю: мы как раз то, чем хотим казаться, и потому должны серьезно относиться к тому, чем хотим казаться.

Лето 2022 года. Утром прошёл небольшой дождь, но солнце уже приступило к выполнению своих обязанностей.
К.В. позволила себе закурить сигарету. Ещё совсем недавно она и подумать не могла, что вредная привычка времён её такой далёкой молодости снова вернётся.
Впрочем, вернулась не только она. Реальность заставила пожилую женщину вновь задуматься над вопросом, который когда-то отнял у неё покой и который она считала, хотела считать, делом дней минувших. Есть ли у пропагандистов совесть?
В молодости ей довелось присутствовать на процессе над Говардом Кемпбэллом - знаменитым пропагандистом Третьего рейха. Его обвиняли в содействии в убийстве миллионов людей. Она помнила, какое пугающее впечатление на неё произвели человеконенавистнические тирады того, кого большинство считало нацистским преступником. Сами слова «преступления против человечности», неоднократно произносимые на процессе, заставляли её внутренне вздрагивать.

Подсудимый, Говард Кемпбэлл, родился в США, переехал в Германию, где он женился, в совершенстве овладел немецким и оказался востребованным.
Она помнила, что к понятному отвращению примешивалась непрошеная жалость. Говард, умеющий ловко обращаться со словами, мог бы стать успешным драматургом и счастливо жить с женой, если бы не проклятые обстоятельства.
К.В., в отличие от многих, присутствовавших на том суде, допускала возможность, что Говард говорит правду, а не пытается спасти свою шею. В конце концов, Кемпбэлл сам, по своей воле, сдался охотящимся за ним израильтянам. Зачем он это сделал? Неужели его замучила совесть? Быть может, нацистский пропагандист действительно только носил личину, под которой скрывался помощник, ценный агент союзников? И эта личина видоизменила в итоге его сознание и превратила в символ для людей, верящих в своё превосходство над другими.
Каждый вечер, возвращаясь в свой маленький душный номер со слабым кондиционированием, она думала о том, каково это носить маску - каждый день, без выходных, опасаясь то и дело сделать неверный шаг. Разве может человек до такой степени овладеть искусством лицедейства, так слиться с надетой однажды маской?
Здесь и сейчас К.В. занимало не это. Она слишком хорошо помнила трагичную и в общем-то закономерную развязку.
В её не потерявшей остроту памяти всплывали фрагменты речей защиты и обвинения. И адвокат, и прокурор максимально выкладывались на процессе против Говарда Кемпбэлла.

Отрывки из речи адвоката
...
Как вы видите, уважаемые дамы и господа, имеется достаточно свидетельств того, что мистер Кемпбэлл всего лишь выполнял поручения американской разведки. Поддерживая на словах гитлеровский режим, повторяя самые гнусные измышления, он приближал падение Царства Тьмы. Рискуя при этом собственной жизнью, заметьте.
Да, он разжигал ненависть в сердцах, но был ли у него выбор? Как иначе он мог делать свою работу? Не его вина, что его речи падали на подготовленную почву.
Я знаю, что мне возразят в духе «Но зачем же было быть первым из учеников?»
Это будет справедливо, но человек несовершенен по своей природе. Начиная играть роль, увлекаешься. Произносить ужасные вещи не получается безнаказанно.
Невольно можно начать в них верить. Вам нужны доказательства? Подумайте о судьбе той немецкой девушки, которой поручили сыграть роль возлюбленной Говарда.
Не забывайте, как в итоге она поступила, поверив в подлинность надетой маски. Что она сделала с собой.

Говард - не святой и не провидец, он обычный человек, пускай и талантливый.
Мой подзащитный никогда не планировал становиться пропагандистом и работать проводником зла.
Он хотел прожить всю жизнь в «государстве для двоих», где он и его жена были бы единственными гражданами.
Только обстоятельства, беспощадные и всепроникающие, заставили Говарда пройти тот путь, который привёл его на скамью подсудимых.
Прошу вас понять меня правильно, но в некотором смысле Говард Кемпбэлл - тоже жертва гитлеровского режима и противостояния держав.
...

К.В. вспомнила, что эта ремарка вызвала предсказуемое негодование в зале.

Отрывки из речи прокурора
...
Уважаемый адвокат, конечно, рад бы во всём обвинить обстоятельства, дегуманизирующие обстоятельства. Но, простите, этот аргумент не выдерживает критики. Применяя такую псевдологику, можно снять ответственность практически с любого. С Эйхмана? С Глобочника? С Гиммлера? И, прошу, не надо говорить, что я вырвал фразу из контекста. Сегодня немало любителей переложить вину на общество, несчастливое детство (об этом, кстати, адвокат тоже не преминул упомянуть), неудачное расположение планет и происки марсиан. Любителей предложить поставить себя на место другого.
Допустим (тяжкий вздох). Однако есть поступки, которые таким оправданиям не подлежат.
Знаете, мне всё равно, что думал или во что верил обвиняемый где-то там в глубине своего сознания. Для меня важны последствия его зримой деятельности.
Кемпбэлл талантлив? О, да! Но это, если хотите, только усугубляет его вину. Своими умело сконструированными речами он одурманивал целую нацию, неплохо образованную и гордящуюся своей культурой. Его злодейские диатрибы до сих пор заражают неокрепшие умы людей разных рас и вероисповеданий.
Преступления совершают люди, а не абстрактные идеи или кабинетные планы. У преступлений есть исполнители и авторы.
Говард, которого вы видите перед собой, был и тем, и другим.

Кто-то считает, что обвиняемый работал на союзников?
Что же, докажите, и тогда посмотрим. Пока же я знаю только одно. Кемпбэлла никто не заставлял делать то, что он делал. Он мечтал о спокойной семейной жизни? У него, в отличие от многих, была возможность вернуться к себе на родину.
Нет, он сделал свой выбор. Кемпбэлл начал публично говорить, выступать на радио, получать большие гонорары… В результате его слова, пропитанные ядом и щедро оплаченные, убивали людей за тысячи километров от радиостанции, откуда он вещал.

Вы говорите, обвиняемый сам сдался правосудию? Но, если он считал себя не тем, за кого столько лет себя выдавал, почему не рассказал обо всём сразу после войны? Нет. Кемпбэлл, как мы знаем, предпочёл уехать в Америку и проживать родительское наследство. Он много лет только и делал, что врал окружающим, возможно, врал своему самому близкому человеку. Как можно верить, что теперь он вдруг начал говорить правду? Которая лично для меня не освобождает его от тяжкой вины.
...

К.В. знала, чем закончился тот процесс, но она так и не разобралась, заслуживал ли Говард, этот циничный романтик со своеобразным чувством юмора, оправдания, человеческого оправдания. Да и нуждался ли он в нём? Скорее, ему нужно было самому поверить, что он заслуживает оправдания. Самому убедиться, что с моральной точки зрения допустимо выбирать из двух зол меньшее.

Доктор Эпштейн, сосед Говарда в Нью-Йорке, полагал, что, возможно, ему бы помогло понимание. Но кто мог по-настоящему понять Говарда? Слишком уникальным и слишком противоречивым был его жизненный опыт. Мало кто тогда мог бы поставить себя на место Кемпбэлла.

За окнами снова зашуршал дождь. Он вернул К.В. в настоящее. Наблюдая за процессом над Говардом, изучая его судьбу, девушка надеялась, что это послужит уроком-предостережением на будущее. Эта мысль придавала какой-то смысл бессмысленным зверствам одних людей над другими...
Сейчас, спустя бесчисленное число лет, К.В. знала, что это не так. Мир и человеческая жизнь по-прежнему хрупки и в высшей степени уязвимы.
Недаром один её старый знакомый как-то сказал:

И еще одна мораль открылась мне теперь: занимайтесь любовью, когда можете. Это вам на пользу.

Сам я зарабатываю на жизнь, главным образом исписывая бумагу, а оттого жизнь у меня монотонна до ступора. Когда кто-нибудь явится, чтобы оторвать меня от этого занятия, это все равно что луч солнца, пробившийся на затянутом тучами небе

(Курт Воннегут)

Жаль, издательство к заголовку самой книги не прислушалось и читателя не пожалело, издав это... Не могу ничего плохого сказать о Воннегуте-писателе, потому как еще не имела счастья быть знакомым с его художественным творчеством (начинала когда-то самое знаменитое его произведение, "Бойню № 5", но почему-то не пошло. Кстати, в комментах к рецензии можете советовать мне любимые ваши книги этого автора - может, со второго раза знакомство выйдет более удачным; по крайней мере, я очень на это надеюсь), равно как и об издательстве.

Однако идею данной книги не одобряю в принципе. Я люблю писательские биографии, я обожаю их. Так, рассказывала недавно о Кинге ("Как писать книги"), Брэдбери ("Дзен в искусстве написания книг"), сейчас с настоящим восторгом читаю Паланика ("На затравку. Писательские моменты..."). Мне нравится, когда состоявшие мастера пера делятся своими секретам и лайфхаками с начинающими авторами. Есть в этом что-то сакральное - передача опыта от мастера к подмастерью, желание, чтобы накопленное на опыте драгоценное знание не пропало вникуда. Мне нравится живой голос этих писателей, звучащий со страниц их руководств по литмастерству. Ты читал их книги, ты им доверяешь, в том числе и их опыту.

В чем же проблема данной воннегутовской книги - здесь звучит не его голос, а Сьюзен Макконнелл, ученицы Воннегута, его близкой знакомой, тоже писательницы. Когда-то она обучалась на его курсе - он преподавал основы мастерства для тех, кто решил связать свою жизнь с литературой, он давай ей советы, сыграл немалую роль в его судьбе. Талантливая и способная ученица отдает в этой книге дань памяти своему любимому наставнику. Она делится воспоминаниями о прошедшем семинаре Воннегута, она разбирает по косточкам его немногочисленные эссе, посвященные теме написания книг, она вставляет в свое повествование кусочки биографии творца и очень много (нереально много!) отрывков из его книг. Однако все это, к сожалению, не монолог Курта. Это блестящая компиляция из материалов, имеющих опосредованное, весьма отношение к теме. И я даже затрудняюсь сказать: а был ли рад сам Курт, увидев вот такую книгу при жизни?

Как таковых советов для начинающих авторов здесь , будем откровенны, ничтожно мало. Единственное - мы воочию видим принципы классика в отношении текстов. Что ему нравилось. Как ему работалось лучше. Что он понимал под писательством. Что считал главной трудностью при выборе этой стези. Но это не советы... Это исключительно его взгляды на литературу. Потому тем, кто только пробует свои силы в литературном творчестве, я бы эту книгу не рекомендовала. Она запутывает, она отводит в сторону, она не дает импульса. Она, как ни странно, для уже более-менее состоявшихся авторов, и то в части того, чтобы найти подтверждения собственным взглядам и увериться, что вы на верном пути, подсмотреть какие-то фишечки автора, может, взять кое-какие из них на заметку.

Здесь нет цельной картины писательского пути. Кинг, Брэдбери, Паланик рассказывают, как они начали писать, что их сподвигло, в каком возрасте это было, с чем они столкнулись, как справлялись с этим... А в "Пожалейте читателя" нам дают вырезки из эссе и интервью Курта, посвященные делу его жизни, и подтверждают эти принципы исключительно цитатами из его же книг, как будто других авторов не существует и в помине! Такой расширенный некролог любимому писателю: идея + цитата, идея + цитата...

Когда начинаешь читать, смотрится вроде свежо и увлекательно. К концу же чтения данного "руководства" (помните же, да, что кавычки в моих рецензиях обычно неслучайны?) от этого избытка цитат из его книг изрядно устаешь (иногда автор не гнушается и сюжет пересказать, со спойлерами, разумеется, ну конечно, раз вы взяли книги за авторством Воннегута, значит, вы должны быть априори знакомы с другими его произведениями).

Смешно сказать, но на меня реклама его книг сработала безотказно. Начитавшись отрывков из его книг, мне теперь действительно хочется знакомиться с его творчеством!

А само "руководство"... Ну кое-то из его советов действительно мне пришлось по душе как начинающему автору. Да, этих полезных рекомендаций было мало, но порою даже небольшого зернышка хватает для расцвета красоты.

К примеру, мне очень понравился его трогательный совет о том, кого представлять себе при написании произведения. Воннегут всегда представлял себе реакцию сестры, для него он писал, ее лицо видел, ее улыбку ожидал... Обычно ведь как... Предполагается, что надо очертить для себя какую-то целевую аудиторию, а у Воннегута все куда проще:

Об аудитории:
Пишите для удовольствия лишь одного человека. Если вы, образно выражаясь, распахнете окно и займетесь любовью со всем миром сразу, ваш рассказ рискует подхватить пневмонию.

Как я поняла из книги, он вообще был человек с тонким чувством юмора...

От чтения книги не отговариваю, просто имейте в виду, что в сфере книг по литмастерству есть куда более достойные и полезные издания. Возможно, придется по душе поклонникам его художественных книг. Для меня же книга стала напоминанием о том, что с еще одним хорошим, судя по всему, автором я не знакома, а значит, самое время исправлять упущенное.

Осень, хандра, проблемы с концентрацией и усидчивостью? Ничего не удивляет, ничего не радует? Серые будни и не менее серые выходные? Попробуйте Воннегута (рекомендую от всей души), но имейте в виду: книга может и вогнать в нечитун, и вырвать из него. Принимать дозированно, целенаправленно, ни на что не отвлекаясь. Поначалу будет трудно (говорю исключительно из собственного опыта).Возможно, захочется даже бросить на полпути. Перетерпите - и вам откроется небывалое наслаждение слогом и стилем автора, тонким юмором и жесткой политической сатирой, фантастической составляющей и глубоким философским подтекстом.

Много раз слышала фразу о том, что чтение - это труд. И всегда была отчасти согласна с нею, с маленькой оговоркой: в отношении нехудожественной литературы. Художественная для меня всегда была исключительно удовольствием. Прочитав на днях "Сирен...", поняла, что иногда это самое книжное удовольствие нужно еще и заслужить. Эта книга, как и многие классические произведения, учила меня все чтение доброму и вечному: милосердию и умению прощать, любви к людям, стойкости во время жизненных испытаний, но при этом она оказалась еще и прекрасным тренажером для развития и оттачивания навыков терпения, концентрации внимания, сосредоточенности, умения не отвлекаться во время чтения и зорко следить за полетом авторской мысли, куда бы та ни петляла.

Кстати, прочтение этого романа - великолепная иллюстрация моего давнего убеждения: книги априори должны делать нас лучше. Вот и воннегутовские "Сирены..." на протяжении всего процесса чтения делали меня собраннее и осознаннее, учили подмечать мельчайшие детали и делать собственные выводы (поэтому и финал с его превращениями и переодеваниями открытием и чем-то неожиданным для меня стал). Благодаря таким книгам растешь как читатель.

Немного о сюжете, чтобы чуть разжечь ваше любопытство и направить внимание в сторону этой замечательной книжечки. Итак, богатый наследник, прожигатель жизни (и отцовского капитала), типичный мажор, как бы мы его окрестили в наши дни (роман Курта Воннегута написан на излете 50-х годов прошлого века), Малаки Констант в один прекрасный день (как выяснится позднее, совсем не прекрасный, а очень даже наоборот) получает от космического путешественника Румфорда неожиданное, весьма странное предложение-пророчество. Пыталась представить себя на месте главного героя. Сложновато, конечно. У вас размеренная, давно определенная и приятная жизнь, какую только могут обеспечить большие деньги, а однажды вам кто-то незнакомый с апломбом говорит о том, что однажды вы полетите на Титан с непонятной миссией, вступите в отношения с неизвестной доселе вам женщиной, у вас родится ребенок, вы будете путешествовать в космосе...

Малаки, находящийся в шоке от услышанного (еще бы - события из пророчества совсем не входят в ближайшие и отдаленные планы богатого холостяка), выбирает нетривиальный способ увильнуть от подобного "предназначения": у аристократов, как известно, свои причуды.

Почти сразу после этого мы - по воле автора, разумеется, - прощаемся с героями из первой части книги и в небывалой спешке отправляется на далекую красную планету: на Марсе тем временем тоже творится что-то невообразимое, но чертовски любопытное - переселенцам с Земли начисто стирают память и готовят население и промышленность к войне с землянами.

Признаться, меня очень обескуражил и даже неприятно поразил столь резкий авторский переход с одной площадки действия на совершенно иную. Там, впервой части книги, у нас остался Румфорд, застрявший посреди бескрайнего космоса и периодически материализующийся на Земле, его супруга Беатрис, женщина аристократичная и утонченная, которая тоже не в восторге от предсказаний давно отсутствующего и вечно блуждающего непонятно где мужа, то появляющегося, то вновь загадочно исчезающего вместе со своим верным псом. Там же у нас остался Констант-младший с управляющим его концерном "Магнус" Ферном (последний, кстати, стал для меня отличным примером целеустремленности в действии), Малаки со своими проблемами, женщинами, нефтяными вышками и выкрутасами. Там, все в той же первой части романа, осталось еще столько всего интересного, недосказанного, любопытного, яркого, захватывающего (умеет все же Курт В. создать по-настоящему харизматичных персонажей, за жизнью которых так интересно следить). И вот теперь мы по желанию автора должны все это бросить, забыть и перенестись на Марс. Даже капельку обидно было...

Вторая часть и новые герои, к которым надо было опять привыкать:
- странные учителя на пенсии, напивающиеся в баре;
- инструкторша Би по Шлимановскому дыханию;
- потрепанный суровой жизнью солдат, который совершенно не помнит своего прошлого (да и настоящее, чего уж там, для него порою как в тумане): на Марсе, напомню, память для вновь прибывших вышибают насильно - ни к чему лишний груз на новом месте жительства и работы;
- таинственный звездный странник, летящий на землю с особым посланием, - звезда и символ нового религиозного учения.

Чувствуете? Поняли, да, по моему сбивчивому описания, что происходит в романе Воннегута? Мы бросаем на произвол судьбы и автора книги знакомых и уже полюбившихся персонажей, чтобы окунуться в котел новых горячих приключений уже с новыми героями произведения. ОК, автор, я тоже люблю время от времени перемены и новые лица (в сюжете и в жизни), новые повороты действия. Но нельзя, что ли, было сделать этот переход более плавным и менее резким? И это при том, что читать приходилось в час по чайной ложке: я постоянно возвращалась глазами к прочитанному несколько страниц ранее, чтобы уловить авторскую мысль или хотя бы ее отголоски. Вот любит Воннегут играть с собственным читателем: не раскрывать всех тайн, а напротив. запутывать еще больше и окончательно, не досказывать главного, перескакивать в повествовании с объекта на объект (попробуй, догони). Я злилась, негодовала, вчитывалась в сложный текст и училась смирению, терпению, и вот тут-то постепенно и начал проявляться он, красивый узор из сложного переплетения сюжетных линий, сходящихся однажды в одной точке, все наконец-то вставало на свои места. Он не обманывал ни минуты, не единожды намекал на главное (как обычно, хочешь что-то спрятать - положи на видное место).

И наконец-то понимала, что хотел донести через все эти хитросплетения до меня автор. Не уверена, правда, что поняла его окончательно (книга определенно требует повторного прочтения и глубокого осмысливания), но что-то действительно стало понятнее, сюжетные ветки стали прозрачнее, осязаемые (до этого все как будто на уровне абстракции):
- бессмысленная и глупая война с Марсом;
- предназначение, от которого не спрятаться и не убежать - все равно настигнет тем или иным образом;
- вместе с тем у каждого есть нас есть свобода воли и свобода выбора, и грех ими не воспользоваться при случае;
- умение остаться человеком в нечеловеческих условиях многое говорит о субъекте действия. Как важно, считает автор, остаться сильным и порядочным там, где условий для этого будто бы нет;
- остерегайтесь хитрых манипуляторов вашим сознанием и подсознанием;
- погрузитесь в секреты создания мощных корпораций и узнайте секреты личного успеха.

Грустная это была по большей части для меня книга: относительно счастливый (хоть и несколько размытый) финал и долгие протяженные страницы, полные тоски и боли. А еще мне ужасно не понравилось, что из полюбившегося поначалу персонажа автор слепил в итоге отъявленного негодяя и откровенную падаль. Меня поразило, что хорошие в сущности люди (не плохие уж точно) были наказаны в книге ни за что. Мне хотелось в романе торжества справедливости, пусть и запоздалого. Да. хотя бы в книге...

Пропитанная тонким философским юмором (и такими же глубокими мыслями) и едкой сатирой книга оказалась для меня по прочтении слишком горькой на вкус. Она в итоге и безмерно увлекла (тогда, когда начала наконец-то складываться цельная картинка-пазл из всего происходящего в романе), и чертовски расстроила. Она показала сильных людей, не сломившихся под гнетом обстоятельств, но вместе с тем она наглядно показала и тупую власть большинства, бюрократизм в его самой отвратительной форме, силу денег, сметающих со своего пути даже мораль, религию, веру, порядочность... Индивидуальность здесь топчут и убивают, искореняя на корню, забрасывают корнями, заставляя поступать, как все.

Космические приключения с толикой философии - это было волшебно (когда разбираешься, что к чему).

Сижу вот сейчас и думаю: а может, зря я отложила в прошлом году Курт Воннегут - Бойня номер пять , может, слишком быстро тогда сдалась перед сложностью текста? Наверное. все же вернусь к той знаменитой воннегутовской книге однажды. Прочту Курт Воннегут - Колыбель для кошки и Курт Воннегут - Дай вам Бог здоровья, мистер Розуотер и непременно вернусь. С новыми силами и натренированной способностью к концентрации.

"Сирены Титана" удостоились от меня в итоге четырех звезд, уютного местечка в памяти и в сердце, чтобы при случае рождать воспоминания и дарить новые интересные темы для размышлений, кстати, поделюсь с вами впечатлившими меня цитатами, здесь тоже есть над чем подумать:

"Сколько лет прошло, пока мы поняли, что смысл жизни только в том, чтобы любить тех, кто рядом с тобой, кто нуждается в твоей любви".

"...смешная шутка - жизнь, если призадуматься на минутку".

"Его бедная душа радостно встрепенулась, когда он понял, что единственный друг - это все, что человеку нужно, чтобы чувствовать себя щедро одаренным дружбой".

"Если вопросы бессмысленные, то и в ответах смысла не найдешь".

"Чем больше я учусь терпеть боль, тем больше я узнаю... Чем больше ты узнаешь, тем больше будет радость, которую ты завоюешь, не поддаваясь боли".

Несмотря на небольшие объёмы, книга Воннегута вобрала в себя и довольно плотно уложила несколько смысловых слоёв.

Понятно, что первое, что приходит в голову — проблема ответственности учёных за свои открытия, а изобретателей за свои изобретения. Конечно, прав один из книжных персонажей, восклицая "Что бы мы /люди/ не придумывали — получается оружие".
Обязан ли учёный или изобретатель просматривать и предугадывать весь возможный спектр применения своего открытия-изобретения? Несёт ли он ответственность за то, что плоды его творчества превращаются в главное пугало для всех и машину для уничтожения многих? Должен ли он прятать все следы своего научно-изобретательского креатива в случае, если сам уже видит и предполагает возможные варианты оружейного и военного развития событий? Имеет ли он право брать на себя ответственность за «смерть» какого-нибудь своего открытия-изобретения потому, что он сам так решил? И остановит ли это авторское умолчание или умертвие научно-технический прогресс — в том смысле, что если чему-то суждено быть открытым и изобретённым, то это непременно произойдёт, раньше или чуть позже…

Боконизм как философско-религиозное течение, единственно исповедуемое всеми на острове-государстве Сан-Лоренцо и официально преследуемое властями. И вот этот образ созданного и одушевлённого Творцом комка глины, сиречь человека, для того, чтобы тот созерцал сотворённый Мир вместе с Творцом, а потом просто опять стал комком глины… Воистину, тут и комментировать нечего, потому что не нами, но нам сказано — «всё суета и томление Духа!»… Понятно, что будучи выдернутым из контекста романа это широко известное и даже ставшее популярным выражение выглядит и звучит попросту банально, но с этим ничего не сделаешь — либо нужно читать книгу, либо верить на слово… Или не верить…

Разговор главного героя книги Ионы-Джона со своей невестой Моной, где она отвергает его как жениха в случае, если он будет пытаться запретить ей дарить свою любовь всем и каждому — потому что «очень нехорошо не любить всех одинаково» — так учит Боконон. На первый взгляд в этом своём значении боконизм едва ли не развратен, но это только если читать эти строчки выдернутыми из контекста книги… Во всяком случае я встречал людей, которые по сути, даже не читая этот роман Воннегута, были сторонниками этого книжного выдуманного течения, причём практиками, а не теософами, теологами и теоретиками.

И, конечно же, это совершенно абсурдный и запредельно бессмысленный и жестокий в своём проявлении крайнего эгоизма поступок умирающего диктатора Сан-Лорено «папы» Монзано, обрекающего на смерть весь мир… Понятно, что с философской точки зрения для умирающего весь мир умирает вместе с ним, но всё-таки нужно уметь выходить за пределы своего эгоцентрического центропупизма…